Григорий Разумовский - Объяснение священной книги псалмов
Пс. 138:19–20 Аще избиеши грешники, Боже: мужие кровей, уклонитеся от Мене. Яко ревниви есте в помышлениих, приимут в суету грады Твоя.
Ревнуя о славе Божией, пророк выражает желание, чтобы други Божии, т. е ревностные хранители законов Божиих, более и более утверждались в вере и благочестии; и чтобы, наоборот, грешники и нечестивые, в том числе кровожадные убийцы (мужие кровей) и все вообще презрители и нарушители воли Божией подверглись наказанию. Благочестивому человеку и строгому ревнителю правды Божией, каковым и был царепророк Давид, вполне естественно такое желание: при избиении Богом грешников, он не только избавился бы от общения с нечестивыми и от зловредного: влияния их на другов Божиих, но и от всякого со стороны их соблазна для благочестивых. Посему он и молится: Господи! если Ты наказываешь грешников, как ненавистных Тебе, то и я стараюсь избегать их и говорю им: мужие кровей, удалитесь от меня! Таковое же пожелание в отношении с нечестивым выражено и у пророка Исайи: «Да возмется нечестивый, да не видит славы Господни!» По переводу с еврейского настоящие стихи читаются так «О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого! Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят против Тебя нечестиво; суетное замышляют враги Твои». Врагами Божиими называются здесь люди, которые дерзко и злобно восстают против Бога, не признают Его всеведения и вездесущия и потому безбоязненно произносят хулы на Него, живут и действуют совершенно вопреки требованиям Его святого закона. Св. Иоанн Златоуст склоняется к такому же пониманию этих слов, когда говорит: «он (псалмопевец) потому избегает и уклоняется их, что они вознеслись против славы Божией, что поступали беззаконно, что произносили слова богохульные». А блж. Феодорит выражается так «Тем паче я, говорит пророк, буду чуждаться общения с грешниками (мужами кровей), зная их упорный нрав, потому что не терпят добрых советов, но отвергают их по непреклонности сердца. Приимут в суету грады Твоя. Не вопреки справедливости избиваешь Ты их, но потому что напрасно заселяют грады, никакой пользы не извлекая из Твоих законов».
Ст. 21 и 22. Не ненавидящыя ли Тя, Господи, возненавидех, и о вразех Твоих истаях? Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быши ми.
Похваляется ли здесь пророк пред Богом в своей ненависти ко врагам Божиим или только признается в ней, как в общечеловеческой слабости, — и это уже не безразлично, потому что ему хорошо известна была заповедь Божия о любви к ближнему, которая в новозаветной Церкви возвышена на степень любви ко врагам. Заповедь эта стоит в прямом противоречии с ненавистью к кому бы то ни было, а потому апостол Павел и заповедует христианам: «Умоляю вас, братие… будьте братолюбивы друг к другу… если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми.
Не мстите за себя… но дайте место гневу Божию» (Рим. 12:1, 10:18–19). Таким образом, признание пророка в ненависти его к врагам Божиим как бы навлекает на него тень немиролюбия, человеконенавидения и вражды; тем более, что он говорит о себе в столь сильных выражениях: «Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя… Полною ненавистию ненавижу их: враги они мне» (пер. с евр.). Но здесь нельзя не принять во внимание те обстоятельства, из–за которых возникли ненависть пророка к ненавидящим Господа Бога и вражда его к ним. Он сильно и горячо любил Господа, восхищался делами Его премудрости и всемогущества, благоговел пред величием Его непостижимой благости и милосердия, с преданностью и готовностью исполнял Его святую волю (Пс. 17:2; 118:47, 97 и др.), и потому столь же сильно и горячо ненавидел всех врагов Божиих, к которым принадлежат люди, словами и делами своими оскорбляющие Господа, уничижающие Его величие и славу; он считал их поэтому и своими злейшими врагами. В псалмах его мы часто встречаем выражения, свидетельствующие о ненависти его к людям беззаконным и нечестивым, со всеми законопреступными их делами: «Возненавидел я, говорит он, — сборище злонамеренных» (Пс. 25:5); «дело преступное я ненавижу…, тайно клевещущего на ближнего изгоню» (100:3, 5); «ненавижу всякий путь лжи.., ненавижу ложь и гнушаюсь ею; закон же Твой люблю» (Пс. 104:163). Здесь чувства ненависти к людям нечестивым и беззаконным перемешиваются у пророка с чувствами любви к Богу и ревности о славе Божией, и последствием такого смешения чувств является то, что ненависть