Р. Зенер - Учение магов
(96) И тогда Хормазд, Господь, говорит, говоря: "Не спрашивайте его о его самочувствии, ибо он расстался со своим любимым телом и прошел по опасной дороге". (97) И они подают ему сладчайшую пищу из всех, даже масло ранней весны, чтобы его душа отдохнула после трех дней ужаса Моста, насылаемого (на нее) Астовидатом и другими демонами, (98) и он усаживается на всевозможно украшенный трон.
(99) Ибо это объявлено в откровении, что сладчайшая из всей пищи, предлагаемая небесными богами мужчине или женщине после расставания сознания с телом, это всегда масло ранней весны, и что они сажают (человека) на всевозможно украшенный трон. (100) И навечно и навсегда он поселяется с небесными богами во всеблаженстве навеки.
(101) А когда умирает человек, который проклят, то на протяжении трех дней и ночей душа парит у его головы и плачет, говоря: "Куда мне теперь идти и в ком теперь я найду убежище?" (102) И на протяжении этих трех дней и ночей он видит своими глазами все грехи и нечестие, совершенные им на земле. (103) А на четвертый день демон Визареш приходит и связывает душу проклятого самым постыдным образом и, несмотря на противодействие благодетельного Сроша, тащит ее к Мосту Воздаятеля. (104) Там справедливый Рашн делает ясным душе проклятого, что он (действительно) проклят. (105) Вслед за тем демон Визареш хватает душу проклятого, избивает ее и, обращаясь с ней без всякой жалости, гонит ее Яростью. (106) И душа проклятого вопит громким голосом, издавая стоны и с мольбой произнося множество жалких оправданий; он сильно отбивается, хотя его жизненное дыхание уже прекращено. (107) Когда все его усилия и жалобы оказываются напрасными, и ни боги, и подавно — ни один из демонов не предлагают ему (никакой) помощи, демон Визареш тащит его, против его воли, в самый нижний Ад.
(108) Затем юная дева, которая вовсе не похожа на юную деву, выходит, чтобы встретить его. (109) И душа проклятого говорит этой гадкой девке: "Кто ты? ибо никогда среди отвратительных девок на свете я не видел более гнусной и омерзительной, чем ты". И в ответ говорит ему эта гадкая дева: "Я не девка, но я твои дела, отвратительные деяния, злые мысли, злые слова и дела, и злая религия. (111) Ибо когда на земле ты видел кого-то, кто приносил жертву богам, тогда ты садился (поодаль) и приносил жертву демонам. (112) И когда ты видел человека, который угощал добрых людей и оказывал им гостеприимство и подавал милостыню и тем, кто (пришел) из близких мест, и тем, кто издалека, тогда ты принимался наносить им оскорбления, бесчестил их, не давал им милостыни и захлопывал перед ними свою дверь. (113) А когда ты видел человека, который совершал справедливый суд, или не брал взяток, или давал истинное свидетельство, или говорил в праведности, тогда ты садился и вершил неправедный суд, лжесвидетельствовал и говорил неправедно. (114) Я — твои злые мысли, злые слова и злые дела, которые ты думал, говорил и делал. (115) Ибо, хотя я и была беспутна, ты сделал меня совсем непутевой; и хотя я и была дурной славы, ты опозорил меня еще более; и хотя я и сидела среди не знающих, ты сделал меня и вовсе бессознательной".
(116) Затем, с первым шагом он идет в ад злых мыслей, со вторым — в ад злых слов, и с третьим — в ад злых дел. А с четвертым шагом он оказывается в присутствии ненавистного Духа Разрушения и других демонов. (117) И демоны издеваются над ним и, насмехаясь, говорят: "Что ты горюешь о Хормазде, Господе, и Амешаспентах и благоуханных и восхитительных Небесах, и что за иск и жалобу имеешь ты от них, коль ты пришел проведать Ахримана, и демонов, и мрачный Ад? Ибо мы будем мучить тебя без всякой жалости, и столь долгий срок ты не будешь знать ничего, кроме страданий".
(118) И Дух Разрушения кричит на демонов, говоря: Нечего расспрашивать его о нем, ибо он расстался со своим любимым телом и прошел по этому самому дурному коридору; (119) но подайте-ка ему лучше самую грязную и вонючую еду, которую может произвести Ад".
(120) Тогда они приносят ему яд и отраву, змей и скорпионов и других ядовитых гадов, которые обитают в Аду, и они подают ему их, чтобы есть. (121) И до Воскрешения и Окончательного Тела он должен оставаться в Аду, страдая от многих мук и многих (видов) наказаний. (122) И пища, которую он вынужден там есть, вся как бы сгнила и похожа на кровь.
