Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Собрание творений. Том VI. Отечник
7. Старец этот ради нашей душевной пользы поведал и следующее: однажды два брата пошли к авве Зенону. Каждый виделся с ним наедине и исповедал ему свои помыслы. После этого случилось им быть вместе и один сказал другому: когда мы ходили к старцу для исповеди наших помыслов, получил ли ты пользу от исповеди? – Да, – отвечал спрошенный, – за молитвы его Бог исцелил меня. Спросивший сказал на это: я хотя и исповедал, но не ощутил исцеления. Получивший пользу спросил: как ты исповедался старцу? Я сказал ему, – отвечал первый, – авва! помолись о мне: такой-то помысл беспокоит меня. – Второй сказал на это: я, исповедуя ему помыслы мои, поливал слезами ноги его, и за молитвы его Бог исцелил меня. – Старец, поведав нам это, хотел объяснить нам, что те, которые исповедуют помыслы свои отцам, должны исповедовать со всею искренностью, с сокрушением сердца, как бы пред Самим Богом: тогда они могут получить милость. Исповедь же, совершаемая с небрежением или с намерением искусить старца, не только не приносит пользы, но и служит к осуждению[311].
Авва Захария
1. Некоторый египтянин, по имени Карион, имел жену и двух детей. Оставив их, он пошел в Скит и принял монашество. По прошествии некоторого времени настал голод в Египте. Приведенная в затруднительное положение жена Кариона пришла в Скит с обоими детьми, из которых сын назывался Захариею; другое дитя было женского пола. Супруга Кариона села под деревом на берегу ручья, против церкви, по обычаю, принятому в Скиту. Обычай был таков: если приходила в Скит женщина для беседы с монахом или монаху встречалась нужда поговорить с женщиною, то они садились вдали друга от друга, на противоположных берегах речки, и таким образом беседовали между собою. Сказала Кариону жена его: вот ты принял монашество, а наступил великий голод – кто прокормит детей твоих? Карион отвечал: пусть сын придет ко мне, я возьму его и вскормлю в Ските, а ты прими на себя воспитание дочери. Они так и сделали. В Скиту все знали, что при Карионе живет сын его. Несмотря на это, когда Захария стал приходить в возраст, монахи начали роптать по причине его. Карион, узнав, что братия ропщут, сказал Захарии: пойдем отсюда: отцы ропщут. Захария сказал на это: ведь все знают, что я – сын твой. Они удалились в Фиваиду и поместились в келье. Но и там, по прошествии краткого времени, поднялся из-за них ропот. Они возвратились в Скит; там братия продолжали роптать на них. Тогда Захария пошел к минеральному озеру и, погрузившись в него до ноздрей, пробыл в нем целый час. От этого он сделался как бы прокаженным. Когда он пришел к отцу своему, отец едва узнал его. Вскоре после этого Захарии привелось приступить к святому причащению, и было о нем откровение преподобному Исидору пресвитеру, который сказал ему: сын мой, Захария! В минувший воскресный день ты причастился, как человек, а ныне претворился в Ангела[312].
2. Когда таким образом Захария жил в Скиту, он сподобился духовного видения и сказал об этом отцу своему. Старец не был духовным делателем и ничего не знал об этих предметах. Он начал бить сына, говоря: это от неприязни. Но Захария пребывал в состоянии, которое производится видением. Ночью пошел он к авве Пимену и сказал ему все, и как горит внутренность его. Старец, хотя и знал, что духовное состояние от Бога, но послал его к некоторому другому старцу, сказав: как этот скажет тебе, так и поступи. Когда Захария пришел к старцу, старец, прежде нежели сказал ему что-либо Захария, объяснил ему все, и что видение от Бога. Но, присовокупил старец, повинуйся отцу твоему[313].
Благодатный, духовно мудрый старец позаботился сохранить для Захарии то основание, на котором создалось его духовное преуспеяние. От истинного послушания рождается и истинное смирение: истинное смирение осеняется милостию Божиею. От неправильного и человекоугодливого послушания рождается ложное смирение, отчуждающее человека от даров Божиих, соделывающее его сосудом сатаны.
3. Когда Кариону пришло время преставиться к Богу, то он сказал братии: много телесных трудов понес я; понес их больше, нежели сын мой Захария, но не пришел в меру его по причине смирения и молчания его. И преставился старец[314].
4. Некогда авва Моисей пришел на колодец почерпнуть воды и увидел юного монаха Захарию, молящегося при колодце. Дух Божий, в подобии голубя, восседал на главе его. Авва Моисей сказал Захарии: дай мне наставление для моего жительства. Захария, услышав это, пал к ногам старца, говоря: меня ли вопрошаешь, отец? – Старец сказал ему: поверь, сын мой, Захария, что я видел Святого Духа, сошедшим на тебя, и нахожу нужным для себя вопросить тебя. Тогда Захария снял куколь с головы, положил его под ноги и, истоптав, сказал: если человек не будет попран таким образом, то он не может сделаться монахом[315].
