Василий Ирзабеков - Тайны русского слова
Закономерно также, что эпиграфом к этой повести автором поставлена русская поговорка: «Береги честь смолоду!» Честь имею, честное слово, честный человек, честной народ, всечестные отцы — как привыкли мы к этим сочетаниям слов, какими естественными, привычными кажутся они нам. А между тем смыслом, заложенным в них, может похвастать далеко не всякий язык. Нет, и в других языках, безусловно, присутствует понятие о чести как о благородных свойствах души и высоком уровне нравственности. Но чаще под честью подразумевается некий набор дворянских, рыцарских, самурайских, джигитских и прочих подобных качеств, когда чуть что — хватаешься за пистолет, шпагу, меч или кинжал. Как говорится, чести дворянин не покинет, хоть головушка погибнет. Мы же ведем речь о несколько ином — о чести как понятии духовном.
«Честнейшая Херувим»
Русский язык явился в полном смысле языком-мостом, сакральным удерживающим началом, языком собирания и взаимного культурного обогащения.
Валерий Ганичев, заместитель главы Всемирного Русского Народного СобораСамое первое знакомство со словом честь происходит в раннем детстве, когда малышу внушают, что если нашел чужую вещь или деньги, то надо непременно вернуть хозяину, иначе это будет нечестно (это не подвергается сомнению ни в одной культуре). Но как тогда прикажете понимать обращенное к Богородице: «Честнейшая Херувим»?! Помню откровение одного нецерковного человека, которого это выражение смутило по той очевидной причине, что он прибегнул к формальной логике: как это понимать — что Херувимы менее честны?! Между тем значение слова Честнейшая — это превосходящая святостью даже Херувимов. Ибо честность, в самом высоком своем градусе звучания, означает именно святость. «Честь ум рождает, а бесчестье и последний отнимает». Во многих языках этого смысла знакомого слова нет вообще!
Курьезный случай произошел около двух десятилетий назад в одной восточной бывшей союзной республике. Ночной сторож детского сада, малограмотная женщина коренной национальности, упрекнула главного бухгалтера, русскую, в том, что ей недоплатили. Та, в свою очередь, попыталась объяснить, что ей выплатили ровно столько, сколько она заработала. Требовать же больше — нечестно. Той перевели, как смогли, — и она устроила скандал. Много дней ходила кругами и, бия себя в грудь, убеждала окружающих в том, что она честная — потому как... восемнадцать лет живет без мужа. Вот и получается, что понятие чести, честности — многоступенчато, если так можно выразиться. И в русском языке запечатлено общенациональное, не подвергаемое сомнению понимание правильно прожитой жизни как снискания святости, то есть честности.
Исконный смысл есть и в слове богатый. Воистину богатым народ может стать лишь тогда, когда происходит обожение человека путем стяжания Духа Свята. Потому и возникло в свое время известное выражение быть не в духе как обозначение ненормального, неправильного для православного человека состояния; ибо нормально — когда в Духе.
Как же созвучно это словам Спасителя из Нагорной проповеди: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 19-21).
Такому человеку — и впрямь ничего не страшно, ведь он воистину — богатырь, то есть богатый, имеющий Бога. Как сказано об этом в известном изречении Апостола: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8, 31).
Хлеб и жизнь — едины и святы
Прочитывая как-то толкование на Евангелие своего любимого блаженного Феофилакта Болгарского, помню, был поражен тем, что Вифлеем в переводе с древнееврейского означает Дом Хлеба. Вспомним, ведь Спаситель называл Себя «хлебом, сшедшим с небес» (Мф. 6,41). Оказывается, в тексте Священного Писания нет ни одной «не говорящей» детали: любая мелочь, любой штрих исполнены глубочайшего смысла, открывающегося «имеющим глаза видеть». Каждый шаг Спасителя, каждый жест, время суток, название города или местности, число рыб и хлебов, которыми Он накормил алчущих — все-все раскрывает перед изумленным читателем совершенно иные, неведомые прежде глубины Божественного Откровения. Вот и я, прочитав это место у святого толкователя божественного текста, возрадовался еще и потому, что вспомнил, как Господь называл Себя не просто хлебом (который и должен был явиться, конечно же, из Дома Хлеба!), но и хлебом жизни (Ин. 6, 48).
