Св. Василий Великий - Свт. Василий Великий. Творения. Ч. 3
Если сие: нерожденный не имя сущности, но сама сущность, а также и Сын есть сущность; то и Сын нерожден, и всякая сущность нерожденна.
Если нерожденность сущность Божия; рожденность — сущность Сына: то тварь или произведение — не сущность Его; потому что Сын — одна сущность, а не многие сущности.
Наименовавший человека, или камень, или дерево, означает какую–то сущность; но наименовавший рождение не просто означает сущность; ибо иначе всякое рождение — одна сущность. Если же слово: рождение, не означает какой-либо сущности; то, очевидно, и слово: нерожденный, также не означает оной.
Если Бог нерожден, потому что не родился; то и нетленен также, потому что не истлевает. Поэтому как нетленность означает Его нескончаемость; так и нерожденность означает безначальность. Если же Бог хотя нерожден, однако же не нетленен; то будет хотя безначален, однако же не нескончаем; что нелепо. Поэтому сие: нерожденный, не сущность, а означение нерождения.
Если Отец нерожден по естеству; то и Сын рожден по естеству. А если по естеству рождение; то уже не тварь. Поэтому, когда есть рождение по естеству, необходимо быть и родившему; ибо рождение не возможно без родившего. Пусть же наименуют, нам родившего, если Отец не родил.
Если Бог нерожден по сущности, Сын рожден по сущности, и Утешитель есть тварь по сущности; то Отец, и Сын, и Дух Святый суть только имена без сущностей. Поэтому пусть крестят в нерожденного, рожденного и тварь: потому что вещи тверже имен; и существующее полезнее к действованию, нежели только произносимое словом.
Говорят: «если Отец нерожден, а Сын рожден: то Они не одной сущности; ибо нерожденный и рожденный не могут быть одной сущности». Но мы называем сие не сущностями, а именами, означающими осуществление каждого из них. Но ничто не препятствует одной сущности иметь различные имена; как и наоборот, тварь различных сущностей имеет одно имя.
Говорят: «если Сын единосущен Отцу, а Отец нерожден, Сын же рожден; то одна и та же сущность и нерожденна и рожденна». Но мы говорим, что Сын не часть Отца, в следствие как бы разделения сущности на нерожденную и рожденную; но что всецело рожден от всецелого Нерожденного, что два Совершенных, а не две части чего–то одного.
Если Спаситель пришел во имя Отца, как Сам говорит: «Аз приидох во имя Отца Моего» (Ин. 5, 43); то необходимо, чтобы все, что сказуется об Отце, было сказуемым и о Сыне. Поэтому пусть назовется и нерожденным, если и это есть имя Отца. А если имя: нерожденный, есть честь Отца: подобным же образом должно чтить и Сына, но собственному Его изречению, в котором сказано: «да вси чтут Сына, якоже чтут Отца» (Ин. 5, 23): то необходимо и Сына именовать нерожденным, чтобы сохранилась единая честь Отца и Сына. Если Сын явил человекам имя Отца, как Сам говорит: «явих имя Твое человеком» (Ин. 17, 6), а «нерожденный» есть собственное имя Его сущности; то пусть покажут: где Спаситель нарек Его нерожденным?
Если Бог больше всех; то по сущности ли больше, или потому что виновник всего, а Сам ни от кого нерожден? Ибо, если Он больше как сущность; то и всякая сущность больше всех. А если как нерожденный; то сущность и нерожденный не одно и то же.
Если нерожденность есть нечто; то и бессмертие, некончаемость, безболезненность, нестареемость будет также нечто. Поэтому Бог тем, что нерожден, будет превосходить всех, а по другим свойствам будет тождествен с Ангелами, духами и душами; ибо и они бессмертны и нескончаемы. Но если Бог преимуществует не тем, что Он не есть, а тем, что Он есть (ибо и человек лучше бессловесного не тем, что не бездушен, не бесчувствен, каковы и бессловесные; но тем, что разумен); то поэтому и Бог будет больше не тем, что нерожден, но тем, что всему виновник.
Если нерожденный противополагается рожденному, нерожденный же простая сущность; то Он будет противополагаться рожденному и тем, что неизменяем, бессмертен, не имеет образа, а равно и всяким другим свойством. Ибо, если в ином противополагается, в прочем же не противополагается; то сложен, а не прост.
Если познавший, что Бог нерожден, в точности познал, что такое есть Бог, а всего важнее познать Бога в Его естестве, — это есть жизнь вечная; то научивший нас, что Бог нерожден окажется выше тех благ, какие «уготова Бог любящим Его». Ибо сих благ невозможно познать, будучи человеком; их «око не виде, ухо не слыша, на сердце человеку не взыдоша» (1 Кор. 2, 1)); но имя: нерожденный, слышали и грешники. Поэтому Бог, или Сам, или чрез других научив грешников важнейшему, меньшее и ни мало не способствующее к вечной жизни соблюл для праведных. Но не нелепо ли это?
