Рафаил Нойка - КУЛЬТУРА ДУХА
Все основатели религий, философий, идеалов боролись по-разному. Было необходимо, чтобы и Моисей защищал свою религию, идеологию, философию различными угрозами и даже смертью. Всемогущий не нуждается в защите. Кто-то там у нас в Англии, кто хотел исповедать истинную веру, говорил мне: «И я буду бороться, чтобы защищать истину!» И тогда мне пришел в голову этот ответ: «Почему ты не позволишь себе быть под защитой истины, самой Истины?» Она пришла в изумление и поняла, как ей быть.
Не столько мы защищаем истину, сколько мы должны войти в истину и позволить Истине защищать нас. Что есть истина? Это еретический вопрос. Истина - это «Кто». Христос, Слово Божие, сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоан.14:6).
В этом контексте любви, любви попранной и уязвлённой, что случается с тем, кто умирает, поправ любовь? Кто любит, тот не допустит, чтобы человек умер. Что означает всё то, что предпринимает Бог в Своём воплощении? Что иное, если не прощение?
Любовь прощает грешника. И сейчас я скажу вам, что прощение - это не средство. Прощение - это составная часть любви. К примеру, я несколько раз сходил к своему духовнику, когда натворил чего-нибудь и попросил прощения, а он мне ответил: «Отец Рафаил, ты прощён прежде прошения, но как мы можем жить с тобой, если ты таков?»
Прощение дано нам прежде нашего прошения. «Бог есть любовь», - говорит Апостол. Мы можем сказать: «Бог есть прощение». Прощение уже дано, мы должны лишь принять его, мы должны удостоиться этого прощения, и тогда мы увидим, как прощение становится составной частью Любви. Такими должны стать и мы. В этом смысле прощение можно расценивать как призвание человека, то есть научимся быть такими, как наш Бог, научимся воздавать нашему ближнему тем, что желаем сами получить от Бога, да и от ближнего. Или, как говорил нам старец в одном слове на Прощёное Воскресение: «Мы, люди, не можем не грешить, но наш долг прощать друг другу и возобновлять, продолжать странствие покаяния и спасения».
Пост. Что такое пост? Пост как любое воздержание от дел мира сего, от этой биологической жизни является составной частью человеческого подвига, которым мы хоть немного уменьшаем нашу причастность материи, биологии. Это тайна в человеке, когда, уменьшая силу этой грубой биологии, даётся больше свободы самовыражению духа. Если хотите, скажу словами Святого Павла: «Ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти» (Гал.5:17). Может быть, всем или многим из нас знакомы моменты, которые, возможно, являются моментами благодати, когда, вкушая, будто бы «нарушаем» что-то, что движется в нашем духе, в наших сердцах. Если ещё слишком велика наша причастность земному, как будто бы теряется что-то более ценное.
Эта убеждённость может зайти очень далеко, вплоть до тех подвигов, о которых поётся в тропаре Преподобным: «И дея учил еси презирати убо плоть». Но пока что нам даются подвиги посильные: пост, как этот Великий Пост, это не пост в прямом смысле слова - как постился Моисей, как постился Илия, как постился Спаситель, не вкушая ничего сорок дней. Постились и наши филокалические Отцы, назовём их так, начиная с Антония Великого, и может, даже до него. Они постились и сорок, и шестьдесят дней, как говорит Египетский Патерик (и пришли к выводу, что всё-таки сорок дней - это человеческая мера, как это показал Христос, воплощённый Бог). Но то, что мы называем постом, является первым шагом, доступным всем. Это, можно сказать, режим, диета. Дело в том, что пост, как и любое воздержание, связан с любовью. Любовь требует подвига. И любовь людей этого мира тоже требует подвига. Сколько молодых девушек сегодня соблюдают режим, чтобы сохранить фигуру! Насколько бывают сильны законы любви, охватившей нас, настолько сильны и законы воздержания или подвигов, которые мы готовы понести.
Мы жаждем вечности, но проходим через подобные подвиги, подвизаемся не для того, чтобы сохранить фигуру, не по причинам, которые движут молодёжью, желающей добыть себе кого-то в этой жизни (супруга), но в первую очередь потому, что отягощённое тело не очень-то поддаётся молитве. И даже ради здоровья мы можем соблюдать этот пост, потому что здоровье полезно для нашей духовной жизни. И во-вторых, что намного важнее, чтобы оставить больше свободы духу для самовыражения. Но, преимущественно, в конце нынешнего Великого Поста, вне зависимости от того, постились мы хорошо или не очень, или даже плохо, всё-таки в канун Пасхи будто бы что-то другое движется в нас, будто по-другому даётся нам молитва, чем в дни, когда мы, будучи более свободными, пресыщаемся всеми земными благами.
