Леон Дени - Спиритизм - Религия Будущего
77 Независимая мораль, та, коию материалисты пытались возвести, не имея прочной опоры, колеблется во все стороны. Мораль церковная в качестве побуждающей силы имеет главным образом страх, боязнь адских мук, чувство ложное, принижающее человека и приуменьшающее его. Философия же духов предлагает человечеству нравственную основу более высокого порядка, некий идеал понастоящему благородный и великодушный. Нет больше вечных мук, есть лишь справедливое последствие дел и поступков, обращённое к исполнителю их. Повсюду дух находит себе лишь то, что он сам для себя создал. Если он нарушает нравственный закон, он затемняет свою совесть, своё сознание и свои способности, он материализуется, т.е. огрубевает, он своими руками заковывает себя в цепи. Следуя же закону добра, обуздывая грубые страсти, он облегчается и всё более приближается к счастливым мирам. Нравственная жизнь, если рассматривать её под этим углом зрения, становится неукоснительной обязанностью для всех, кто хоть сколько-нибудь заботится о своей судьбе. Отсюда и необходимость в гигиене души, приложимой ко всем нашим действиям, поддерживающей наши духовные силы в состояньи равновесия и гармонии. И если надлежит подчинять тело, эту смертную оболочку, это тленное орудие, предписаньям физического закона, обеспечивающего сохраненье и работу этого тела, то тем более следует бдеть над совершенствованьем этой души, коия есть наше нетленное "Я" и с коей связана наша грядущая судьба. И именно Спиритизм поставляет нам основные правила и звенья этой гигиены души. Невозможно переоценить значенье тех последствий, кои знанье действительной цели существованья имеет для улучшенья и возвы шения человека. Знанье о том, куда мы идём, придаёт твёрдость шагам нашим, сообщает действиям нашим могучее побужденье к постигнутому идеалу - таково немедленное следствие этого знания. Ученья о небытии превращают эту жизнь в бессмысленный тупик, и люди логически приходят к чувственности и беспорядку. Религии же, заключая смысл существованья в дело личного спасенья, очень спорного к тому же, рассматривают это существованье с эгоистической и крайне ограниченной точки зрения. Но Философия Духов всё ставит на свои места: мы сходим с эгоистической точки зрения и наш кругозор расширяется. То, к чему мы должны теперь стремиться, не есть больше земное счастье - ибо счастье в здешнем мире не что иное, как химера - но постоянное улучшенье и самосовершенствование; и средством осуществленья этого улучшения является следованье нравственному закону во всех его формах.3 С таким идеалом общество неразрушимо; оно бросает вызов всем случайностям, всем событьям. В несчастье оно лишь возрастает, оно обретает в нём средства ещё подняться над самим собою. Но лишённое идеала, усыплённое умствованиями, софизмами сенсуалистов, всякое общество может лишь коснеть и терять силы; его вера в прогресс, в справедливость угасает вместе с его мужеством; вскоре оно становится всего лишь телом, лишённым души, и неизбежно делается лёгкой добычей своих врагов. Счастлив человек в этой жизни, полной тьмы и ловушек, неустанно ступающий к высокой цели, к цели, которую он различает впереди себя, коию он знает, в коей он уверен! Счастлив тот, кого вышнее вдохновенье ведёт в делах его и влечёт вперёд. К наслажденьям он остаётся холоден; соблазны тела, обманчивые виденья фортуны не имеют над ним власти. Он странник в пути, цель зовёт его; и он устремляется вперёд, чтоб достичь её.
78 Вера есть мать благородных чувств и великих деяний. Человек, глубоко убеждённый, остаётся непоколебим пред лицом опасности как и среди испытаний. Поверх соблазнов, лести, угроз, над голосами страсти, слышит он иной голос, коий раздаётся в глубинах его сознанья и коего звуки побуждают его к борьбе, поддерживают его в часы опасности. Для того, чтоб произвесть такие плоды, вера должна покоиться на прочном основании, которое доставляется ей свободой анализа и мысли. Вместо догм и мистерий она должна признавать лишь те принципы, кои вытекают из прямого наблюденья, из изученья законов Природы. Именно таков характер Спиритической Веры. Философия Духов предлагает нам такое верованье, коие, будучи разумным, от того лишь ещё больше выигрывает в своей силе. Познанье невидимого мира, пониманье высшего закона справедливости и прогресса, всё это сообщает вере двойственный характер спокойствия и уверенности. И чего, в самом деле, можно бояться, когда знаешь, что ни одна душа не может погибнуть, когда знаешь, что после бурь и страданий жизни, по ту сторону мрачной ночи, где всё словно бы падает в бездну, увидишь, как занимается чарующая заря дней, коим несть конца? Когда леденящая, безгласная старость приближается к нам, ставя клеймо своё на чело наше, потушая наши взоры, лишая гибкости наши члены, сгибая нас под тяжестью веса своего, тогда вместе с ней приходят печаль, отвращенье ко всему и неизбывное чувство усталости, нужда в покое, подобная стремленью в небытие. О, в этот час смятенья, в этих сумерках жизни, как радует она и ободряет - искра света, вспыхивающая в душе верующего, вера в бесконечное будущее, вера в Справедливость, в Высшую Доброту! Проникшись мыслью о том, что жизнь эта есть не что иное, как мгновенье в беспредельном целом нашего бессмертного существованья, мы будем терпеливо переносить неизбежные беды, коие порождает нынешняя жизнь наша. Необозримая перспектива отверстых пред нами времён даст нам силу преодолеть нынешние невзгоды и поставить себя над колебаньями фортуны. Мы почувствуем себя более свободными и лучше вооружёнными для борьбы. Зная причину своих зол, спирит понимает их необходимость. Он знает, что страданье законно и принимает его без ропота. Для него смерть не отрезает ничего, и он знает, что эмоциональные связи сохраняются в загробной жизни, и что все те, кто любили друг друга здесь, встретятся там, вдали от этого мучительного обиталища, свободные от земных бед; разрыв неизбежен лишь для людей злых, дурных. Из этих убеждений следуют утешенья, неведомые скептикам и тем, кто безучастно относится к вопросам истинной веры. Если бы во всех уголках земного шара все души соединились в этой могучей вере, то мы бы стали свидетелями величайшего нравственного преобразованья, какое ещё никогда не было отмечено историей.
