Григорий Разумовский - Объяснение священной книги псалмов
Пс. 140:3 Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устах моих.
В немногих и кратких словах сей молитвы пророк выразил очень многое. Он молится, чтобы Господь Своею благодатною силою оградил его от многоречия и празднословия. Один из самых высших даров, какими Господь Бог одарил человека при сотворении его, — это дар слова, это — образ того всемогущего, животворящего и Ипостасного Слова Божия, «Имже вся быша», т. е., чрез Которого все сотворено и стало жить. Как многие другие дары Божий, так и сей дар слова человек часто употребляет не на пользу себе, а во вред Вместо того, чтобы использовать этот дар во славу Божию и в назидание ближнему, человек употребляет его на пусторечие, злословие, осуждение клевету и прочие грехи языка, и таким образом этот величайший дар Божий употребляет во зло. Злоупотребляя же даром слова, человек часто и не замечает, какой величайший грех пред Богом он совершает. Злоупотребление словом и само по себе есть тягчайший грех, как попрание и поругание божественного образа, и вместе с тем, бывает источником бесконечного множества зол, которые тем скорее могут погубить нас и сделать безответными на суде Христовом, чем легкомысленнее смотрим мы на грехи языка нашего, не чувствуя всей их тяжести, не сознавая того, как тяжко оскорбляем и прогневляем ими Бога, какое зло делаем нашим ближним и как тяжело грешим против собственного богоподобного естества. Весьма наглядно и ясно все это выражено в соборном послании св. апостола Иакова. «Язык — огонь, — говорит он, — прикраса неправды… он оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны, язык укротить никто из людей не может: это неудержимое зло, он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию: из тех же уст исходит благословение и проклятие. Не должно, братия мои, сему так быть… И кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3:6, 8–10, 2). Сознавая все это, пророки молятся: «Господи! уста мои подобны двери, или вратам, из которых выходят слова, а с ними вместе и дела, и мысли, посему прошу и молю Тебя: поставь привратника к сей двери (положи хранение устом моим), чтобы он охранял эти врата, т. е., знал и понимал, когда и кого из них впустит, иначе — дай разум, который бы указывал, когда и что можно говорить, и когда молчать, а вместе с разумом укрепи и волю мою Твоею благодатью, чтоб я имел твердые основания для того, что и когда нужно говорить, чтобы ясно мог я различать — «время глаголати и время молчати», по словам премудрого (Еккл. 3:7), и чтобы не забывал, что за всякое слово праздное воздадут человеки ответ в день суда (Мф. 12:36).
Пс. 140:4 Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех с человеки делающими беззаконие: и не сочтуся со избранными их.
Часто мы слышим от детей своих, когда они сделают какую–нибудь шалость или провинность, — оправдания и уклончивые увертки, вроде тех «Нет, это не я, это вот он, или она, или еще: это вот он велел мне, — пойди, говорит, и скажи, или: сделай вот этак и возьми это», и проч. Да и одни ли дети так поступают? Нередко такого рода словеса лукавствия мы слышим и от взрослых людей. Лукавая наклонность сердца нашего к самооправданию, к извинению себя во грехах есть одно из пагубных последствий грехопадения наших прародителей. Когда Господь Бог спросил первого грешника: «Кто возвести тебе, яко наг еси, аще не бы от древа, егоже заповедах тебе сего единаго не если, от него ял еси?» Он не обвинил себя, как бы следовало, не сказал, что согрешил, преступив заповедь, которую принял из уст Самого Господа, но сказал: «Жена, юже дал еси со мною, та ми даде от древа, и ядох». Равным образом и жена на вопрос Господа: «Что сие сотворила еси?» — отвечала не раскаянием и молитвою о прощении, а сложением вины своей на змия: змий прельсти мя, и ядох. Следствием сего было то, что грех, не извергнутый тотчас из сердца искренним покаянием: и чистосердечным исповеданием, не очищенный слезами искреннего раскаяния, остался в душе грешника и породил в ней злую наклонность не только к новым грехопадениям, но и к самооправданию во грехах (непщевати вины, о гресех), и эта злая наклонность сделалась прирожденною всем потомкам Адамовым, стала наследственною их болезнию душевною. Как искушенный опытом жизни и еще более, как пророк, Давид знал, что «от сердца исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы: сия суть сквернящая человека» (Мф. 15:19–20), и потому понятна молитва его о том, чтобы Господь не попустил уклониться сердцу его «к словам лукавым, для извинения дел греховных, вместе с людьми, делающими беззаконие», как это выражено по переводу с еврейского, то есть пророк молится, чтобы Господь не попустил уподобиться ему в сем случае врагам его, которые делают всякое беззаконие и тут же выдумывают разные отговорки для извинения или оправдания себя. Последняя прибавка к стиху: и не сочтуся со избранными их: по переводу с еврейского читается: «и да не вкушу я от сластей их», а толкуется св. отцами так: и да не будет у меня общения с избранными из них, т. е., с более богатыми и сильными. «Избранными, говорит блж. Феодорит, — пророк называет здесь людей лукавых и благоденствующих» [6, с. 660]. «Таким людям, — говорит св. Иоанн Златоуст, — особенно свойственно искать предлогов и бесстыдствовать. Здесь пророк выражает, что должно избегать удовольствий и пиршеств людей, где особенно возрастает грех, и где бывает много бесстыдства».
