Владимир Афанасьев - Ефросиния Московская. Крестный подвиг матери Русской земли
О, Сергий! Сергий, отзовись!
Во тьму ввергают новые срамные поколенья
И, как в былое, встань ты на стену,
Зажги свой факел, как на поле битвы,
Воцерковленья став, как на броню,
И силой веры, страстной, первобытной,
Пресветлым ликом изыди в бою!
Твоя молитва силы небывалой.
Свернулся стан
Бесчисленных огней. Пропал их след,
Кибиток, жен. И бед
И ран.
Исчезнет след кровавый.
Победа! Радость! И восторг!
И желтолицых, узкоглазых
Как веником сметает Русь
С долин и вотчин сю проказу.
Придавлен, изгнан злой калмык,
Татарин, сын степей голодных,
И уж не плещет на ветру
На пиках хвост ехидны стертой.
И Евдокия строит храм
В честь Богородицы рожденья
В самом Кремле. Уже сберечь
Велит потомкам славу. Сечь
Чтоб не забыли. Поминали
(В XX веке храм взорвали).
С тех пор пошло на Русь везенье.
Продлится долго. Будет чудо.
От Господа дано опять.
1-е чудо
Рукой коснется Евфросиния,
Излечит слепоту и глад.
И примет сан монашки строгий —
Такая святость ей от Бога.
За труд, смиренье и посты
Уж Евфросинье в Рай дорога.
(Во сне Архангел Михаил
О смерти дату объявил.)
2-е чудо
О! Чудеса твои просты.
Явилась в храм, что возводила
Своей чудесной доброй силой.
Надежду даровала всем,
Глаголя: «Взорван, не печальтесь.
Вновь колокольня зацветет
И звон колоколов разбудит,
Былую славу вознесет.
Котловку оживит. В приход
Потянется старинной тропкой
К исповедальне наш народ».
Явление 3-е Евфросинии
Потерялся малыш,
Отрок юный лицейский.
Нет знакомой дороги,
Не стоит полицейский.
Горько слезы размазав,
И робея, несмело
Потянулся к монашке
Лицеист очумелый.
Лицеиста за ручку взяла Евфросиния.
А уже темный вечер, небо серое-синее.
Успокоился отрок, и доверчиво льнет,
Евфросиния святая довела до ворот.
4-е явление Святой Евфросинии Московской
Москва. Вторая половина октября от 2003 года
Неделю я пишу стихи
О Евфросинии и Руси,
О Тохтамыше, Тамерлане
И о свободе, что веками
Святая Русь, борясь с Ордой,
За жизнь, за святость вела бой.
Но я о чем хочу сказать —
Ко мне явилась Евфросиния,
И не одна. А супротив
Стоял нечистый с темной силой.
Наряд Великия княгини
Украшен жемчугами ныне,
Явилась, улыбалась тайно,
Хотя все было травиально.
Насупротив стоял злодей,
Меня пугал. Пугал людей.
Но… со святой стоял Всевышний
Здесь, под крылом Христа Иисуса
Стояла смело. И она была велительницей.
Струсив,
Оскаля зубы, зло в глазах,
Метал он молнии и стрелы,
Пытаясь побороть, надменно
Сам Тохтамыш мне говорит:
И пальцем эдоктак грозит.
Жестокий взгляд, суровый вид.
Сам молод. Шапка и дуга
Над головой, все очень просто…
Концы дуги на темя остро
Не светит, так, железо. Вдруг
Не объяснимая волна, идет,
Стихом он не доволен,
То бишь, кто тебе позволил?
Устала. Мерно засыпаю.
И тут как тут, нечистый. Он
Мой сон, меня, как пробуждает.
Взяла молитвенник. Молюсь.
Господь сошел. Я все креплюсъ,
Но сон все члены расслабляет
И вновь улыбка Евфросинии.
«Я дочитаю», – говорит
И очень добро так глядит.
Душа в Раю. Хор поет.
И сплю спокойно.
Охраняет меня, мой сон,
Россию-Мать, как в старь бывало,
Евфросиния, пример свой славный
Преподать
Своею верою всесильной.
Я никого вокруг не вижу.
Огромна площадь. И дворец,
Колонны. Мрамор. И венец
Венчает шпиль. И малахиты,
И бирюзой по стенам свиты.
Архангел Михаил стоит
В своих доспехах. Точный вид,
Как на иконе одеянье,
И через площадь вдаль глядит,
Как будто зрит исповедально.
Взирает просто и дыханье
И чистоты благоуханья,
И необычного величья
Ступени и дворец и площадь.
Земля такое приподносит?..
А хор поет так нежно. Слышу
Необычайно чудо-пенье.
Я наслаждаюсь два часа.
Сама запела не спеша.
И хор – умолк. И я в досаде.
Да! На себя. И мы к ограде
К красивой церкви. Нет, к собору
Без стен, без крыши, светит он
И ангел. Дерева и кроны.
Он в серебре, но тело наше,
А одеянье, как трико.