79 Если Христос обещал Царство Божие униженным и неимущим, то лишь потому, что богатство и власть слишком часто порождают высокомерье и гордыню, тогда как трудовая и безотрадная жизнь является самой верной стезёй нравственного прогресса. Труженика, поглощённого выполненьем своей ежедневной работы, искушения, желания, нездоровые аппетиты осаждают в гораздо меньшей мере; он может отдаться размышленью, развить своё сознание; человек светский, напротив того, поглощён легкомысленными занятьями, извлеченьем денег или наслаждениями. Богатство привязывает нас к земле столь бесчисленными нитями, идущими в самую глубь нашего существа, что смерти редко удаётся разорвать их и освободить нас. Отсюда муки богатого в грядущей жизни. Между тем легко понять, что в действительности в здешнем мире ничто не принадлежит нам. Эти блага, каковым мы придаём такое значенье, лишь кажутся принадлежащими нам. Сотни, тысячи других до нас воображали, будто владеют ими; тысячи других и после нас будут тешить себя теми же иллюзиями, и все рано или поздно оставят их. Само наше тело не принадлежит нам: оно лишь ссуда Природы, и она сможет востребовать её у нас назад, как только сочтёт нужным. Единственно прочные приобретенья наши суть лишь порядка умственного и нравственного. Из любви к материальным благам часто нарождаются зависть и ревность. Когда мы несём в себе эти пороки, нам следут проститься с миром и покоем. Жизнь превращается в постоянную муку. Успехи, роскошь ближнего вызывают у завистника жгучие вожделения, жажду обладанья, и чувства эти терзают и снедают его. Он мечтает лишь о том, как бы ослепить других, приобресть богатства, коими он даже не способен насладиться. Можно ли помыслить себе существованье более жалкое? Непрестанно гнаться за призрачным счастьем, помещать всю душу свою в эти безделки, утрата коих повергает нас в отчаянье, разве не значит это учинять себе ежемгновенную пытку? Богатство однако не есть зло само по себе. Оно - добро или зло в зависимости от употребленья, коие ему дают. Важно то, чтоб оно не порождало ни надменности, ни жестокости сердца.4 Следует быть хозяином своего состоянья, а не рабом его, выказывать себя выше его, быть бескорыстным и великодушным. В таких условиях легче будет выдержать опасное испытанье богатством. Только так не размягчится характер и не возникнет чувственность, коия почти неразлучно сопровождает состоянье благополучия, комфорта.
80 Мало таких людей, у коих не было б дурных привычек, нуждающихся в исправленьи, нездоровых наклонностей, коие должно устранить. Будемте помнить, что судимы мы будем по той же мере, которая служит нам на то, чтоб судить наших ближних. Мненья, кои мы себе составляем о них, почти всегда суть отраженье нашего собственного нрава. Будемте готовы прощать больше и осуждать меньше. Часто приходится сожалеть о скороспелом сужденьи. В особенности же будемте избегать видеть всё в дурном свете. Нет ничего пагубнее для будущего души, нежели дурные слова, нежели то непрестанное злословье, которое питает собой большую часть разговоров. Эхо слов наших звучит в грядущей жизни, дым злонамеренных мыслей наших словно бы образует плотную и тяжёлую тучу, коия окутывает и затемняет наш дух. Остережёмтесь тех критических выпадов, уничижительных оценок, насмешливых слов, кои отравляют будущее. Бежимте злословья словно чумы; удержимте уста наши от произнесенья горьких слов, готовых сорваться с них. Такова цена нашего счастья.