Понятие: нерожденный, не есть ни определение, ни свойство Божие. Ибо сии последние могут быть поставлены и в обратном порядке с тем, чему служат определением и свойством. Человек есть животное разумное, смертное, способное мыслить и познавать. И если какое животное разумно, смертно, способно мыслить и познавать; то оно — человек. Свойство же человека смеяться; и если что способно смеяться, то оно — человек. В рассуждении же понятия: нерожденный, хотя и согласится кто, что оно сказуется об одном Боге; однако же не скажет: если что есть Бог, то вместе и нерожденно. Так Сын, будучи Богом, не есть нерожденный. Поэтому понятие: нерожденный, не есть ни определение, ни свойство: ибо не может быть поставлено в обратном порядке.
О том, что Сын не тварь
Если Сын —тварь Божия, а всякая тварь работает Творцу; то Христос — раб, а не Сын Божий. Поэтому Он не принял на Себя «зрак раба» (Флп. 2, 7), в действительности будучи Господом; но был рабом.
Творение с Творцем непричастно одной и той же силы; поэтому у Сына с Отцем ничего нет общего, и создание твари — Им не общее дело, если только Сын — творение, а не рождение.
Если Сын — рождение, но не как одно из обыкновенных рождений; всякое же обыкновенное рождение есть тварь: то Сын — не тварь; потому что Он не такое же рождение, как и последние.
Если Бог не мог создать что–нибудь низшее единого Сына; потому что сие было бы не в Его природе: то и Сын создает не разнообразное, но что–нибудь одно.
Если низшее создается низшим, а высшее высшим: то тварь — произведет многих; потому что не вся равна.
Если Бог по естеству зиждителен, то будет зиждителем не одного, а многих; ибо иного не созидает или по немощи, или по зависти и ненависти (то есть: если не созидает иного, кроме одного, то или по немощи, или по зависти, и проч).
Если чрез Сына созидала сила Отца; то Зиждитель — Отец, а не Сын, так как орудие художник. Поэтому создать произведенное Сыном не ниже того, что прилично для Отца.
Если Бог постыдился Сам совершить создание настоящей твари: то не принимает от нее и славословия; ибо что постыдился произвести, того и произведением Своим признать не захочет.
Если творить и рождать — для Бога одно и то же, потому что Он прост; то одно и то же для Него — спасать и губить, животворить и мертвить, и в таком случаи одно и то же — спасение и погибель, жизнь и смерть.
Если Христос есть Божия сила и премудрость (1 Кор. 1, 24); а сила и премудрость несозданны и совечны Богу (потому что Бог никогда не был не премудр и не силен): то Христос несоздан и совечен Богу. Если же Христос называется силою и премудростию Божиею, поскольку есть действие; то и мы можем называться силою и премудростию Господнею, как Он —сила и премудрость Божия. Но сие нелепо.
Если Сын есть Бог не вечный: то необходимо новопроизведенный; если не истинный, то ложный; если не по естеству, то по присвоению. Но только нечестивые кланяются богам новым и ложным, богам не по естеству. Ибо сказано: «не будет тебе бог нов» (Пс. 80, 10); и Павел говорит: «но тогда убо не ведуще Бога, служисте не по естеству сущим богом» (Гал. 4, 8). Или нечестивы покланяющиеся такому Христу; или Христос есть Бог по естеству и истинный, и они благочестивы.
Если Сын есть действие, а не рождение: то Он не есть ни действовавший, ни произведение действия, ибо действие различно от того и другого; Он также и не самостоятелен, ибо никакое действие не имеет самостоятельности. А если Сын — произведение действия; то Он третий от Отца, а не непосредственный от Него; ибо первый— действовавший, потом действие, а потом уже произведение действия.
Если Сын единороден по тому, что родился единый от единого; то свойственнее было бы назвать Его единотварным, как скоро, согласно с мнением Евномия, Он истинно тварь, рождением же называется лжеименно.
Если один Сын есть создание Отца, а все прочее— создание Сына: то Сказавший: «Моя вся Твоя суть», мог сие сказать; но, на основании Евномиева мнения, не следовало бы Ему присовокуплять: «и Твоя Моя» (Ин. 17, 10); ибо сам Сын не мог быть Своим. Из сего открывается, что говорил сие о Своем сходстве с Отцем, и о Своей сущности во всем безразличной и сходной с сущностию Отца, а не о тварях.
