Валентин Свенцицкий - Диалоги
Мы уже видели с тобой, что все религиозные истины, кроме логики, имеют за собой и внутренний опыт верующих душ. Учение о таинства особенно богато этим. Ведь таинства — это та благодатная жизнь, которая нас уже здесь соединяет с Жизнью Божественной. Таинства — это светлое небо на грешной земле, это наступившее обетование. Это то, что нашу веру облекает в плоть и кровь, что, как огонь, согревает холод душ наших, что размягчает окамененное нечувствие наших сердец. Это тот невечерний свет, который озаряет застилающий нас мрак… И посмотри, какая в них мудрость какая в них правда, какая радость! Воистину нисшел к нам Дух Утешитель, о котором сказал Господь своим ученикам. Таинства Церкви объемлют все существо наше, дают новое рождение, дают силы жить новою жизнью. Исцеляют немощи. Омывают грехи. Благословляют семейную жизнь. Существенно соединяют со Христом через причащение Тела и Крови. Когда ты переживешь все это, какими жалкими покажутся тебе слова о «физико-химических процессах». И ты, не колеблясь, скажешь: вот где Истина, вот где правда, вот где жизнь!
Неизвестный. Скажу, то есть может быть, скажу. Но для этого ум мой должен признать себя окончательно побежденным этой истиной. А ум мой все еще продолжает сопротивляться.
Духовник. А именно?
Неизвестный. Ты говоришь о таинствах как о таких внешних священнодействиях, через которые передаются человеку благодатные силы. А у меня является вопрос: если благодать Божия дает нравственные силы человеку, какой смысл в Божественном законе, исполнение которого требует от человека Бог?
Духовник. Другими словами, каково взаимоотношение закона и благодати?
Неизвестный. Да.
Духовник. Этот вопрос действительно весьма важен для уяснения истины. Если хочешь, мы рассмотрим его в следующий раз.
Неизвестный. Разумеется, хочу. Но не подумай, что это будет последний мой вопрос.
Духовник. Я и не думаю. Я только уверен, что сколько бы ты ни ставил вопросов, Истина от этого не поколеблется и будет раскрываться все с большей и большей полнотой.
Неизвестный. Может быть… Может быть… Но во всяком случае, я не сказал бы теперь — нет.
ДИАЛОГ ШЕСТОЙ. О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ
Неизвестный. Знаешь ли, что я сейчас чувствую? Как будто бы мы долго, долго поднимались в гору и наконец вышли на ровное место. Дорога дальше трудная, но все же какая-то другая. Не в гору, а прямо. Может быть, это чувство меня обманывает, но оно совершенно во мне неотступно.
Духовник. Нет, не обманывает. Ведь нам пришлось преодолеть многое. Ограниченность нашего разума, косность привычных восприятии вещественного мира, гипноз обычных мирских понятий, суждений и чувств. Все это, действительно, восхождение на высокую гору. И если в дальнейшем будут трудности, конечно, они будут совершенно иного порядка, и в этом смысле их можно назвать дорогою по ровному месту.
Неизвестный. Должно быть, и сомнения мои — тоже в своем роде «привычка».
Духовник. Нет. Это порок.
Неизвестный. Да. Может быть, но, во всяком случае, пока я не избавился от этого порока, не лучше ли прямо говорить о своих сомнениях, чем скрывать их.
Духовник. Конечно.
Неизвестный. Тем более, что мое новое сомнение — скорее просто «недоумение», но разреши мне по-прежнему облечь его в форму вопроса.
Духовник. Разрешается. Вообще, говори так, как находишь нужным.
Неизвестный. Хорошо. Я опять буду говорить, как в начале наших разговоров, не заботясь о последовательности своих мыслей, а как бы рассуждая сам с собой.
