Тира Соколовская - Тайные архивы русских масонов
ГЛАВА IX
Не имея никаких внешних принудительных средств, орден должен брать прибежище единственно ко власти нравоучения.
Магаз. св. — каменщ., 29–30Речи масонов, их песни, их нравственные катехизисы, уставы толковали об одном и том же — о возможности обрести златой век на земле посредством духовного перерождения человечества.
Повторяемость этой темы не могла не производить большого впечатления. Она достигала цели, как капля воды протачивает камень.
Для образца привожу извлечения из некоторых масонских статей, речей, песен.
«Все члены общества, — читаем в масонских рассуждениях[199], — суть братья, и ни язык, ни одежды, ни мнения, ни достоинства, ни состояния, ни богатства ни малейшего между ними не делают различия. Равенство есть первый их закон. По сей системе весь свет почитается якобы республикою; каждая нация есть фамилия и каждый член — сын оной». «Человечество, сия изящная и благородная добродетель, объемлющая все другие, составляющая предмет здравой философии и основание христианства, есть душа каменщиков. В гражданских обществах и самолучшим образом учрежденных не найдете вы ни единого закона, по которому бы особенные оного члены пристойным образом были подкрепляемы и вспомоществуемо бы им было в их потребностях. Часто видим мы, как добродетельный и достойный человек воздыхает под бременем утеснения и бедности. Но орден каменщиков за основательное приемлет правило то, чтобы всякий член его находил надежную и действенную подпору не только в самом себе, но и в рассуждении собратий своих. Несчастный угнетаемый, силою, клеветою или ненавистью, по большей части без спасения погибает, но когда он — масон, то удобно ему бывает у всех наций обрести отечество, братии и защитников, нередко даже и счастие». «Человек с самого рождения своего подвержен законам натуры; следовательно, и в общественной жизни должен он повиноваться законам общественным, пользою назначаемым, ибо всякий обретает в сей зависимости свою безопасность, личную свою выгоду и свое блаженство. Тот только действительно свободен, кто разумен и добродетелен, или кто повинуется законам и исполняет свою должность. Из сего следует, что свобода и равенство в морали равные знаменательные суть выражения. Всякий справедливый и умеренный образ правления основан на свободе, ибо подлинный его предмет есть тот, чтоб всякого гражданина обезопасить в свободном и спокойном употреблении его имущества, а в сем знаменовании свобода есть право, всеми человеками при рождении от натуры получаемое, так что всякому позволено пользоваться свободно всеми правами, когда он исполняет все общественные должности». «Погрешности первого воспитания, ужасное различие благ счастия, а сверх сего еще страсти, от могущества и знатности рождающиеся[200], испортили первоначальные чувствования натуры в человеческом сердце». «Каменщики не признают никакого другого различия, кроме производимого добродетелью; порода, чин и богатство отметаются при получении первой степени». «Равенство свободных каменщиков состоит в том, что они вообще признают себя братьями и между собою исправляют должности благодетельности».
Все желающие имели доступ в ложу, но не все могли обрести в ней все ими желаемое. Масонский оратор, великий наместный мастер ложи Блистающей звезды, 31 мая 1784 г. произнес речь, где выражал сожаление, что в орден многие вступают без намерения сделаться истинными каменщиками и что немало любовластов, решеумов и крассов идет в ложи. «Любовласт, родившийся от знатных родителей, воспитанный в пышности и великолепии, приобыкший быть от всех покло-няемым, надутый гордостью и тщеславием, вступает в собратство наше. Чего же ищет он между нами? Конечно, не мудрости, ибо гордость то-лико его ослепила, что он даже и не подозревает себя быть глупым. Что ж приводит его к дверям святилища нашего? Сама сия безумная страсть его. Он мнит, что здесь найдет для нее новую пищу. Се в великолепном убранстве, вздымая главу свою, шествует он гордым шагом и мнит, что как скоро появится в собрании нашем, все братия падут пред ним и признают его своим предводителем. Решеум есть единый неложный ценовщик всех достоинств и недостатков. Сей то знанием своим и суемудрием своим надутый решеум приходит к вратам храма нашего и требует впущения быть в оный. Чего ищет он между нами? Премудрости ли? Нимало нет, — ибо давно уже уверен, что имеет оную в высочайшей степени; он пришел искать новой пищи для необузданной страсти своей учить всех с ним встречающихся; он надеется, что как скоро откроет уста свои и удостоит нас беседою своею, то все мы, усладившись его разговорами, обратимся к нему и он во всех делах наших учинится нашим прорицателем. Красе, воспитанный в роскоши и обилии, приобыкший всегда покоряться всем чувственным вожделениям и страстям своим, не признающий иного закона, кроме похотей своих, сей красе, в сладострастии и невоздержанности утопающий и не терпящий никакого принуждения, думая найти новую пищу для наслаждения, приводится к дверям святилища нашего».
