Константин Преображенский - КГБ в русской эмиграции
Так первая группа недострелянных журналистов была мобилизована на службу советской власти уже в январе 1918 года. Они создали ТАСС, первые коммунистические газеты. Дрожащие от страха, вынужденные притворяться и врать, они, конечно, не могли считаться образцом честной журналистики. Именно эти люди создали тот гнусный советский газетный стиль, известный всему миру, - неконкретный, беспринципный и очень скучный.
Лишенным возможности писать аналитические статьи, дореволюционным журналистам доверялась только одна работа - фальсифицировать статьи «рабоче- крестьянских корреспондентов» - простых людей, большей частью неграмотных, а в лучшем случае окончивших один-два класса начальной школы. Обманутые большевистской пропагандой, они возомнили себя писателями и начали слать в редакции горы писем, в которых разоблачались мелкие недостатки советской власти, высказывались рационализаторские предложения для промышленности и, конечно, бичевались «враги народа».
Но эти статьи были написаны столь безграмотно и путано, что нормальный человек ничего бы в них не понял. И бывшие буржуазные журналисты, скрепя сердце, придавали им литературный вид. Ни на что большее они рассчитывать не могли.
И как раз в те самые годы в России создавался КГБ, который тогда назывался Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ЧК). От этой аббревиатуры произошло известное всему миру слово «чекист». Именно поэтому КГБ, ровесник советской прессы, изначально привык видеть ее рабски зависимой, - ведь каждого журналиста в любой момент можно расстрелять. И любое самоволие журналистов по сей день встречает в КГБ непонимание и ненависть. Эта ненависть носит зоологический характер, является видовым признаком. Ибо не может быть КГБ без ненависти к свободе слова. КГБ без ненависти к свободе слова - это не КГБ.
До сих пор в российской прессе сохраняются дискриминационные ограничения для «буржуазных журналистов» в оплате труда, хотя самих этих журналистов давно уже нет на свете. Эти ограничения сохранились в Агентстве печати «Новости», которое сейчас называется РИА «Новости». Оно было организовано в двадцатые годы для создания на Западе благожелательно-лживого представления об СССР. Именно там были сконцентрированы лучшие силы несчастных бывших буржуазных журналистов, в любую минуту ожидавших ареста.
Мало кто из них выжил. В начале семидесятых годов, в студенческой молодости, я, начинающий историк, с удовольствием сводил знакомство с последними представителями царской России. Мне приходилось встречать довольно много дворян и даже князей. И белых офицеров, прошедших сталинские лагеря. Даже священников, хотя религия в СССР была приговорена к смерти. Наконец, я видел тех, кто сотрудничал с гитлеровскими оккупантами во время войны, даже эти люди уцелели в тюрьмах. Но журналистов царской России не довелось встретить ни одного. Все они были уничтожены в лагерях. Вот как опасна была для коммунистов независимая журналистика!
В горбачевскую эпоху, когда стало возможным говорить более-менее свободно, в Агентстве печати «Новости» разгорелся давно сдерживаемый скандал. Штатные журналисты АПН возмутились тем, что им платят в несколько раз меньше, чем внештатным авторам. Они потребовали у отдела оплаты труда объяснить причину дискриминации. Тот долго отмалчивался, но, подчиняясь новому времени, предъявил секретный указ, подписанный в 1921 году самим Лениным. Он предписывал платить «буржуазным», - то есть профессиональным журналистам, в несколько раз меньше, чем безграмотным рабоче-крестьянским корреспондентам, присылавшим в АПН свои письма. Но к восьмидесятым годам и те, и другие исчезли, создав единый класс продажных и лживых советских журналистов. Выходцы из небогатых интеллигентских семей или кланов высоко обеспеченной партийной бюрократии, они учились в одних и тех же институтах - на факультете журналистики МГУ или в Институте международных отношений. Но те из них, что поступали в АПН, получали за одни и те же статьи в несколько раз меньше, чем их приятели и коллеги, посылавшие в АПН свои корреспонденции из Лондона и Парижа, но тем не менее пользовавшиеся привилегиями безграмотных рабоче-крестьянских корреспондентов двадцатых годов. Впрочем, многие члены партийной верхушки, чьи дети были в большинстве своем зарубежными корреспондентами, сами вышли именно из этой среды.