Вот кого должны вопрошать желающие получить правильное, душеспасительное наставление! Они должны вопрошать людей благодатных, говорящих слово Божие, а не свое.
5. Авва Макарий сказал брату Захарии: скажи мне, в чем заключается дело монаха? Захария отвечал ему: меня ли вопрошаешь, отец? Авва Макарий сказал: открываю тебе, чадо мое, Захария, что есть понуждающий меня вопрошать тебя. Тогда Захария сказал: авва! по мнению моему, монах – тот, кто постоянно понуждает себя на заповеди Божии[316].
6. Поведал авва Пимен: в то время, как умирал брат Захария, вопросил его авва Моисей: что видишь? Захария отвечал: авва! не лучше ли умолчать об этом? Моисей сказал: умолчи, сын мой. В час смерти Захарии сидел у него авва Исидор пресвитер и, воззрев на небо, сказал: веселись, Захария, чадо мое! тебе отворились врата Царствия Небесного. Тогда Захария испустил дух и погребен был отцами в Скиту[317].
Авва Исаия Отшельник
1. Авва Исаия, названный отшельником по избранному им роду иноческого подвижничества, жил в египетском Ските, в этой обширной и дикой пустыне, служившей пристанью для многочисленного сонма безмолвников в течении четырех столетий[318]. Имя великого пророка иудейского носили многие великие иноки[319] Скита, жившие в разное время. Исаия Отшельник, очевидно, жил в V и VI столетиях. В новоначалии своем он пользовался наставлениями преподобного Пимена Великого[320] и некоторые из изречений Великого включил в свои сочинения. Вообще, характер преподобного Исаии очень сходствует с характером наставлений преподобного Пимена и очень отделяется от характера наставлений, произнесенных первыми иноками Скита[321]. На писания и изречения древних иноков Скита Исаия ссылается[322]. Из книги Варсонофия Великого, сперва египетского, потом палестинского инока, жившего в VI столетии, заметно, что он знал лично святого Исаию[323], – даже можно догадываться, что пользовался его назиданиями. В книге говорится о преподобном Исаии, как о лице несомненной святости, известном по опытности и познаниям в монашеской жизни. Из повести преподобного Елисея видно, что преподобный Исаия жил после IV-го Вселенского Собора[324] и был современником Александрийского патриарха святого Евлогия. Наставления преподобного отшельника, как и всех святых иноков Скита, относятся наиболее к безмолвникам. Имеем мы неполное собрание слов святого. Некоторые, и, вероятно, весьма многие из них утратились, как это должно заключать по отрывку, который помещен святым Иоанном Дамаскиным в его сочинениях, и отрывку о сокровенном поучении. Их нет в книге отшельника. Магометане, завоевывая страны христианские, уничтожали письменные памятники христианства. С исступленным неистовством и особенным успехом совершили они это в Египте.
2. Поведали об авве Исаии, что он однажды пришел на гумно и сказал владельцу земли: дай мне пшеницы! – А жал ли ты, авва? – спросил его владелец. – Нет, – отвечал старец. Владелец возразил: как же ты хочешь получить пшеницы, когда ты не жал? На это старец сказал: разве не получает пшеницы тот, кто не жал? Не получает, отвечал владелец. Выслушав этот ответ, старец ушел с гумна. Братия, бывшие свидетелями поступка, поклонились авве и просили объяснить им поступок его. Старец сказал им: я сделал это с целью показать, что не получит от Бога награды тот, кто не будет подвизаться[325].
3. Однажды авва Исаия увидел, что брат совершает тяжкий грех; он не обличил его, сказав сам себе: если Бог, Который создал его и видит это, милует его, то кто я, чтоб мне обличить его[326].
4. Однажды авва Исаия пригласил к себе брата. Он умыл посетителю ноги, всыпал горсть чечевицы в горнец, и, когда она немного поварилась, снял горнец с огня. Увидя это, брат сказал: авва! чечевица еще не уварилась! Авва отвечал: разве не довольно для тебя, что она побыла на огне? И это великое утешение[327].
5. Поведал авва Исаия: случилось, что братия вкушали пищу в церкви на вечери любви. Они завели разговор между собою. Тогда пресвитер из Пелусии, бывший тут, остановил их, сказав: молчите, братия. Я знаю, что один из братии вкушает пищу с нами и пьет чашу наравне с прочими, но молитва его, как пламень огненный, восходит к Богу[328].