Истинный масон был обязан любить вечно не только друзей, но и врагов. В уставе вольных каменщиков читаем: «Пронзи себя стрелою любви и состраданья; она есть основание святой религии, жалей о грехе без ненависти, но не гони его; остави Богу единому суд; ты же довольствуйся люблением и терпеньем[201] прощай врагу своему; сия великодушная жертва доставит тебе наиприятнейшие чувствования; ты будешь живым образом Божества, прощающего с небесною благостью оскорбления человека и проливающего на него благодеяния, невзирая на неблагодарность; каменщик забывает обиды, а благодеяния никогда»[202]. «Препятствия ли и трудности предлежат вам любить всех, — изложено в масонской рукописи «Царство Божие»[203], — радуйтесь, что пришло время вам побеждать тьму силою, не вашею, но света. Дабы даровать нам духа силы, для того допускаются препятствия, и тем славнейшая будет победа. Благовествуя близость царствия, проповедуйте искание и веру во Христа Иисуса, Агнца, вземлющего грех мира. Приемлющих Слово путеводействуйте делом и учением истины. Имея целью всеединство, обымите небесною любовью все звания и состояния, обымите все свободные существа, дабы все разделенное вне соединить внутри». «Ваши подвиги, — читаем там же, — да будут подвигами любви и веры, подобно сиянию солнечного света[204]. Гнев угашайте кротостью, гордость сокрушайте смирением, злобу потребляйте любовью, похоть — молитвою, верою, тьму — светом, да крестом Христовым победится всяческая, и мир, и дьявол, и ад, и смерть. В уединении почерпайте свет и силу, в обществе разливайте оные в любви на ближних». «Действуйте положительно, не противьтесь злу усилием самости, действуя из самости, вы сами впадаете в то же зло, чего избежать мыслите. Но когда нападет на вас тьма, веруйте в свет, и он истребит ее. Воскреснет Бог, и расточатся враги его. К единству общения в свете апостолы весь мир обращали, по их всеобщей любви и сей дух, излившийся на них, действует и ныне во всех, кто верою во Христа отвергается себя и самого».
«Желания наши, — говорилось в ложе Елизаветы к добродетели 28 сентября 1818 г.[205],— всегда стремятся к будущему, чувствуя недостаток во всем настоящем. Ощущение сего недостатка есть, может быть, темное отдаленное воспоминание о потерянном благе, для возвращения которого милосердие великого Строителя вселенныя вызвало человека во временную жизнь». «Не будьте простыми слушателями учения сего, — усовещивались масоны[206], — но будьте творцами оного, т. е. исполняйте его делами. Любовь, истинная любовь да оживляет взаимные действия ваши. Сия первейшая добродетель, и без которой все прочие добродетели ничто суть».
Такое непротивление злу включало отрицание мести ко всем врагам и притеснителям. Так, в своих песнях масоны незлобливо пели:
Пусть громко мир ругает нас,
злословит и клевещет,
не станем мы сей мир бранить,
хотя бы стал нам зло творить,
мы будем, мы будем всех любить.
В другой песне излагалось:
Хотя их ненависть в нас остры стрелы мечет,
хоть злобный их язык неистовством клевещет,
однако правоты не истребить, основанной на чести,
оставим их роптать, гнать нас, не делая им мести.
Премудрость является ко всем стучащим, ищущим и просящим и ведет в свой храм, предупреждая, однако, что путь к мудрости — путь тернистый.
Сей путь весь тернием усеян,
но храм мой лаврами одеян,
в котором получают мзду.
Она бросает клич всем отважным:
