Николай Велимирович - Молитвы на озере
При дверях души вашей стоит Господь с метлой, готовый, если позовете Его, вымести из нее нечистоты обильные и, очищенную, облагоухать кадилами и благовониями и красотою девства украсить ее: стоит Господь и ждет приглашения вашего.
И при входе в сердце ваше стоит Господь со свечою, горящею без дыма и копоти, стоит и ждет приглашения внести свечу в сердце ваше и освятить его, выжечь все страхи, страсти и желания постыдные, изгнать из него дым и зловоние.
И на пороге ума вашего стоит Господь с мудростью Своею и глаголом Своим, готовый войти на зов ваш и разогнать все мысли безумные, все воспоминания лютые, все заблуждения, изгладить все образы призрачные, стоит Господь и ждет зова, чтобы внести разум Свой, Свои печати и Свои слова.
А вы говорите: «Где Господь?» — на обочине жизни вашей, оттого и жизнь ваша уродлива. Будь Господь в центре ее, где Ему надлежит быть, и жизнь ваша выпрямилась бы, и видели бы Господа и не страдали бы в Его поисках, вопрошая: «Где Господь?».
Повредились вы, потому и спрашиваете: «Где Господь?».
Предобр Господь, потому недобрым неведом Он.
Пречист Господь, потому нечистым не виден Он.
Пресвят Господь, потому не святые Его не чувствуют
Если не найдется исповедников среди людей, через предметы и природу Господь явится.
Если звезды небесные забудут имя Господне, не забудет Его войско несметное небесных Ангелов. Если слабеет исповедание имени Божия в царстве одном, крепнет в другом. Невозможно ни усилить, ни ослабить звук имени Божия. Ибо, если один ручей иссякнет, другой наполнится, и держат море они на одном уровне.
80. Господи, направь меня на стезю правды
Зеленеет кипарис летом и зимой. Базилик благоухает летом и зимой. Забивают ягнят летом и зимой.
Таковы и вы, праведные.
Берегитесь волков, нападающих на вас: один — спереди, другой — сзади. Но паче берегитесь двух грехов — страха перед грешниками и презрения к ним. Ибо тогда увянут побеги вашей праведности, словно зелень вербы, и благоухание претворится в зловоние, и смирение станет гордыней. И грешники назовут вас своими.
Праведные, грех есть немощь, и боязнь грешников — страх перед немощными. Грешник страшится в себе и мертвого праведника, а вдвойне — праведника живого рядом с собой.
Не страшитесь того, кто вас вдвойне страшится.
Не в Господе ли храбрость праведного? Не Господь ли Всемогущий — предводитель войска праведных?
Воистину, невелика правда стоящих близ Всемогущего и боящихся всенемогущих.
Если правда ваша — правда Божия, то и сила ваша — сила божественная. Вначале сила божественная кажется грешным слабостью, ибо слишком мягка, милосердна и многотерпелива. Но в конце, когда придет победа, грешные видят с ужасом, что основание дома их размыто водами подземными и рушится непоправимо. Словно трава, неслышно и незаметно растет победа Божия, но когда вырастет, не выкосить и не вытоптать ее.
Грешные — стадо без пастыря, вы — нет. И когда Пастырь покидает вас, не для того покидает, чтобы оставить, но чтобы просеять через сито мелкое. Вскоре вернется Пастырь ваш, и будете умирать от стыда за предательство.
Праведные, грех есть болезнь, и к грешным презрение — презрение к больным. Кто от своего здравия больным подает, умножает свое здравие. Презрение к больным подрывает здравие здорового.
Грех делит трапезу с тем, кто грешников гнушается. Грех входит в дом боящихся войти в дом грешников. Кто вернется назад, чтобы не встретить в пути грешника, тот вернется в дом свой с грузом греха.
У каждого входа в душу свою поставьте стражника, да не внидет гордыня в храм ваш. Ибо, если внидет, разом погасит свечи всех ваших добродетелей.
И будут словно мех, вином наполненный, когда иглой проткнут его.
Краток сей день жизни, но истинная жизнь ночи не знает.
Кто умрет от греха в день сей, умрет смертью, дня не знающей.
Праведные, учите неустанно один урок за другим. Закончившего одну школу правды Господь посылает в высшую и сложнейшую. Грешный страдает от невежества, праведный — от научения. Но, воистину, мука праведного слаще муки грешного, как возвращение на родину слаще пребывания на чужбине.
Мати Божия Милосердная, сохрани идущих дорогой истины, да не устрашатся грешников и не презреют их.
Да не станут от страха богоотступниками и от презрения к грешным — человекоубийцами. Да не станет полуправда тем возвышением, с которого еще глубже падут в пропасть.
81. Господи, сожги мя на алтаре Твоем
Был я пастырем овец, и возвысил Ты меня быть пастырем человекам.
Находил я овцам пастбище зеленое, и были они довольны. Людям в пищу предлагаю Тебя, и многие не хотят вкусить.
Щемит сердце мое от скорби, Господи, глаза мои полны слез, ибо многие не вкушают Тебя, но ищут пищи на нивах голода.
Не туда, братья мои, не туда, куда грядете вы: то нивы глада и они только умножат голод ваш. И, обезумев от голода, друг на друга броситесь и поглотите и не насытитесь.
Овцы приходящим от Бога питаются, вы же потому люди, чтобы Богом питаться. Если люди станут питаться пищей овчей, для чего было Богу создавать и овец, и людей?
Что есть овца, если не трава, которой она питается? А вы призваны богами быть, оттого Бог предлагает Себя в пищу вам.
Господи мой, падаю на колени пред Тобою и молю о милости. Оскудели верой священники Твои, потому многие люди Тебя не хотят вкусить. И пустует пастбище Твое богатое. Хороший пастырь овец нехорош для людей. Зачем не оставил Ты меня быть хорошим в малом, но поставил быть негодным в большом?
Когда был я пастырем овец, и тогда я был священником Твоим. Каждой травинки касался посох мой пастырский, и, припадая грудью к земле, вслушивался в дыхание ее, и лежал на спине, глядя на грозное пламя небесное. И касался челом росистой листвы в горных лесах, и обнимал с жалостью ели высокие, грозой сломленные. И читал имя Твое, написанное пламенем по всей земле, и чувствовал, как горит подо мной каждая пядь, и говорит: я есть алтарь Всевышнего. И величие Твое наполняло меня восхищением; и луга, и дубравы, все воды и суши наполнялись восхищением моим. А когда возрос, то познал с невыразимой дрожью, что Ты еще ближе мне, чем предчуствовал я в полях детства моего. Познал я, Господи, что я есмь земля, в которой ты горишь и глаголешь. Познал я, Владыко мой, что странник я в самом себе, а Ты — хозяин и Господин.
И познание сие повергло меня в ужас, пронизавший до мозга костей. И сказал я себе: не свой дом осквернял ты, но чужой. И не на себя навлекал позор, но на другого. И не себя оскорблял, но Хозяина, в чьем доме ты гость. И бросал грязью не в свечу, а в солнце внутри себя.
Какое крещение смоет позор мой пред Тобой? Какое покаяние грех мой пред Тобой изгладит? Помоги мне истребить себя, грешного, и родиться заново, словно чистому младенцу без прошлого. Помоги мне, Отче мой.
Идолы языческие требуют от жрецов своих известной меры мудрости. Сколько же мудрости потребно священнику Бога жизни!
Идолы требуют известной меры чистоты. Сколько же чистоты солнечной потребно тому, кто служит Богу богов?
Идолы требуют известной меры сил от служителей своих, какой же силою должен быть препоясан служитель Вседержителя Всесильного?
Всевышний Отче мой, очисти жизнь мою и сотвори ее жертвой на Твоем жертвеннике. Когда был я пастырем овец, плакал я над каждым ягненком закланным. Сотвори меня невинным, как ягненок, и сожги меня на алтаре твоем, Господи и Боже мой.
82. Господи, не дай народу моему в безумии восставать на Тебя, Жизнодавца
Объявили неверные войну против Бога неба и земли — листва сухая против ветра горного! Пока ветер тихо веет, и шуршание листвы слышится, но взовьется ветер и раскидает листву по кочкам болотным, лесам и дорогам, и, слипшись с грязью, потеряют голос листья одинокие.
Ибо чувствует неверный в толпе силу свою и подает голос, а в одиночестве страх и немощь снедают его. Верный чувствует немощь толпы и разделяет ее, а в одиночестве силу Твою чувствует и делит с Тобой ее, оттого одиночество — сила и песнь его.
Кому войну объявили вы, безумцы? Тому ли, Кто одной мыслью возжигает солнца и стада светил небесных погоняет Своим посохом? Воистину, не так смешна война, вербами грому объявленная или воробьями кондорам хищным.
Выковали вы мечи, которыми друг друга истребляете, и поднялись с ними же на Господа? Смотрите же, ходит Он по мечам вашим, как по мху лесному. Крепостей же ваших боится не более, чем ваших могил.
Выдумали вы слова жалкие, которыми поносите и один другого унижаете, неужели думаете, что ими Того унизите, Который один знает, что есть Слово и откуда оно? Сотворил он связки в горле у вас, расширил легкие, отверз уста, с ними связал язык. Воистину, не так смешно восстание свирелей в мастерской против мастера своего и струн на арфе против руки, на них играющей.
