Том Гледхилл - Книга Песни Песней
В данном отрывке есть намек на будущее благословение. Цветущая смоковница ранней весной — это предвестник съедобных смокв, которые поспеют поздним летом (дерево, не раскрывающее свои почки весной, не принесет урожая летом) (см.: Мф. 21:18,19). Цветущая виноградная лоза — это также предвестник урожая сочного винограда. Так что мы имеем в поэме некоторое движение от пустынности природы к ее пышному цветению, от унылых дней до расцвета новых надежд на будущее.
Наши возлюбленные являются частью этого процесса расцвета новой жизни и новой надежды. Здесь нет явного намека на сексуальный элемент плодородия. Поскольку плодородие и воспроизводство — это второстепенные темы для Песни Песней. Весеннее возрождение природы видится без сексуальной составляющей (как это было в случае культа плодородия Ваала, которому противодействовали все пророки Израиля), а в свете творческой силы великого Бога, трансцендентного и имманентного. Он — основа всего, что существует. Времена года — это иллюстрация Его работы в жизни людей: от скрытого роста в дни мрака до расцвета новой жизни. Все это ярко выражено словами пророка Исайи:
Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но напояет землю и делает ее способною рождать и произращивать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, — оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его. Итак, вы выйдете с веселием и будете провожаемы с миром; горы и холмы будут петь пред вами песнь, и все дерева в поле рукоплескать вам. Вместо терновника вырастет кипарис; вместо крапивы возрастет мирт; и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое
(Ис. 55:10–13).Любовь весной — этот хорошо известный литературный мотив и тема расцветающих любовных чувств на лоне природы — вдохновляет философию эскапизма (бегство от действительности. — Примеч. пер.). Но в реальной жизни яркое пламя любви может преобразить окружающую среду. Кабинет, институтская библиотека и конвейерная линия — все может предстать в новом свете в глазах тех, чьи сердца наполнены любовью. Аромат цветущей виноградной лозы может быть замещен ароматом кафе–бара; пение птиц — грохотом рок–музыки; холмы могут, возможно, быть районом города, который возлюбленные должны пересечь, чтобы встретиться. В любых декорациях возлюбленные улыбаются благосклонно тем, кто пересекает их путь, а во времена разлуки тоскуют и мечтают увидеть друг друга и опять услышать приглашение: «встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!».
Дразнящая недоступность (2:14,15)
14 Голубица моя в ущелье скалы
под кровом утеса!
покажи мне лице твое,
дай мне услышать голос твой,
потому что голос твой сладок
и лице твое приятно.
15 Ловите нам лисиц, лисенят,
которые портят виноградники,
а виноградники наши в цвете.
Насколько тесно эти два стиха связаны со сценарием предыдущих стихов (2:8—13) — это предмет дебатов. Нетерпеливое приглашение парня пока не получило ответа. Мы, читатели, волнуемся, принято ли приглашение? Присоединится ли к нему девушка в его путешествии в горы? Это совсем не ясно. Некоторые считают, что слова парня в ст. 2:14 содержат элемент разочарования из–за недоступности своей девушки. Она не показывает свое лицо через решетку окна и не подает голос. Возможно, она слишком застенчива, а может быть, она дразнит его: «Я не покажусь, я не выйду к тебе. Попробуй, достань меня».
Что бы ни значили эти стихи, слова юноши в 2:14 нежны и деликатны. Он называет ее голубица моя. Голубка — это застенчивая, робкая птица, которая взлетает при легком намеке на опасность. Возможно, девушке приходилось отступать под натиском парня. Возможно, она считала его слишком опасным и улетала прочь, как голубка к недоступным ущельям под покровом утеса. Убегала ли она для того, чтобы подзадорить его, в то время как сама наслаждалась волнением погони, не ясно. Ясно только то, что ее настроение меняется. Иногда она в обморочном состоянии от желания (2:5), иногда ее беспокоит собственный вид (1:5). Здесь она робкая или просто кокетливая. Некоторые интерпретаторы увидели в ссылке на ущелья некоторую эротическую подоплеку. Мы не знаем точно. Неопределенность текста соответствует плану автора. Холмы, долины, горы ладана, гора «Безер» {разделение. — Примеч. пер.), повсеместно встречающиеся в Песни Песней, могут быть интерпретированы разным способом. Возможно, что девушка играет в игру «попробуй поймать». Она дразнит своего парня. Она знает, что в результате будет поймана, но хочет продлить свое волнение и откладывает акт. своей капитуляции. Или, возможно, она видит себя независимой и свободной, как голубка, способной определить свое будущее, способной выбирать и не быть пойманной в сети любви. Ее независимость может быть для нее очень ценной. Ее возлюбленный, может быть, даже завидует ее свободе и ценит ее. Как только он отнимает ее независимость, он парадоксально теряет то, что ценит. На физическом уровне встречается тот же парадокс. Он ценит ее девственность и ее чистоту. Но как только он берет ее, он теряет то, что ценит.
В соответствии с каноническим текстом, юноша хочет, чтобы девушка показала ему лицо свое, дала услышать голос свой (см.: 2:14). Но этот перевод вводит в заблуждение, поскольку древнееврейское слово, переведенное словом лицо, означает внешность. В 5:15 тело возлюбленного сравнивается с Ливаном. Здесь он также хочет увидеть формы ее тела. Он хочет увидеть не только ее лицо, а увидеть ее всю.
Образ голубки на недоступных скалах может восприниматься как его желание быть наедине с ней подальше от людей, наедине в горах, в секретном месте, где они смогли бы заняться любовью, где он мог бы видеть не только ее лицо, но также видеть и нежно ласкать ее прекрасное тело и слышать ее застенчивый и мелодичный голос. Возможно, они шептали друг другу «сладостное ничто», вели любовный разговор, в который нельзя вмешиваться, произносили сладкую словесную чепуху. В одном из мультфильмов двое влюбленных сидят на скамейке в парке, держась за руки и глядя друг другу в глаза. На другом конце скамьи сидит старик и наблюдает за ними исподтишка. Влюбленные говорят друг другу: «Дорогая! Да, дорогой? Ничего, дорогая. Просто дорогая». И тому подобное. Старику вскоре стало из–за этого плохо.
Существует язык влюбленных, который предназначен только для их ушей. Подобно этому есть интимные места, которые только возлюбленным дозволено увидеть. Юноша хочет увидеть ее прекрасную грудь, ее бедра, все ее тело. Он так легко возбуждается тем, что видит. Он бы хотел раздеть ее в уединенном месте и изучить ее волнующее тело. Частично скрытое — это частично обнаженное. Намек на то, что остается скрытым от глаз, будит его желание полного обладания девушкой. Как сказал М. Фрайян: «Нет женщины столь обнаженной, как та, чье тело пытаются угадать под одеждами». Р. Грейвс отметил в своих стихах различие в формах обнажения:
Дли меня нагая и нудистка
(хотя звучат как синоним,
означающий дефицит одежды)
различаются, как любовь и ложь,
или искусство и ремесло.
Обнаженность в Ветхом Завете почти всегда ассоциируется со стыдом, позором и моральной деградацией. Рабы и пленные демонстрировались голыми. В своих пророческих актах Исайя и Михей ходили: нагими и босыми (см.: Ис. 20:2–4; Мих. 1:8), чтобы проиллюстрировать сказанное Богом о скором пленении народа израильского. Осуждение проститутки заключалось в публичной демонстрации ее обнаженного тела, путем поднятия ей подола на голову: «За множество беззаконий твоих открыт подол у тебя» (Иер. 13:22). В саду Эдема после того, как Адам и Ева проявили непослушание, они были опозорены и стали осознавать свою наготу, которая ассоциируется с беззащитностью и уязвимостью (см.: Быт. 3:7). Почти нет сомнений в том, что Иисус Христос был распят нагим, чтобы опозорить Его публично.
Нудизм противоположен предыдущим формам обнажения. Нудист демонстрирует свое тело добровольно и без всякого стыда. Кто не чувствовал волнения от снятия одежды наедине? Но мы делаем это, когда уверены, что никто нам не помешает. Нудизм — это реализация философии «возвращения к природе». Но, как справедливо указал К. Льюис: «В нас меньше самих себя, когда мы полностью раздеты, чем когда мы одеты»[23]. Наша реальная идентичность маскируется нашей наготой. Наши личностные качества более полно проявляются в нашем внешнем виде, нашей одежде, которая выражает нас значительно больше, чем может сделать нагота. Апостол Павел, развивая учение о воскрешении тел, сказал: «От того мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5:2—4). Мы еще вернемся к этой теме наготы и позора при изучении ст. 5:1.