Обтягивает всю фигуру,
А сам ступает так легко,
И крылья есть, и широко
И в серебре, как и одежда,
Не посмотрел, в алтарь зашел,
Колышет крыльями. Порхнул,
Как птица райская, скользнул.
Жизнь и мечта не во сне, а наяву
Я мечтаю построить храм
И туда поместить иконы,
И развесить по стенам там
В алтаре и в пределах и в холле,
И сияли б они красотой,
Херувимы слагали бы гимны
И пришел бы отряд на постой,
Их Господь просветил бы Всесильный.
В небе б тихом снежок порхал,
И синички б туда прилетали,
И взошел бы в алтарь Иоанн,
Как Предтечею Его звали.
И сияла бы вновь звезда
Вифлиемская, не другая,
Ах, какая моя мечта
Человеческая, простая.
Почему же мне не дано
Храм построить под именем Бога?
Почему не зовет земля,
Не ведет за порог дорога?
Продолжение сна
Храм стоит передо мной,
Я вижу. Это точно – мой…
Рядами высятся иконы,
Их по нарядам узнаю,
Своей рукою одевала,
Да так, что духом замирала.
Вдруг Евфросиния стоит,
Ея икона перед нами,
И грустно очень так глядит
(Ее икон не украшала).
Нет тех нарядов, жемчугов,
Икона писана вся маслом —
Сурова, просто и прекрасна.
А на другой стене стоит
Всея Держитель – суд и страсти
Сама икона хороша
(Ее украсила спеша).
Один Он. Золота одежды
(Таким я видела во сне
Себя – Его. Тот сон был прежде).
Та ж шапка золотом расшита
Все то же. Только перехват
Немножко на груди был выше.
Вдруг звон подков я четко слышу.
Я очень сильно испугалась.
Мне страшно.
(Я коня боялась).
Но цокот мимо. Едет смело
Огромный конь, почти что белый.
Моих врагов крушит копьем.
Георгий! Победитель! Он!
Я по инерции все прячу
Малышку дочь. А конь уж скачет
Куда-то ввысь, по облакам.
Георгий разогнал врагов.
И нет Его! И был таков.
А люди все, задравши лица,
В испуге тесно жались в круг,
А с облаков – Сама Царица…
Вся в жемчугах идет. Вокруг
Чудесно так. Плывет, колышет,
А главное, мы видим, дышит.
Прекрасен сон, что мне приснился,
И пенье слышу в небесах,
И в хрустале по центру неба
Так много лебедей плывут
Огромны, крылья полосаты
Не вдоль, а поперек идут.
И благодатная волна,
И перьев белых белизна,
И воздух чист и так хрустален,
(Тут, люди, как-то не до сна).
И глас мужской. И Божий Лик,
И освещение лучом,
Окутав всю, как одеяньем,
Иисус Христос в меня вошел
Светящим облаком, сошел
С иконы. Было мирозданье.
Святые плыли в небесах…
И шли еще полки раздетых,
Босых и хмурых, сокрушенных,
Понурых, голых, среди дня…
осталась тайна для меня.
Я оглянулась. И земля,
Такой не видала я прежде,
Поля, поля, еще поля,
Предел. И дальше тополя.
И переливы шли неспешно,
Как удивительна земля.
И красота, очарованье,
Я передать все не могу,
Не хватит слов и описанья.
Проснулась с пеньем – хор внутри —
И пел так долго, благодатно,
Напевы лились широко
И повторялись многократно
Во много лета. Два часа
Ходила, слушала блаженства
Любви и счастья совершенства
И к поднебесному в ту лиру
Влилась, подпела. Хор умолк.
О, Евфросиния! Видит Бог,
Что передать все не сумела.
* * *Я поленилась (между строк).
* * *А Вера так напряжена,
И Евфросиния княгиня
Спокойна, смела и всесильна,
Уверена и молода
Меня невидимо покрыла
И силу воли придала.
Крестом меня благословила.
Прости, Святая. Так и было.
Е. Беляева
Тихо светят лампады хрустальные —
Голубые, зеленые, красные…
Клирошанки поют сладкогласные…
Как прекрасны напевы печальные!
«Евфросиния – девам сияние!»
Светел праздник твой, мать преподобная!
В сердце радость простая, незлобная,
Радость правды, любви, упования.
Мир далек – мир тоски и уныния…
Словно жизни и не было тягостной!
О, храни нас молитвою благостной,
Преподобная мать Евфросиния!
1917
Лидия Глухова Икона Святой Троицы Андрея Рублева
Три Странника проходят по земле
Под кров гостеприимный Авраама,
И трапеза накрыта на столе
Под сенью дуба, как под сенью храма.
Так в сердце Их запечатлел своем
Андроньевский смиренномудрый инок,
И воссиял предвечный путь огнем
Среди случайных временных тропинок.
И в древней Лавре, средь лесов родных,
Триипостасной Тайне посвященной,
Воссоздал он для всех сердец земных
Пресветлый Лик, в Трех Ликах воплощенный.
Румыния. 1959
