Адин Штайнзальц - Творящее слово
Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется — человек видит объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно.
Здесь объясняется необходимость надежной отправной точки. Мы определяем понятия, и наши определения обладают смыслом. Но эти понятия могут выйти за пределы нашего интеллекта. Стоит чуть превзойти свои возможности концептуализации, и человек уже не знает, о чем говорит.
В то же самое время мы все-таки выбираем некоторую конкретную модель, а не какую-нибудь другую. И какую бы модель мы ни выбрали, мы можем сохранить связь с оригиналом. Так, например, мы делаем модель атома, полностью осознавая, что ни электрон, ни протон с нейтроном не являются кусочками твердой материи, какими они представляются в модели. Однако сама модель помогает нам понять атом настолько, чтобы работать с ним. Это не модель в смысле точного подобия в другом масштабе. Это рабочая модель, абстракция. Важны здесь взаимоотношения между частями.
Точно так же человеческое тело часто используется для метафорической передачи определенных концепций. Так, когда мы говорим, что Хесед и Гвура можно изобразить на диаграмме сфирот как левую и правую сторону в смысле функций, мы не собираемся утверждать, что Хесед похожа на правую руку Б-га или что она имеет какое-то отношение к правой руке человека. Это модель ограниченно гомологичных отношений, единственная ценность которой в том. что она позволяет сознанию понять нечто. Точно так же только моделями являются многие галахические ситуации, изложенные в Писании. Бодливый бык и оставленная на дороге яма подобны моделям юридических проблем или даже, точнее, моделям отношений между людьми во время тяжбы. К несчастью, для очень многих из числа изучающих Талмуд оказывается слишком трудным высвободиться из рамок модели. В этом случае, как и во всех случаях, когда человек попадается в ловушку метафоры, модель превращается в абсурд.
Нам мешает воображение. Надо учиться действовать сразу на двух уровнях: один — признание того, что модель помогает понять нечто, другой — что она не выражает на самом деле само явление. Это интеллектуальное затруднение оказывается иногда главным препятствием для попыток некоторых культур приспособиться к научному подходу. Они путают модель с объектом. Часто это следствие давней традиции идолопоклонства, неразличения инструментов Б-га от Самого Б-га. А неспособность освободиться от модели и обратиться к первоисточнику — и есть идолопоклонство.
Как бы человек ни славил Б-га, Он бесконечно далек от всего, что человек может сказать или подумать, великого или малого. В том, что касается сотворенного, первое качество — это Мудрость. Она — первоисточник. Однако другие качества связаны более прямо с Даат (Знанием), а оно происходит из Хохма (Мудрости), так что любовь, страх и другие эмоции должны знать свой объект, что, в частности, объясняет, почему дети бывают так злы и жестоки — у них нет достаточной связи с Даат (Знанием) и с Мудростью. Жестокость во многих случаях оказывается неспособностью понять природу другого существа, встать на его место и представить себе его реакцию.
То же самое касается и гнева. Иудаизм, кстати, никогда не смотрел на детей как на существ чистых и невинных, этаких ангелочков. Наоборот, предполагалось, что они особенно склонны к греху и жесткости — по незнанию. Человек не рождается человеком; он входит в мир маленьким диким созданием. По мере роста он может приручиться. Дикость ребенка происходит из непонимания существования другого; невежество, отсутствие знания делает эмпатию невозможной.
Принимаем ли мы принцип естественного порядка, при котором большая рыба ест маленькую рыбку и все сражаются со всеми за выживание? Рыбы не обременены знанием, а у человека есть некоторое знание о других, которое может быть переведено через эмпатию и которое отвергает гнев и агрессию. Жестокость, говорим мы, это результат невежества, которое есть незнание о других, а не невежество интеллектуальное. Потому что можно быть очень интеллектуальным и страдать отсутствием знания о других людях. Есть даже выражение, описывающее этот тип: Ученый без Даат, выражение, к сожалению, очень применимое ко многим нашим интеллектуалам.