(123) И Дух Природной Мудрости сказал мудрецу: "Итак, смотри, вот то, что ты спрашивал о поддержании тела и спасении души, и теперь тебе рассказано об этом и ты наставлен мной. (124) Будь внимателен к этим наставлениям и применяй их на деле; ибо это — твой высший путь для поддержания тела и спасения твоей души".
ГЛАВА X. ВОСКРЕШЕНИЕ ТЕЛА И ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ
Как мы уже видели, для зороастрийцев, как и для христиан, индивидуальный суд души после смерти — это лишь предварение заключительного суда в конце времени, когда тело будет воскрешено и воссоединится с душой. Зороастрийская традиция, однако, логичнее христианской, так как в отличие от христианского вечного Божьего приговора над человеческой душой, который окончательно закрепляется за ней, когда она уходит из этой жизни на земле, и просто подтверждается в момент Последнего Суда, в "день гнева, когда даже праведники едва ли могут надеяться", для зороастрийца последний расчет, если так можно выразиться, это лишь предварительная стадия к трем дням очищения в расплавленном металле, после чего проклятые выходят из Ада, и все человечество без исключения воссоединяется в небесах, где оно будет вечно славить Бога. Бог не осуждает свои созданья на вечные муки за грехи, совершенные во времени, сколь бы они ни были ужасны. Они наказываются и наказываются сурово во временном Аду, которым управляют Ахриман и его демоны; но никакой добрый Бог не может назначить вечное наказание своим твореньям, сколь бы тяжки ни были их грехи, ибо это противоречило бы и его доброте и его справедливости. Думать иначе — значит приписывать Богу качества, свойственные Дьяволу, а для зороастрийца это — грубое богохульство. Иегова Ветхого Завета в своей ярости не совместим с его представлением (о Боге), как и деспотичный Аллах Корана. Зороастрийский Бог истинно смягчает справедливость милосердием, в нем нет «ужасной» стороны, и менее всего он способен на гнев — качество, персонифицированное зороастрийцами в виде демона Аэшмы, который, вместе с Азом, является при Ахримане демоном Похоти, самым опасным и самым губительным из всего скопища демонов.
Таким образом, завершающее Воскрешение, Фрашакарт или «Восстановление», это не столько заключительный суд, сколько время, когда все существа будут восстановлены и когда все снова будет хорошо. Это окончательная победа Хормазда над Ахриманом, принципа добра над принципом зла, когда последний теряет силу навечно и навсегда.
Текст, воспроизводимый нами в этой главе, взят из Бундахишна, который мы уже пространно цитировали. Фрашакарт или завершающее Восстановление творения Хормазда и окончательное изгнание Ахримана и его скопища излюбленная тема авторов пехлевийских книг. Во всех подробностях ее осветили Манушчихар и его брат Затспарам, жившие в IX в. по Р.Х. Причем первый из них дает очень детальный и полный ортодоксальный отчет о последних днях, тогда как второй развивает версию, в которой заметны следы зерванистской ереси. Помимо этих, есть еще два других полных отчета, один из них — в пехлевийском Ривайяте, или «Традициях», а другой — в Бахман Яште. Я избрал перевод Бундахишна, во-первых, потому что он относительно более сжат, во-вторых — потому что он менее сложен, чем у Манушчихара, хотя последний претендует на больший ортодоксальный авторитет, и в-третьих потому, что он свободен от массы разнородного мифологического материала, который перегружает многие другие произведения, делая их поэтому малопригодными в книге для широкой публики. Переводы Манушчихара и Затспарама, несомненно, превосходны, как литературные произведения, но Бундахишн дает самую суть этой финальной драмы битвы добра и зла в более кратком объеме и потому больше подходит, как завершающий аккорд в этих избранных страницах из зороастрийских текстов, поскольку имеется в виду познакомить читателя со всем существенным в учении зороастрийцев, с их теорией и практикой, их космологией и эсхатологией. Кроме того, адекватная реакция и перевод отчета Затспарама, имеющего высокое достоинство, в связи с грандиозной темой ниспровержения зла и воскрешения всего сущего в вечной жизни, уже приведена в другом месте.
Мы уже отмечали, что в тексте из Бундахишна, где описано поведение первой человеческой пары, поедание пищи считается грехом. Подобное очевидно и в настоящем тексте, где постепенное избавление от привычки есть рассматривается как ведущее к бессмертию; ибо только так может быть побеждено могущество демоницы Аз, представляющей Похоть и Обжорство (не договорено: у зерванитов. — прим. перев.). Я уже уделил значительное место (демонице) Аз в другом месте, но это относилось к зерванистской ереси. В ортодоксальном зороастризме, который, по-видимому, с не меньшим правом связывает Аз с «обжорством» скорее, чем с более объемлющей «похотью», она выступает как демон, несущий основные причины смерти, который, поэтому, является первым препятствием к достижению бессмертия.