Пс. 140:5 Накажет мя праведник милостию и обличит мя, елей же грешнаго да не намастит главы моея: яко еще и молитва моя во благоволениих их.
Мы живем в обществе себе подобных людей, между которыми есть и праведные, т. е., люди богобоязненные и любящие закон Божий, и грешные, т. е., люди, забывающие Бога и пренебрегающие заповеди и божественные уставы. Некоторые из последних относятся к нам, по–видимому, любезно и благоволительно. Пророк, желая сказать здесь, как он сам относился к тем и другим людям, говорит (по изложению Евфимия Зигабена): пусть обличит и накажет меня (выговором) праведник; а ласковость и услужливость грешника пусть не подает мне руку и не услуживает мне; потому что лучше и полезнее бич и обличение от праведника, нежели ласковость, угодливость и услужливость грешника, что значит елей. И жезл праведника гораздо душеполезнее, нежели честь и благотворительность злого, как сказал и св. Григорий Богослов: «Полезнее бич праведника, нежели милость грешника, и жезл праведника лучше чести злого. Прибавлено: милостию, потому что праведник, хотя наказывает и обличает, но человеколюбиво и милостиво, ибо он заботится, чтобы согрешающий брат его не погиб, если не получит надлежащего обличения» [7, с. 103]. Другие отцы так говорят о сем: «Всякое вразумление, — говорит св. Афанасий Великий, — охотно прииму от праведного, но от грешника не прииму благословения и ласкательства, которым, как елеем, умащают главу мою» [3, с. 414]. А св. Иоанн Златоуст так говорит: «в тех обществах, в которых приятно говорят ко вреду, я не хочу участвовать, но лучше желаю быть с теми, которые обуздывают, исправляют, обличают, обнажают грехи, наказывают…, а от нечестивых не приму и приятных слов». Последние слова: яко еще и молитва моя во благоволении их, блж. Феодорит объясняет так: «Я не только не завидую благоденствию их, но еще молюсь об изменении счастия их, дабы, изменившись во благоуспешности, они изменились и во зле» [7, с. 1104]. Посему под благоволениями блж. Феодорит здесь разумеет благополучие и благоденствие беззаконных и грешных [7, с. 1104].
Пс. 140:6–7 Пожерты быша при камени судии их: услышатся глаголи мои, яко возмогоша. Яко толща земли проседеся на земли, расточишася кости их при аде.
Для того, чтобы приблизить к пониманию неудобопонятный славянский текст изречений сих стихов, нужно, во–первых, сличить его с чтением по переводу с еврейского, а также — и с другими чтениями; во–вторых, прошедшее время понимать как выражение будущего; и в–третьих некоторые выражения лиц и действий принимать не в прямом, а в переносном смысле, как метафорические. В переводе с еврейского стихи сии читаются так «Вожди их рассыпались по утесам, и слышат слова мои, что они кротки. Как будто землю рассекают и дробят нас, сыплются кости наши в челюсти преисподней». По Вульгате, они выражены так: «Судии их связанные были разбиты на камне и поглощены в пропасть. Услышать слова мои, поелику они превозмогли (то же, что — усилились)». У Тремеллия: «Что они приятны». «Как толщина земли была выдвинута на верх земли, кости наши были рассыпаны близ ада». Принимая, таким образом, прошедшее время: пожерты быша, — согласно с следующим: услышатся — в будущем времени, ясно будет, что словами сего (6‑го) стиха предсказана скорая погибель нечестивых, т. е., что те, которые стояли на высшей степени власти и достоинства, как царь Саул и его приближенные (судии их), будут низвергнуты, подобно камню, поверженному в море и водами потопленному, так что не останется и следа их. Тогда же, как это случится, вспомнят, говорит пророк, и слова мои (услышатся глаголи мои), которыми я увещевал их, и тогда же поймут, насколько слова эти были сильны и истинны (яко возмогоша). Продолжая речь свою метафорическими оборотами, пророк под именем толщи земли разумеет твердый грунт ее, который земледелец своими орудиями превращает в глыбы, а потом в мелкие камешки и пыль. Подобно тому совершается и разрушение костей у нечестивых; кости их, говорит, также расточатся, рассыплются при аде, каковым называет гробы своих врагов.
