Николай Сперанский (Велимир) - Волхвы против глобализма
Итак, заметно ли на Западе глобалистическое самоуничтожение? Да. Раковую опухоль Запада, которую Даллес рекомендовал обернуть против России, описал много позднее глобалист и советник Рейгана, кандидат в президенты США в 1992 году Патрик Дж. Бьюкенен в своей книге «Смерть Запада». Она переведена на русский язык в 2003 г. В этой книге мы находим стон и муки американца по поводу умирания западной цивилизации. Это входит в полное противоречие с прозападным «Манифестом против демографических паникеров» нашего российского разлива.
Согласно книге Бьюкенена выясняется, что перспектива процветания здоровой мировой империи США — есть миф. Состояние экономики не отражает состояния этноса. Все беды глобализма, которые обрушились на Россию, уже до этого расцветали в Америке и Европе. Сила их воздействия на Россию объясняется лишь нашей неприспособленностью: для нас эта болезнь еще не вошла в хроническую фазу, наше общество не имеет средств, и еще не научилось вырабатывать необходимые «антитела». В такой ситуации, стоит экономике США покачнуться, и те же социальные проблемы, что и у нас сегодня — захлестнут Америку.
Из книги «Смерть Запада» мы узнаем, что:
1. Белая раса вымирает во всех странах мира. Так же начала вымирать и Япония, которая в наибольшей степени коснулась духа глобалистической цивилизации. На этом остановимся подробнее, так как Япония живет на основе идей языческой религии синтоизма. Он, казалось бы, мог противостоять вымиранию. Что же случилось?
Бьюкенен пишет: «Японская империя рухнула в 1945 году, а сравнительно недавно случилось нечто, подорвавшее дух Японии, лишившее ее желания жить и развиваться, завоевывать и осваивать все новые территории в промышленности, технологии, торговле и финансах. Аналитики называют это состояние утратой того, что прославленный экономист Дж. М, Кейнс именовал «животным духом»… Существует ли параллель между вымиранием христианства на Западе и гибелью японской веры довоенной и военной поры? Когда нации утрачивают свою миссию, этот дар небес, когда они теряют веру, некогда отличавшую их от всех прочих, тогда — то они погибают как нации, тогда-то исчезают культуры, народы и цивилизации… Неужели смерть Запада неотвратима?»
Вот оказывается как! Глобалист признается в том, что утрата самоидентификации и национальной веры ведет к гибели! Иначе говоря, его же глобализм — смертельно опасен. Японские корпорации как третья часть имеют свое представительство в «Трехсторонней комиссии». Япония — оплот глобализма. И она вымирает!
2. По Бьюкенену очень существенную роль в пропаганде вымирания играют феминистки, которые проповедуют полное нежелание как-то напрягаться и думать на предмет семьи и рождения детей. Существенно, что эту свою идеологию феминистки размещают в рамках языческой религии Запада. Бьюкенен приводит фрагмент «Декларации феменизма», 1973 года. В ней мы находим следующее: «… Гибель института брака есть необходимое условие освобождения женщины… Всю историю следует переписать под углом угнетения женщины. Мы должны вернуться к древним религиям наподобие ведовства».
На Западе полно ведьм, разбирающихся в Викке и Одинизме, но не желающих заводить семью и детей. На этом фоне, католическая церковь, устами Римского папы, сделала довольно много решительных заявлений на предмет целостности семейных уз, рождения детей, запретов абортов и противозачаточных средств. Это очень серьезно. По Бьюкенену получается, что на Западе церковь за народ, а язычество — против. У нас, та же РПЦ, устами своих патриархов, таких решительных заявлений не делала. Заявления папы Римского были проигнорированы западным обществом, что подорвало авторитет католической церкви. Однако, все равно, феминистки находят удобным следовать своим языческим культам, в рамках которых на них не налагается вообще никаких обязательств продолжения рода.
К сожалению, это не просто мнение католика Бьюкенена. Это реально имеющая место ситуация. Нам известно из независимых источников, что на Западе, язычество аккумулирует в себе не тех, кто хочет отстоять свой род, а тех, кто не желает перед ним отвечать. Но если язычество перестает быть родовой религией, то оно не выполняет своей исторической роли. Нам, в России, нужно только родовое язычество. Такое язычество, которое выводит нас к приоритету родовых ценностей. Магия, которая направлена в конечном итоге не на защиту рода, а на копание в нюансах личных переживаний — нам не нужна.
