Виктор Тростников - Трактат о любви. Духовные таинства
Вот какое разъяснение по этому поводу даёт святитель Игнатий Брянчанинов:
«Некоторые, прочитав в Священном Писании, что любовь есть возвышеннейшая из добродетелей, что она – Бог, начинают и усиливаются тотчас развивать в сердце своем чувство любви, им растворять молитвы свои, богомыслие, все действия свои.
Бог отвращается от этой жертвы нечистой. Он требует от человека любви, но любви истинной, духовной, святой,
а не мечтательной, плотской, осквернённой гордостью и сладострастием. Бога невозможно иначе любить, как сердцем очищенным и освящённым Божественною Благодатью. Любовь к Богу есть дар Божий, она изливается в души истинных рабов Божьих действием Святого Духа. Напротив того, та любовь, которая принадлежит к числу наших естественных свойств, находится в греховном повреждении, объемлющем весь род человеческий, все существо каждого человека, все свойства каждого человека. Тщетно будем стремиться к служению Богу, к соединению с Богом этою любовью! Он свят и почивает в одних святых».
Совершенно однозначно решается в православии и вопрос о любви к близким родственникам. Вспомним слова, сказанные на этот счёт самим Христом.
«Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч; ибо Я пришёл разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 34–37).
Многие воспринимают этот текст как очень жестокий, и некоторых неустойчивых в вере он даже отвращает от христианства. На самом же деле здесь Господь всего лишь напоминает нам, что любить Бога всё-таки есть первая заповедь, а любить ближнего – вторая, и обращает наше внимание на то, что если этим ближним является член семьи, то тут особенно велика опасность примешивания к любви плотского тяготения, в строгом смысле не являющегося любовью. Меч, принесённый Христом, подобен тому мечу, который Тристан и Изольда положили на постели между собою, чтобы именно любить друг друга, а не «заниматься любовью».
Христиане первых веков, т. е. истинные христиане, прекрасно понимали это и воспринимали приведённое речение Христа не как направленное против прочной семьи, а всего лишь как правильно расставляющее приоритеты. И конечно, эти приоритеты неукоснительно соблюдали. Проиллюстрируем это двумя примерами.
1. Святая Перпетуя, принявшая мученический венец в 203 году в Карфагене.
Перпетуя принадлежала к знатному патрицианскому роду. Она рано овдовела и жила с маленьким сыном в доме отца, убеждённого язычника. Тайно от него она приняла крещение, но вскоре это стало известным. В это время в империи начались очередные гонения на христиан, и карфагенские власти стали требовать от Перпетуи отречения от веры в Распятого. Об этом же умолял её отец, говоря, что она должна это сделать, если не ради него, то ради малютки, которому грозит остаться круглым сиротой. Можно представить, как разрывалось сердце у молодой матери, когда, покрывая младенца поцелуями, она держала его на руках в последний раз. И всё же она не поклонилась идолам, и её вместе со служанкой Фелицитатой, тоже уверовавшей во Христа, вывели на арену ко львам.
Сегодня нам трудно понять смысл поступка Перпетуи, но мы должны постараться сделать это, так как в нём открывается самая суть христианства. Перпетуя не предала родных ей по плоти людей – престарелого отца, который до конца жизни будет плакать от горя, и крошечного сыночка, это невинное беззащитное существо, которого некому будет воспитать, – просто она чувствовала бы себя чудовищной предательницей, если бы предпочла любовь к ним любви к Тому, Кто есть источник и олицетворение всякой любви.
Сведения о Перпетуе особенно важны для нас по той причине, что о её поведении и её чувствах мы знаем не из житийной литературы, нередко смущающей своей стереотипностью, а из дневника самой мученицы. Эта бесхитростная автобиография – драгоценный документ эпохи, в подлинности которого нет ни малейших сомнений. Если бы не было дневника Перпетуи, ещё можно было бы сомневаться в верности житий мучеников, но он неопровержимо доказывает, что, если не по форме, то по содержанию, они безукоризненны.
2. Преподобный Алексей, человек Божий. Этот святой гораздо более известен в России, чем Перпетуя, и наша Церковь торжественно отмечает день его памяти. Однако сказать, что наши сегодняшние верующие хорошо понимают, в чём состоял его подвиг, нельзя – его красоту в полной мере чувствовали только в Святой Руси.
Алексея разделила с его родителями и невестой, которую они ему приискали, не религия – они были такими же глубоко верующими христианами, как он, – а только степень любви ко Христу. У Алексея она была бесконечной. И когда после обручения они с невестой остались в горнице вдвоём, он снял с пальца обручальное кольцо и, отдав его ей, сказал: «Сохрани это, и пусть Господь будет с нами, устраивая нам Своею благодатью новую жизнь». После этих слов он тайно ушёл из дома и сел на корабль, отплывающий в Месопотамию. Это произошло в Риме в конце IV века.
