Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого
Анализ главных моментов таинства поставления, нами проделанный, позволяет вскрыть общий смысл поставления на служения. Оно является определенным церковным актом, в котором церковь определяет или обозначает момент начала служения того, кто к этому служению призван Богом в Церкви и получил дары Св. Духа. Иначе говоря, поставление есть акт, через который церковь в исполнение воли Божьей призывает и допускает к слу–жению тех, кто поставлены Богом. Все три указанные выше момента поставления всецело подчинены этой цели, которая содержится в самом поставлении. Они имеются в каждом поставлении, но их значение может меняться, точнее в них может меняться степень участия местной церкви. Это последнее обуславливает различие формы поставления на церковные служения. Основная ошибка школьного богословия, а также и богословской науки, заключается в том, что оно признает только одну форму поставления, считая ее единственной, и тем самым отвергая остальные его формы. Точнее было бы сказать, что школьное богословие, сосредотачивая внимание на одной форме поставления, не замечает других его форм. Это особенно ясно сказывается в вопросе о поставлении так наз. «харизматиков». Поставление их не совершается в той форме, которая признается единственной, а отсюда проистекает утверждение, что они в отличие от епископов–пресвитеров и диаконов вообще не поставляются. Большинство представителей богословской науки также исходит из формы поставления епископов–пресвитеров, вернее из момента избрания их местной церковью. Апостолы, пророки и учители не избираются местной церковью. Основываясь на этом, богословская наука утверждает, что они не поставляются, а если не поставляются местной церковью, то и не зависят от нее. Во всем этом имеется только одно правильное положение, что «харизматики» не избираются, но из него нельзя делать вывода, что они не поставляются.
Среди служений, которые имелись в первоначальной церкви, было служение епископов–превитеров. Это служение было абсолютно необходимо для эмпирического бытия местной церкви, а потому забота о нем с самого начала лежала на самой местной церкви. «И апостолы наши знали через Господа нашего Иисуса Христа, что будет раздор об епископском достоинстве (epi tou onomatoj thj epivomhj). По этой самой причине, получивши со–вершенное предведение, поставили означенных лиц и потом присовокупили правило (epinomh), чтобы другие испытанные мужи, когда они почиют, принимали на себя их служение (leitourgian)»[ [163]]. В этих словах Климента Римского мы находим подлинное апостольское предание о том, что служение епископов–пресвитеров не должно прекращаться в местных церквах. Апостолы в исполнение воли Божьей, проповедуя благовестие Христово, всюду поставляли начатки верующих в епископы и диаконы[ [164]]; и в исполнение той же воли Божьей положили, чтобы забота об этом служении лежала на местных. церквах, которые должны на места почивших поставлять им преемников. Это правило (epinomh) содержится и по настоящий день в церкви. Начиная с апостольского времени, каждая местная церковь сама себе поставляет епископов, пресвитеров и диаконов, а также и всех остальных членов клира, которые появились позднее. Эти поставления, совершаемые местной церковью заключают в себе все три момента: 1) избрание лиц, обозначаемых для этих служений, 2) их рукоположение с молитвенным призывом о ниспослании даров Св. Духа, и 3) признание совершенного рукоположения со стороны местной церкви, как благодатно действительного. Во всех этих моментах совершенно ясно и отчетливо выступает роль и значение местной церкви в поставлении ее пастырей: это она избирает их, она их рукополагает и она свидетельствует и признает через свое свидетельство совершенное ею рукоположение. Для нас не играет роли, что в истории эти моменты претерпели изменения, особенно первый и третий.