3. Вторая мертвящая сила по Бьюкенену — это распространение гедонистской культуры, в основе которой лежит занятие самим собой и стремление к наслаждениям. На это ориентирована мораль общества.
Бьюкенен обнаружил, что на Западе произошла гедонистическая революция. Она провозгласила: все образы жизни равноправны. И если ты не уважаешь образ жизни соседа, то ты — лицемер. Она же провозгласила: не суди, да несудимым будешь. Т. е. должна иметь место полная свобода и полная терпимость, в том числе и ко всем проявлениям человеческих извращений. Всякое общественное давление на сексуальные меньшинства или наркоманов — становится невозможным. Эту вседозволенность поощряют в школах. Авторитет родителей перестает быть таковым для детей. Средства информации массово обсуждают преступления белых против гомосексуалистов и негров, возводя их ранг «преступлений ненависти». Преступления негров и гомосексуалистов против белых и здоровых людей прессу не интересуют, поскольку они не «укладываются в концепцию» революции, хотя их значительно больше в процентном отношении.
4. Кто и как заложил основы такой революции? Конечно, в ней виновны идеологи глобализма. Но у Бьюкенена иное мнение, которое заслуживает внимания. Он указывает, что некий итальянский коммунист Антонио Грамши, примерно в 1923 году, пришел к мысли, что смена политического строя возможна не посредством революционного восстания, а посредством смены основных идей культуры общества. «Смена культурного пласта потребует упорного сражения за овладение средствами массовой информации — газетами, журналами, кинематографом, радио, театрами, школами, семинарами… искусством». Но, как только это случится — политическая система изменится сама собой.
После российского демократического переворота это для нас кажется очевидным, но тогда это было открытием. Эту идею стала развивать «Франкфуртская школа», которой присоединились критик Теодор Адорно, психолог Эрих Фром, социолог Вильгельм Райх. В 1933 году эта школа бежала из Германии в Америку, где продолжила деятельность. В основную задачу школы входила цель: сделать мир гуманнее и добрее. Результат, однако, оказался другой.
Школа разработала «критическую теорию». Эта теория ведет «обоснованную критику всех без исключения элементов западной культуры, в том числе христианства, капитализма, авторитета семьи, традиции, сексуальных ограничений, верности, патриотизма, национализма, этноцентризма, конформизма и консерватизма». Согласно критической теории все западные общества — скопища расизма, шовинизма, национализма, ксенофобии, антисемитизма, нацизма, фашизма.
«Критическая теория со временем порождает культурный пессимизм, ощущение чужеродности, безнадежность и отчаяние, когда люди, пускай даже свободные и преуспевающие, начинают воспринимать свою страну как угнетателя, как общество, не заслуживающее любви и верности…
Под влиянием критической теории, многие представители шестидесятых — самого привилегированного поколения в истории США — убедили себя, что они живут в аду…» «Бегство от свободы» Эриха Фрома и «Сексуальная революция» Вильгельма Райха — пример приложения критической теории.
«…Обнаружив зародыш фашизма в патриархальной семье, Адорно затем отыскал и место обитания этого зародыша — традиционную культуру (основанную, конечно, на язычестве)… Дорога к культурной гегемонии лежит через психологическую обработку, а не через философский диспут. Американских детей следует приучать в школе, что их родители — расисты, шовинисты и гомофобы, и что им необходима новая мораль».
«…Пестуемые на протяжении десятилетий, эти идеи начали «плодоносить» именно в шестидесятые годы двадцатого столетия.
Второй фактор, способствующий революции, — это появление в университетах США в 1964 году огромного количества молодых людей, не знавших бедности и военных тягот. Таким образом, сложилась восприимчивая аудитория для проращивания зерен культурной революции. Беззаботные, скучающие от безделья, непривычные к труду, эти молодые люди были готовы к мятежу».
5. В результате такого культурного разложения, сегодня из американца, якобы, выветривается имперская дурь и возникает реализм в понимании действительности. «Нам не хватает решимости защищать наши границы и требовать от иммиграции обязательной ассимиляции в обществе… Мексиканская иммиграция является прямой угрозой нашей идентичности и культурной целостности и, быть может, нашей национальной безопасности… Люди все меньше отождествляют себя с национальным государством… Мехико сегодня руководит вторжением в США, а мы отвечаем не то, что адекватно — робким молчанием и стыдливо отводим глаза… Правительству США не хватает решительности поступать так, как этого требует закон».