Главная мысль здесь та, что Знание и Мудрость имеют решающее воздействие на другие качества. Например, любовь не может существовать в абстракции. Должно быть определенное знание, определенное сознательное отношение к чему-то, чтобы любовь могла проявиться. Без этого может быть влечение к чему-то или кому-то, даже очень сильное, но не любовь. Все эмоции и качества для своего роста нуждаются в Хохма (Мудрости), Бина (Понимании) и Даат (Знании).
Три высшие сфиры, называемые по первым буквам ХаБаД (Хохма, Бина и Даат}, создают фон для существования всех остальных качеств. Человек испытывает любовь, ненависть или жалость, и это, в свою очередь, возбуждает мыслительный процесс, который проявляется в словах. Точнее, есть два этапа: первый — мысль до своего выражения в словах и второй — мысль, воплотившаяся в словах и неотличимая от них.
Отношения между мыслью, речью и действием достаточно ясны, и одно ведет к другому как, например, при даче инструкций. Когда мы даем инструкции сами себе, например, действуя по плану, то сосудом служит тело, а речь, выраженная мысль, — душой. В отношении святых букв, буквы речи — это инструменты, тело, а буквы мысли — содержание, или душа, того же самого явления. Но в конечном счете, как уже упоминалось, и сама мысль тоже материальна; она — часть и функция мозга и, следовательно, тела.
Пока речь идет только об эмоциональных качествах, таких как любовь или ненависть, слова сначала не нужны. Только позже эмоции выражаются в мыслях, которые служат источником определенных слов. Эти мысленные слова, еще далекие от высказывания, называются буквами мысли.
Иными словами, Сехель, или сознательный разум, образующий все три сфиры ХаБаД, есть душа остальных, эмоциональных качеств, остальных семи сфирот. Качества ХаБаД могут быть сконцентрированы в сфире Хохма (Мудрость), как в источнике, так что Мудрость может рассматриваться как душа всего остального существования. Сехель, или ХаБаД, оживляет остальные качества, качества оживляют мысль, мысль оживляет речь, речь оживляет действие.
Принципиально в этом рассуждении то, что нет разницы между первой сфирой Мудрости и последней стадией — действием. Хотя для нас. людей, эта дистанция — ширина всего спектра нашей жизни. Это все, что мы можем знать, для нас это — противоположные полюса. А для Б-га этого расстояния нет. То, что для нас — весь спектр бытия, для Него — искорка действительности. Шкалу ценностей соорудили мы, и непонятно, почему она должна связывать Б-га хотя бы в какой-нибудь мере.
Тайна веры
Для человека мудрость может быть началом всего, но для Б-га Мудрость — это часть завершенного действия. Между уровнем мудрости и уровнем действия лежит пропасть, в которую вмещается весь спектр человеческого существования. А для Б-га все это расстояние между мудростью и действием — всего лишь ступенька лестницы. Для иллюстрации: человеческое ухо различает не более чем несколько тысяч звуковых частот — от самого низкого баса до самого высокого писка. И этот отрезок вмещает весь наш мир звуков и музыки. Но если этот спектр сравнить с миллионами и миллиардами частот звуковых волн, которые могут существовать и существуют во Вселенной, тогда между различными звуками, которые слышат люди, не оказывается никакой существенной разницы, и их все можно отнести в одну категорию.
Как написано- Всех их мудростью сотворил Ты (Теѓилим [Псалмы], 104:24). Б-г творил мудростью, как Своим инструментом, как человек пользуется своими орудиями. Мудрость, таким образом, может рассматриваться не только как качество Б-га, но и как Его орудие. Мудрость для Б-га оказывается тем, чем для человека является действие. Для человека огромное расстояние лежит между духовными, интеллектуальными влияниями и физическими и жизненными силами, а для Б-га нет этого разрыва. Разрыв же для человека велик настолько, что его можно разделить на пять фундаментальных уровней: Сехель (Высший интеллект), Мидот (Высшие эмоции), Мысль, Речь и Действие.
