Николай Сербский - Индийские письма
На двадцать второй вопрос. Будущая Христова Индия представляется моему духовному взору голубицей, крылья которой залиты смолой, и не может она полететь ни вверх, ни вперед. Когда Христос ее омоет и очистит, и Своею Кровию напоит, и на руки Свои возьмет, тогда она полетит, к радости своей и к радости святых небес и всех Божиих народов.
57
Восьмое письмо индийской миссии монаху Христодулу и ответ на него
Двадцать третий вопрос: Кто стал бы в Индии наибольшим противником Восточной Православной Церкви?
Двадцать четвертый вопрос: Кто со стороны Европы мог бы мешать работе истинно православной миссии в Индии?
Двадцать пятый вопрос: Могли бы святогорские монахи прийти в Индию как христианские миссионеры?
Ответы монаха Христодула
На двадцать третий вопрос. Наибольшими противниками миссии нашей Церкви в Индии были бы теософы и оккультисты, которые полагают, что нашли ключ к мудрости в смешении и сложении всех религий и всех философий; которые считают, что истина во множестве, а не в чистоте. А вы знаете, что мешок пыли не умножает ценности крупицы золота, зарытой в этой пыли.
На двадцать четвертый вопрос. Со стороны Европы мешали бы работе православных миссионеров все те, кто добился только одного: чтобы индийцы возненавидели христианство.
На двадцать пятый вопрос. Святогорские монахи по собственной воле никогда ни шагу не ступят со Святой Горы. Но Бог, Который по Своей воле движет и звездами небесными, может подвигнуть и кого‑нибудь из нас, бедных монахов, на дело, которое Ему благоугодно.
Простите, господа, меня, грешного и недостойного
Христодула
58
Феодосий Мангала пишет Церкви в Малабаре
Христос посреди нас!
Есть и будет вовеки!
Святая Гора! К сожалению, мы, бедные христиане в Малабаре, никогда не слышали о Святой Горе. А я, к моей великой радости, на Святой Горе уже целый месяц. Первые пятнадцать дней нам не разрешали сойти на берег в это райское монашеское государство, и это из‑за моих некрещеных друзей, но потом пришло исключительное дозволение Царьградского Патриарха. Пятнадцать дней мы жили в лодочке, тихо плывшей у берегов Святой Горы. Это время мои друзья Пандит и Рама использовали, посылая различные вопросы знаменитому монаху Христодулу, от которого получили весьма интересные ответы.
Царство без короны, государство без армии, страна без женщин, богатство без денег, мудрость без школы, кухня без мяса, молитва без конца, связь с небесами без перерыва, славословие Христу без устали, смерть без сожалений — вот вам Святая Гора Афонская. О, какое счастье было бы для Индии, крещеной и некрещеной, если бы ей можно было совершить обмен и отдать Гималаи за Святую Гору! Ведь на Святой Горе тысячи и тысячи христианских монахов держатся одной веры, исполняют одно правило, питают одну надежду — надежду на Небесное Царство, и признают одну Защитницу своей земли — Пресвятую Богородицу.
Нам удалось посетить десять из двадцати главных монастырей и множество малых монастырей и келий, а также несколько пещер. В нашу честь звонили колокола и возносились церковные песнопения. Мои спутники были просто очарованы. Пандит Шанкара сказал:
— Если бы вся Европа имела в себе дух Святой Горы, она была бы мирной и счастливой; и Индия тогда могла бы любить Европу.
В монастырских трапезных на стенах мы читали следующие четыре монашеских правила: «Целомудрие. Воздержание. Послушание. Безмолвие».
В каждом монастыре есть свой особенный духовник — искусный старец, который для других монахов то же, что родитель для детей.
Любовь — конечная цель всех монашеских подвигов на Святой Горе, любовь к Богу и любовь к ближним.
Я чувствовал себя счастливее и радостнее всех. Только огорчил меня один монах: он сказал мне, что мы, малабарские христиане, придерживаемся какого‑то еретического учения. «Вы должны исправить это, — добавил он со всей любовью и лаской, — ведь Божия истина не терпит ни одной соринки неистины». Может быть, и вас это огорчит. Но я от своего и от вашего имени дал слово, что мы отвергнем всякое учение, которое Святая Гора считает еретическим. Мы хотим чистой и святой истины. И именно из‑за этого мы вошли в конфликт с римокатоликами, ибо не хотели признать их измышлений как в отношении вероучения, так и в отношении церковного управления и устава.