Вот ты убедил меня, что таинства необходимы для тех высших задач, которые ставит перед человеком христианское учение. Необходимо крещение как рождение свыше, миропомазание как печать дара Духа Святого, таинство покаяния как благодатное освобождение от греха, причащение, в котором мы соединяемся со Христом, таинство брака, перерождающее наше животное влечение и создающее семью как домашнюю Церковь, елеосвящение, в котором мы получаем благодатное исцеление и таинство хиротонии, где утверждается иерархический строй Церкви. Я понял это и согласился с тобой, что все это так. И вот закон — человек должен поступать так-то и так-то. Этого требует Бог. Казалось бы — раз Бог требует — значит человек должен. Но по христианскому учению получается совсем не то. Бог дал закон, требует его исполнения, но человек не может его исполнить. Самая мысль об исполнении закона своими силами — преступление, непростительная гордость. Исполнить закон можно только силой Божественной Благодати. Другими словами, Бог дает человеку Божественный закон для того, чтобы своей Божественной силой это исполнить? Какой же в этом смысл? Человек должен делать какие-то «усилия», что-то должен «исполнять», на каждом шагу ему говорится, что закон требует того или иного, что, нарушив закон, он совершает грех, — его призывают к борьбе, к подвигу, к усилиям и в то же время говорят: «… помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего» (Рим. 9, 16). И в другом месте: «Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни» (Тит. 3, 5–7).
При чем же тут мои труды? Мое исполнение закона? Мой подвиг? Помилование зависит не от моего доброго произволения и не от моих подвигов, а от Бога. Мы спасаемся не «делами праведности», то есть не исполнением закона, а банею возрождения, «благодатью», которая обильно излита на нас. При чем же тут я? И при чем тут закон?. Неужели это не явное противоречие? И если нет, то каково же тогда взаимоотношение этих двух понятий — закона и благодати в христианском учении?
Духовник. Недоумение твое весьма поучительно. Если подойти к христианскому учению так, как делаешь это ты — «противоречия» можно найти на каждой странице. Это — обычная ошибка всех, кто хочет понять Слово Божие своим, умом и подходит к пониманию Божественного откровения как к обычной, человеком созданной книге. Божественное откровение надо брать не по частям, а целиком, как единую всеобъемлющую истину, и тогда все кажущиеся «противоречия» разрешаются сами собой. Но задача эта не под силу человеческому разуму. Все «секты» — тому живой пример. Полноту истины вмещает только Церковь. И потому только Церковь не знает никаких противоречий в Божественном откровении. Все это относится и к тем противоречиям в учении о законе и благодати, о которых говоришь ты.
Неизвестный. Но как же их примиряет Церковь?
Духовник. Вот это я и постараюсь показать тебе. Ты знаешь церковное учение о таинствах. Мы рассмотрим с тобой значение благодатных даров в деле нашего спасения. Ты ставишь теперь вопрос о взаимодействии Божественной Благодати и Божественного закона, поскольку он требует для своего исполнения личных человеческих сил.
Неизвестный. Да. Ты совершенно точно формулируешь мой вопрос.
Духовник. Вспомним теперь, что говорит Слово Божие о законе и благодати. С первых же слов ты увидишь те «противоречия», которые Апостол нисколько не смягчает для нашего немощного сознания, но поставляет их перед ним в полном объеме. Он говорит: «… ныне независимо от закона явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе…» (Рим. 3, 24). И дальше: «… мы признаем, что человек оправдывается верою независимо от дел закона» (Рим. 3, 28). Вопрос как будто бы ясен и решен совершенно категорически. Спасение даровано даром, оно есть действие благодати, независимо от дел закона, а благодать — через веру. Значит, и спасение только от веры и действующей через нее благодати. После всех этих утверждений Апостол предвидит неизбежный для человеческого сознания логический вывод, искажающий истину. «Итак, мы уничтожаем закон верою?» — спрашивает он. И отвечает: «Никак, но закон утверждаем» (Рим. 3, 31).
Каждый неверующий человек мог бы воскликнуть:
«Какие странные слова! Кто может это слушать?» (Ин. 6, 60).
И в самом деле, разве не странно, что слова «человек оправдывается верою независимо от дел закона» — утверждают, а не отрицают закон. Но таковы тайны откровений. Они всегда имеют две стороны, как бы отрицающие друг друга и соединяющиеся во всеобъемлющей полноте истины. Раскрывая другую «противоположную» сторону значения закона, Апостол говорит: «Что же скажем? Оставаться ли нам во грехе, чтобы умножить благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же жить нам в нем» (Рим. 6, 1–2). И еще: «Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью. Что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? Никак» (Рим. 6, 14–15).