Для первоначального церковного сознания избрание церковью означало избрание всем народом. Об этом говорит сам Климент, указывая, что епископы поставляются с «соблаговоления церкви» (suneudokhsashj thj ekklhsiaj pashj)[ [165]], что включало в себя избрание их той же церковью. В самом древнем литургическом акте поставления епископов, сохраненном Ипполитом в его «Апостольском предании», говорится, что «епископом должен быть рукоположен тот, кто избран всем народом»[ [166]. О том же говорит «Учение 12–ти апостолов», призывая верных: «Ceirotounhsate oun eautoij episkopous kai diakonouj»[ [167] . Выше мы видели, что Киприан не считал возможным совершить ни одного поставления без согласия народа. О Корнелии Римском он говорил, что он поставлен епископом: de Dei et Christi eius iudicio, de clericorum paene omnium testimonio, de plebes quae tunc adfuit suffragio[ [168]. Но тот же Киприан говорит о некотором изменении, происходящем в его время: надобно тщательно сохранять и соблюдать божественное предание и установление апостольское, которое сохраняется у нас и почти во всех областях и по которому, для законного поставления народу епископа, необходимо, чтобы собрались ближайшие епископы той области, и пусть избирается епископ (episcopus deligatur), который хорошо знает каждого в отдельности и обыкновенно наблюдает поступки каждого»[ [169]]. Это язык другой эпохи и об этом он знал, указывая, что указанный им обычай соблюдается «fere per prounicias». Согласно этому правилу выбор принадлежит епископам в присутствии народа. С проникновением права в церковь, начиная с Никейской эпохи, народ постепенно отстраняется от избрания своих пастырей. Оно усваивается либо собору епископов или власти одного епископа, но тем не менее из догматического сознания не исчезает окончательно мысль, что обозначенный собором или епископом является избранным Богом, о чем, как мы видели, продолжают свидетельствовать литургические чины. Одновременно с проникновением права в Церковь, приведшего к отстранению народа, теряет свое значение и третий момент постановления — свидетельство народа. Оно приходит в состояние анабиоза, в котором оно пребывает до настоящего времени, т. к. при правовом устроении церкви нет места ни для согласия народа, ни для рецепции. Все внимание школьного богословия сосредотачивается на втором моменте: на рукоположении с молитвой о призывании даров Св. Духа. Благодатный характер поставления клириков, особенно первых степеней священства, сохраняется в церкви. И церковь, как и в древнее время, так и сейчас, осуществляет заботу о том, чтобы в ней не прекращалось служение пастырства. Поставление лиц на служения пастырства является классической формой поставления, которую церковное сознание, как мы уже говорили, восприняло, как единственную.
Кроме служений, о которых заботится сама местная церковь, чтобы они в ней не прекращались, имеются другие служения, забота о которых не лежит на ней, т. к. они не являются настолько необходимыми для ее эмпирического бытия, как служения пастырства. К этим служениям относятся служения пророков, евангелистов и учителей[ [170]]. Как бы ни были важны сами по себе эти служения, они не являлись необходимыми, как служение епископов–пресвитеров, для существовавших уже церквей. Они могли в них быть, но их могло и не быть. Забота о них не лежала на местных церквах. Они непосредственно избирались и призывались Богом к своему служению, а не избирались местными церквами. Но если они не избирались ими, то означало ли это, что местные церкви совсем не пронимали участия в их поставлении? Отсутствие момента избрания не влечет за собою обязательно отсутствие других моментов. К особым служениям призывались не члены Церкви вообще, а члены определенной местной церкви, в которой они состояли и в Евхаристическом собрании которой они принимали участие. Они отделялись из среды местной церкви для служения в ней или в других местных церквах, а потому это выделение не могло произойти без ее участия. Как все в Церкви, так и выделение призванных Богом к особому служению совершалось по откровению Духа, которое заменило первый момент поставления, т. е. избрание. Обычно за этим выделением следовало рукоположение с молитвою о ниспослании даров Духа на обозначенного к служению, сопровождаемое последующим свидетельством местной церкви о совершившемся поставлении. Пример такого поставления дает сам ап. Павел. Предъизбранный от чрева матери и призванный Христом («когда же Бог, избравший меня от чрева матери моей, и призвавший благодатью своею, благоволил открыть во мне Сына Своего»), он после пророчества об его призвании в собрании Антиохийской церкви, отделяется ею для дела, к которому он был призван. «Тогда они, совершив пост и молитву, и возложив на них руки, отпустили их» (Дн. 13,3). Это поставление, которое было совершено в местной церкви, было началом апостольского служения Павла. В сознании Антиохийской церкви оно было таким же поставлением, как поставление Варнавы, которое произошло одновременно с поставлением Павла. Если Варнава был предстоятелем Антиохийской церкви, то его поставление еще более показательно, чем поставление Павла. Отпуская их, Антиохийская церковь свидетельствовала, как о своем подчинении воле Божьей, так и о совершившемся поставлении. Как поставление епи–скопов, поставление Павла и Варнавы совершилось с «благоволе–ния» всей церкви. Если Павел был поставлен на служение местною церковью, то вряд ли допустимо считать, что евангелисты сами по себе без участия местных церквей, в которых они состояли, могли начинать свое служение. Повидимому, подобным же образом поставлялись дидаскалы.