Поразительно, как язык наш запечатлел это откровение! Вспомним, слова хлеб и жизнь, звучащие в исконно русском как жито и живот, — однокорневые! Вот и к жизни вечной мы, православные христиане, приобщаемся, находясь еще здесь, на земле, в величайшем Таинстве Евхаристии, вкушая под видом Хлеба Пречистое Тело Христа. Как и в Евангелии, так и в языке нашем извечно едины и святы — Хлеб и Жизнь.
Как-то на одной из встреч преподаватели иностранных языков с радостным удивлением поведали мне о том, что многие наши церковные выражения очень трудно, а то и вовсе невозможно адекватно перевести на иные языки. Например, в английском языке Благая весть переводится как the good news(буквально: хорошие новости), благовест — как rinding of one church bell(буквально: звон одного церковного колокола), покровительница в буквальном переводе с английского означает патронесса (patroness). Еще более чудовищно переводится на английский язык наше слово Преображение — Transfiguration (трансфигурация). Нет ничего близкого в английском языке и к названию Радоница. Этот праздник ликующего пасхального поминовения усопших на английский приходится переводить описательно: как девятый день после Пасхи, или: поминовение усопших во вторник после Фомина воскресенья.
Одно из поразительных свойств русского языка состоит в том, что порой даже самое незначительное слово, да что там слово — так, словцо, способно при любовном его рассмотрении засиять гранями невыразимой красоты, свидетельствуя о Творце. Взять, к примеру, слово пол. Как часто, заполняя разного рода анкеты и доходя до этой обязательной графы, не преминем шутливо парировать: пиши, мол, паркетный. При этом не осознаем, как высок подлинный смысл этого кратенького словца, которое возводит нас к самому Священному Писанию, к истории сотворения человека.
Вслушаемся: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 27). Язык наш запечатлел великую тайну творения, когда человек — это мужчина и женщина как единое целое, как две ипостаси нового чина, что сотворил Господь вослед девяти ангельским чинам и «умалил еси малым чем от Ангел» (Пс. 8, 6). В отличие от тех же малороссийского, английского, азербайджанского и многих иных языков, где понятия мужчина и человек выражены одним словом, в русском языке слово пол означает половина. Две половины, мужская и женская, по замыслу Божию о человеке становятся единым целым.
Сравните: в английском языке понятие пол человека обозначено несколько иначе — sex. Причем примечательно, что слово это не нуждается в переводе, а также и в комментариях. Недаром кем-то подмечено, что, заглянув в пустую комнату, англоязычный человек произнесет: nobody, что буквально переводится как — нет тела. В то время как русский скажет: «ни души», умудрившись упомянуть бессмертную человеческую душу даже в ситуации, когда речь идет, по сути, о пустоте.
Что же касается слова пол в ином понятном всем смысле, то оно происходит от древнего способа строительства, когда брали бревно, распиливали его пополам и укладывали эти половины рядком плоскими поверхностями вверх.
Невесты и ведьмы
Возьмем еще одно слово: поцелуй. Ну что, казалось бы, в нем особенного? Однако и в нем заложен сокровенный смысл — призыв к целостности человека, пусть на одно летучее мгновенье, вопреки миру, который извечно разделяет людей. Потому и святой апостол Петр призывает нас: «Приветствуйте друг друга лобзанием любви» (1 Пет. 5, 14)..И как же разительно это отличается от постыдного зрелища «долгоиграющих» поцелуев взасос, которые с некоторых пор стали непременным атрибутом многих наших свадеб. Когда гости громко ведут счет, становится неловко от мысли — чему ведется этот счет? Может быть, уровню публичного бесстыдства новобрачных? А они ведь только-только приступают к созиданию собственной семьи, которую вера наша издревле именует малой Церковью.