Мы недоумеваем сегодня: что за надрыв, что за истерическое поведение – хочу, мол, сделать так, чтобы всем было хуже. Да ведь это какая-то «достоевщина», вроде той, где Настасья Филипповна бросает в камин деньги Рогожина и наслаждается его и своими страданиями! Да нет, это не тот случай. У Алексея Божьего человека не было и тени каких-то неврозов – такую здоровую и трезвую психику дай Бог иметь каждому. Настасью Филипповну он совершенно не понял бы и вывертов её не оценил. Но он имел не только ясный ум и абсолютно нормальные человеческие чувства, включая уважение и любовь к родителям и плотское тяготение к будущей супруге, а и ещё одно качество, встречающееся у одного на миллион, – колоссальную силу воли. А что такое сила воли? Это умение заставить себя делать сейчас то, что очень трудно делать, чтобы потом, может быть, очень не скоро, тебе стало очень легко. Чем дольше период лишений, в конце которых человеку гарантировано получение приятных плодов, тем большая ему необходима сила воли. В протестантизме, озабоченном лишь земными благами (ведь блаженство, обретаемое в Царстве Божьем, в нём зависит только от веры, а не от дел, или вообще заранее предопределено, так что заботиться о его обретении бессмысленно), самым волевым человеком показывает себя тот, кто первую половину жизни трудится как вол, во всем себе отказывает, а когда облысеет, покупает на накопленные деньги какое-нибудь предприятие и возмещает все предыдущие лишения, ни в чём уже себе не отказывая. Это – герой лютеранства. Православный же, для которого главной является воспринимаемая им как несомненная реальность жизнь будущего века, имеет возможность проявить куда большую силу воли: до самой смерти отказывать себе в том, что было бы приятным, чтобы получить только там возмещение, которое в этом случае будет, конечно же, особенно щедрым. Гигантом воли, заставившим себя поступить именно так, и был Алексей, прозванный Божьим человеком. В своём воздержании от того, что больше всего радует нас в земной жизни, он проявил просто-таки сверхчеловеческую твёрдость. После семнадцати лет жизни при церкви Пресвятой Богородицы в городе Эдессе, где питался подаянием, он снова тайно сел на отплывающий корабль, чтобы убежать от начавшегося в народе почитания, и Божий промысел вернул его в Рим. Там он пришёл в дом своего отца, где никто не узнал его, ибо из красивого стройного юноши он превратился в высохшего в результате поста и бдений согбенного старика, и попросил разрешения поселиться в сторожке у ворот усадьбы. Дальше предоставим слово житию.
«Живя в родительском доме, блаженный продолжал поститься и проводить дни и ночи в молитве. Он смиренно терпел обиды и насмешки от слуг родного отца. Комната Алексея находилась напротив окон его невесты, и подвижник тяжко страдал, слыша её плач. Только безмерная любовь к Богу помогала блаженному переносить эту муку».
Но возникает новое возражение: хорошо, Алексей разумнее всех нас распорядился своей временной жизнью, заплатив ею за хорошее место в жизни вечной, и его страдания с лихвой вознаградились; но зачем же он заставил страдать своих родных, не обладавших такой силой воли и выдержкой? Не эгоизм ли это? Какой там эгоизм: он ведь и их всех сделал соучастниками своего великого торжества, и не только в обителях небесных, но и здесь, на земле. Оказалось, что он не только о себе, но и о них заботился, да ещё как! Обратимся снова к житию.
«Святой Алексей прожил в доме своих родителей семнадцать лет и был извещён Господом о дне своей кончины. Тогда святой, взяв хартию, описал свою жизнь, прося прощения у родителей и невесты.
В день кончины святого Алексея в соборной церкви служил литургию папа Иннокентий (402–417) в присутствии императора Гонория (395–423). Во время службы из алтаря раздался чудесный Голос: “Придите ко Мне, все труждающиеся и обременные, и Аз упокою вы”. Все присутствовавшие в страхе пали на землю. Голос продолжал: “Найдите человека Божия, отходящего в вечную жизнь, пусть он помолится о городе”. Стали искать по всему Риму, но не нашли праведника. С четверга на пятницу папа, совершая всенощное бдение, просил Господа указать угодника Божия. После литургии вновь в храме послышался голос: “Ищите человека Божия в доме Евфимиана”. Все поспешили туда, но святой уже умер. Лицо его светилось подобно лику ангела, а в руке была зажата хартия, которую он не выпускал, как ни старались её взять.