к людям беззаконным возбуждает в душе пророка желание, чтобы такие люди не существовали, или были истреблены Господом: «Да исчезнут грешники с земли», — говорит он (Пс. 103:35), — и беззаконных да не будет более. И столь ярко выраженная ненависть пророка к беззаконным и нечестивым, как врагам Божиим, без сомнения, относится не столько к лицам, сколько к их порокам, и если эти беззаконники не перестают противоборствовать Богу, то и мы, хотя и обязаны жить в мире со всеми, но должны сильно противостоять враждебным действиям беззаконных, а не молчать, чтобы молчанием своим не оказать содействия их противозаконной деятельности и являться, таким образом, изменниками правды Божией, которую мы должны ревностно защищать. О сем есть выраженные мнения и у наших святителей, Иоанна Златоуста и блж. Феодорита, из коих первый говорит: «Что же? неужели не должно ненавидеть врагов, хотя бы они были и эллины? Должно ненавидеть, но не их, а учение их, не человека, а злые дела и превратные мысли их. Человек есть творение Божие, а заблуждение есть дело диавольское: посему не смешивай Божие с диавольским» [7, с. 1090]. А второй, т. е., Феодорит, — так «Я привязан к Твоей любви, Владыко, потому–то и люблю, и почитаю истинных служителей Твоих, а ненавидящих Тебя не только ненавижу, но и огорчаюсь против них и истаеваю от них. Ибо я ненавижу их, как законопреступников, а сожалею о них, как о людях, и, по естественной сострадательности к ним, вынуждаюсь оплакивать их, а по причине великого развращения их, я опять гнушаюсь ими» [7, с 1090].
Пс. 138:23–24 Искуси мя, Боже, и увеждь сердце мое: истяжи мя и разумей стези моя: и виждь, аще путь беззакония во мне, и настави мя на путь вечен.
Если эти молитвенные изречения последних стихов поставить в логическую связь с словами предыдущих стихов, в которых пророк выражал ненависть свою и презрение к людям нечестивым и беззаконным, за их беззаконные и кровожадные дела; то сами собою представляются те мысли и чувства, какие могли возникнуть в душе пророка, взволнованной ревностью о славе и правде Божией, попираемых теми беззаконными и грешными людьми. По некотором размышлении, он мог сказать сам в себе: вот, я выразил свою ненависть к грешникам и беззаконным, желаю им погибели, а настолько ли чисто мое сердце и мои душевные помыслы, чтобы они могли устоять на праведном суде всеведущего Бога? Не в заблуждении ли я сам, и истинным ли путем иду к вечной жизни? Хотя Господь и подвергал меня испытаниям, хотя и от вечности известны Ему все помышления мои и все пути мои (ст. 1–3), но буду и еще молиться Ему, еще и еще умолять Его: искуси мя Боже. «Проникни меня, Боже, и узнай сердце мое, испытай меня и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечности» (пер. с евр.). Молю Тебя, говорит пророк, — по словам блж. Феодорита, — «Тебя, единственного Врача душ: изведай мою жизнь тщательно и испытай движения и стремления ума моего, и если что найдется в них противное Твоим законам, прошу уврачевания сему Твоею мудростию и наставления в шествии вечном» [7, с. 1091]. Под путем беззакония, путем опасным (пер. с евр.), путем скорби или страдания, надобно разуметь тот путь, который приводит человека к внутренним и внешним страданиям, составляющим неизбежное наказание за грехи и беззакония (Пс. 1:6), а путь вечный есть путь Божий, путь праведных, приводящий в вечность. Св. Иоанн Златоуст так говорит о нем: «Каков этот путь вечный? Тот, который ведет к небу и которому нет конца. Как все прочее временно и оканчивается настоящею жизнью, а блага, зависящие от сего пути, не однодневны и не временны, такова и добродетель: она приносит непрерывные плоды. Как же можно быть наставлену на сей, не имеющий конца, путь? Получив от Бога помощь и присовокупляя возможное и от себя» [7, с. 1091].
В конец, псалом Давиду, 139
Псалом сей всеми толковниками согласно приписывается Давиду, как видно это и из древнейшего надписания его: В конец, псалом Давиду, — а по переводу с еврейского: «Начальнику хора. Псалом Давида». По содержанию своему он представляет, с одной стороны, жалобу пророка Господу Богу на непримиримую злобу врагов его, на их клеветы и коварства против него, а с другой — усердную молитву его к Богу о сохранении и избавлении от вражеских нападений и об отмщении врагам.
Пс. 139:1–3 Изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя: иже помыслит а неправду в сердцы, весь день ополчаху брани: изостриша язык свой яко змиин: яд аспидов под устнами их.