Итак, мне хочется сказать вот что: не следует понимать, что пост и прощение и есть судьба и призвание человека в Православии. Пост - это подвиг, это способ, как и все остальные подвиги; прощение - это выражение любви, а призвание человека - это любовь, которая является судьбой человека в той мере и в смысле, о которых говорит Апостол «Бог есть любовь» (1Иоан.4:8). И эта любовь является законом жизни и законом вечности.
Отец Рафаил, что такое духовная жизнь?
Отец Рафаил Очень хороший вопрос, но это тема ещё одной конференции. В нескольких словах я скажу вам о самом главном. Хороший вопрос, потому что сегодня духовную жизнь путают с бездушной и пресной нравственностью. Нет! Нравственность - это только первый шаг, первый примитивный шаг для возвращения к духовной жизни. Читая Новый Завет, вы видите, как часто Апостолы говорят о «новой жизни во Христе». Это действительно жизнь в Духе. Духовная жизнь заключается в переходе от нашей примитивной биологической жизни, для которой у меня нет ни одного подходящего слова, - только лишь то, что она примитивна и заканчивается могилой. Жизнь в духе означает проникновение в законы божественной жизни (если мы можем их назвать законами), эта жизнь не знает ни тления, ни умаления, ни страдания.
Почему страдает человек? Страдание - это движение к смерти, потеря жизни. Поэтому истинная духовная жизнь не знает потерь. И проникновение прежде нашей биологической смерти в эти начала вечной жизни и называется духовной жизнью.
Возьмём любовь. Я приведу вам один пример. Сколько раз ко мне приходили люди, сломленные этой жизнью, с необъяснимыми трудностями, с неразрешимыми проблемами, и я в своей немощи, как мне сказал мой Духовный отец, раз они пришли ко мне, принял их так, как их приняли и мои братья из Монастыря. И если я их выслушивал, если у меня находилось хоть немного любви выслушать их без осуждения, часто столь малая любовь производила такое воскресение в жизни этих людей, что иногда я оставался просто-напросто удивлённым, сражённым: «откуда и доколе»!
Итак, что я хочу сказать? Любовь в самых малых её проявлениях не является ни психологическим, ни даже нравственным моментом. Это закон жизни. Духовная жизнь - это то, о чём сегодня говорится в нашем богословии еретической терминологией: мистика. Для нас в Православии мистики не существует. Мистика - то, что называют мистикой, - это и есть духовная жизнь. Она мистична, потому что она от Духа; потому что Дух не может быть выражен ни определениями формальной логики, ни материальным; она таинственна, потому что творит то, что мы называем чудесами, чего мы не ждём; неожиданно и то, что подаришь немного любви ближнему и удивляешься, «откуда и доколе», потому что вдруг воскресает его жизнь и твоя, и многих вокруг.
Итак, вот что вкратце называется духовной жизнью. И я был бы очень рад, если бы это слово «мистика» не произносилось бы больше, потому что происходит от ереси, которая не знала, к чему рационально отнести некоторые феномены, которых она не могла отрицать; и тогда она изобрела «ящик», который назвала мистикой, и всё непонятное прятала туда, потому что это мистично, «это мистика». Нет! Это духовная жизнь. Мы не нуждаемся в этом определении. Оно тоже употребляется, но для нас существует духовная жизнь. То есть та жизнь, посредством которой сейчас начинает работать наше покаяние. Начинаем видеть яснее. Возможно, сегодня я лучше, чем вчера понимаю эти слова Писания. Завтра я пойму ещё больше. Совершаю делание, которым открываются мои глаза, если это делание верное, и физический опыт, который у меня есть, может открыть мне такие горизонты, которых я и не ожидал. Заметьте, как переплетается практический опыт с просвещением, которое опять-таки не является лишь интеллектуальным или культурным феноменом, а является тем, что будет сопровождать меня после смерти.
Что такое покаяние? Опять-таки это то, что сегодня понимается неверно. Покаяние - это не только сожаление и «сетование» о каком-то сотворённом мною зле; покаяние - это динамика к вечной жизни. Наш духовник отец Софроний - если рассмотреть это в гармонии со всем филокалическим - говорит, что это начало самосозерцания. Что происходит в покаянии? Посмотрите, как много людей вокруг нас не осознают своих грехов, но и мы вчера, позавчера жили во грехе и даже не знали, что это грех. Как часто я слышал: «О, отче, я не знал, что это грех». Или: «Я когда-то не знал, что это грех, пока не увидел в одной из молитв, или в вопросах молитвослова».