Кстати, до сих пор присутствие ФСБ в агентстве РИА «Новости» сохраняется. Это неудивительно, ибо это агентство было создано при прямом участии КГБ, и некоторые отделы его состоят сплошь из офицеров разведки. Об этом легко догадаться, увидев, как по завершении рабочего дня из дверей отделов выходят одни только мужчины, словно из ворот секретной военно-космической базы. Впрочем, увидеть это не так просто, поскольку эти отделы расположены далеко от основного здания РИА «Новости», затеряны в старинных переулках Москвы, и рядовому сотруднику АПН их местоположение неизвестно.
Так формировались традиции работы КГБ в прессе. И поэтому недолгая свобода слова в России вызывала в ФСБ одно только раздражение и злобу. ФСБ не знает, как работать со свободной прессой. Признать же то, что эта работа вовсе не нужна, ФСБ не может, потому что в этом случае сама она окажется не у дел.
Увы, такой подход к прессе находит полное понимание у нынешнего президента Путина. Сам он тоже из чекистов и воспитан на отторжении всякой свободы слова. Но дело не только в том, что он - выходец из КГБ. Я, например, тоже им являюсь. Дело в том, ставленником каких сил является Путин.
А он - ставленник нынешнего криминального российского капитализма. Его криминальность имеет два аспекта.
Первый состоит в том, что в экономической жизни России большую роль играет мафия. А второй - в том, что нынешние олигархи получают привилегии от государства по протекции, незаконно, преступным путем. Свобода слова им не нужна. Слишком много криминальных перераспределений собственности, хищений, переводов российских капиталов за рубеж совершено в последнее время. Независимые журналистские расследования этим людям очень некстати. Администрация Путина поручила борьбу с независимой прессой ФСБ. Чекисты взялись за эту работу с радостью.
Среди всех своих недругов чекисты предпочитают бороться в первую очередь с журналистами, хотя кроме них есть и иные враги - мафия, коррупция, шпионаж. Порой ненависть ФСБ к журналистам проявляется в самых неожиданных формах.
В 1997 году именно для борьбы с мафией, а вовсе не с журналистами, президент Ельцин назначил своим личным представителем в Приморском крае начальника местного Управления ФСБ генерала Виктора Кондратова.
В России до сих пор жива иллюзия того, что КГБ не связан с мафией и коррупцией. Генералу Кондратову предназначалось противопоставить себя погрязшему в коррупции губернатору Евгению Наздратенко. Его правление ознаменовалось массовыми хищениями всего и вся, отключением тепла и света на Дальнем Востоке, а главное - угрозой отделения этого богатейшего региона от России, сепаратизма.
Губернатор Наздратенко, как и всякий мафиози, сразу начал упреждающие действия. В июне 1997 года он дал интервью московскому журналу «Профиль». В нем он заявил, что с приходом Виктора Кондратова на должность начальника Управления ФСБ по Приморскому краю из управления ушли лучшие офицеры, и в крае резко возросла преступность. Это интервью было рассчитано на неискушенных людей: ведь ФСБ не борется с преступностью, это задача милиции! Но мнение губернатора, конечно, запало в души дальневосточников, неискушенных в работе спецслужб.
В декабре того же года Виктор Кондратов подал иск о защите чести и достоинства. Но представитель московского журнала «Профиль» так ни разу и не появился на заседании Владивостокского суда: ведь авиабилет туда из Москвы стоит почти столько же, сколько до США. И так этот судебный иск, кажется, был забыт.
Потерпев неудачу в борьбе с губернатором, генерал Кондратов начал сражаться с местной прессой, которая делала коррупцию достоянием гласности.
Для этого он изобрел весьма остроумный ход - начал проводить свои пресс- конференции в здании ФСБ. А переступить его порог могут только избранные.
В этом здании есть две двери. В главную входят сотрудники контрразведки ФСБ, а в боковую, тайную, - засекреченные офицеры разведки. Ну можно ли в такое здание впускать болтунов-журналистов?!
Разумеется, Кондратов делал исключение лишь для агентов КГБ. Да и то не для всех, а только для самых проверенных, закрепленных многолетним сотрудничеством и компрометирующими материалами.
И потому на пресс-конференциях представителя Президента в Приморском крае всегда присутствовала лишь горстка агентов. Это выглядело издевательски.
За несколько дней до пресс-конференции во все газеты рассылались приглашения, и в назначенный час у здания ФСБ собиралась толпа журналистов.