Каждый монастырь здесь имеет свою ризницу и костницу. В ризницах хранятся драгоценности, святыни и рукописи святогорских мудрецов. В костницах — кости умершей братии. Завтра день поминовения усопших. Каждую субботу в костницах совершаются Божественные службы. Хотя это лишь мертвые кости, но хранятся они с почетом, ведь наступит день, когда вострубит труба Архангела и все кости оживут, как было возвещено и предречено{181}.
Последний день нашего пребывания в этой пречудной земле стал для нас и самым радостным. Это был день, когда монах Христодул вышел из своей келии после сорока дней добровольного заточения. Он в тот день принимал монахов, которые, как пчелы, слетелись со всей Святой Горы, чтобы его увидеть и услышать. Каллистрат упросил его, и он принял и нас.
Мы не говорили долго. Этого нам не нужно было. Слаще было глядеть на лик этого человека–агнца. Я в жизни своей не встречал человека столь кроткого и благостного и в то же время преисполненного достоинства. «Вот человек!» — подумал я в себе. Мои друзья перешептывались:
— Аватара!
Его грустные глаза смотрели вдаль. Он и есть человек из дали, человек с небес, а не от мира сего.
При расставании он пал ниц и трижды поклонился нам.
Мы втроем воскликнули, будто сговорясь:
— Приходи к нам в Индию. Нам нужен такой человек.
На его грустные глаза навернулись слезы, и он ответил:
— Я покойник. Один лишь Христос живет во мне. Что Христос благоизволит, то и будет…
До скорого свидания.
Преданный вам Феодосий Мангала
59
Пандава из Бенареса пишет Раме Сисодии
Желаю мира, блаженный мокша, душе твоей и света ногам твоим.
Вот новость, которая поразит тебя, как поразила и меня.
Пришел в Бенарес Кумара Рам, бхикшу. Этот многолюдный город встречал его, как царя. Ведь вся Индия узнала об его подвиге: как он вошел в тюрьму и дал возможность твоему Арджуне выйти, а сам остался в ней. Мы все с величайшим нетерпением ждали, что сделает суд: что с Арджуной и что с Кумаром. Боялись мы вынесения сурового приговора и одному и другому. Между тем, после того как Махмуд Омар прочитал суду исповедное письмо Арджуны, суд Арджуну освободил, а от подвига Кумары судьи пришли в умиление, посмеялись и распорядились выпустить славного бхикшу из тюрьмы.
— Такое мог выдать только Кумара Рам, — говорили в суде. — Это как раз в его духе.
Это финал одного действия драмы, но начало другого, как мне кажется, еще более драматичного. Пришли они ко мне все трое: старый Сундарар Даш, Кумара и Арджуна Сисодия. Сундарар и Кумара были радостны, а Арджуна оставался серьезным и задумчивым. А если бы ты знал, что они у меня рассказали! Нечто такое, что скоро раскатится по всей Индии, как гром Индры.
Когда Кумара был выпущен из темницы, он пошел в Малабар. Написал Сундарару и Арджуне, чтобы поспешили к нему. Когда они сошлись, то пошли втроем к христианскому митрополиту и заявили о своем желании стать христианами. Митрополит Фома, который питает великое почтение к светлому махарадже, оставил гостей в своем доме и направился в Траванкор. Явился он к махарадже и сообщил ему о намерении своих гостей.
— Светлый махараджа, эти трое — известные и авторитетные люди во всей Индии, и я не хочу ничего предпринимать, не известив тебя. Ведь ты высоко ценишь всех людей веры и судишь одинаково и брахманистов, и буддистов, и нас, христиан.
Махараджа ответил:
— Делай что хочешь с двумя бхикшу, а Арджуну пошли ко мне для беседы. Он кшатрий, как кшатрии и все мы, махараджи Индии.
Когда Арджуна явился к махарадже, тот посоветовал ему отказаться от своих намерений.
— Истина в наших Ведах, истина не во Христе, — сказал ему махараджа.
— Не может быть двух истин, светлый махараджа, истина только одна, — решительно ответил Арджуна.
Митрополит окрестил Кумару, а остальных двоих принял как оглашенных. Ведь Кумара издавна знаком с верой Христовой, а Сундарар и Арджуна должны еще учиться ей и подготовиться ко крещению.
— А сейчас? — спросил я.
— Сейчас мы идем в Гималаи, все втроем, — ответил Кумара. — Я назначен Церковью наставить этих двух братьев спасоносной науке Христовой. Вот из этих книг. После этого я отведу их в Малабар, чтобы они крестились и таким образом очистились от всякого греха.
