Виссарион Нечаев - Уроки покаяния по библейским сказаниям
Моисей, пощаженный повивальными бабками, возвращен был дочерью фараона матери и беспрепятственно питался млеком ее. Пусть это будет напоминанием для христианина, что и он, если хочет сохранить младенческую невинность и чистоту, должен питаться премудростью. Премудрость, или духовная рассудительность, потребна для него, как млеко для младенца. Целомудрие необходимо условливается мудростью. Целомудрие есть плод мудрости, научающей обуздывать страстные движения плоти, по самой природе своей неразумные. Увлекаясь ими, человек уподобляется бессловесному животному, которое не может противиться животным влечениям именно потому, что не имеет разума, не может рассуждать. Достоинство разумного существа открывается именно в том, что оно силой рассуждения удерживает себя от того, от чего неразумное животное удержаться не может.
Ревнуй же, душа христианская, о стяжании духовной мудрости, и по мере преуспеяния в ней ты преуспеешь в деянии, то есть в подвигах целомудрия. У кого же ближе ты можешь научиться этой мудрости? У Святой Церкви.
Она есть общая наша мать. Мудрость, которой она всех нас учит, так же питательна, как питательно для младенца молоко родной матери. Послушный сын Церкви, благоговейно следующий ее руководству в жизни, боится грехов нецеломудрия, ибо знает, как строго преследует она грехи нецеломудрия, как они не соответствуют тем высоким правилам нравственности, какие она предписывает своим чадам, тем образцам чистоты душевной, на какие она указывает для подражания.
Если мудрость естественного разума, как показывают примеры язычников, способна была держать их в пределах воздержания от плотских похотей, — не гораздо ли благотворнее в этом отношении влияние на человека богопросвещенной наставницы мудрости, Святой Христовой Церкви?
* * *Яко Моисей великий египтянина ума уязвивши, окаянная душе, не убила еси (подобно Моисею, поразившему египтянина, ты не умертвила ума); и како вселишися, глаголи, в пустыне страстей покаянием?
(Исх. 2, 11–12)
Моисей жил при дворе египетского фараона, как усыновленный его дочерью. Но, достигши сорока лет, он должен был оставить придворную жизнь по следующему случаю.
Однажды он вздумал навестить братьев своих, сынов израилевых, на месте их работ и возмутился до глубины души тем, что увидел. Он увидел, как изнуряли их тяжкими, непосильными работами и как жестоко обращались с ними. В его присутствии один египтянин бил еврея. Моисей воскипел негодованием на мучителя и не без тайного внушения свыше, в предзнаменование того, что ему суждено быть мстителем египтянам (см.: Деян. 7, 24–25), убил египтянина и труп его зарыл в песке. Вопреки ожиданию Моисея, поступок его сделался известным фараону. Избегая гнева фараонова, Моисей удалился из Египта и поселился среди мадиамлян в Синайской пустыне, и прожил здесь 40 лет, пася стада тестя своего, мадиамского священника Иофора.
Египтянин, бивший еврея и убитый Моисеем, есть образ ума, ослепленного страстями. Горе человеку, обуреваемому страстями! Он постепенно теряет силу противостоять греховным искушениям и соблазнам, перестает Бога бояться и с ближним начинает поступать несправедливо и бесчеловечно, как поступали в отношении к евреям египтяне, которые по зависти к евреям, по корыстолюбию и властолюбию не хотели иметь в них полноправных сограждан, а хотели владеть ими, как рабами и невольниками, и всячески угнетали их.
Но пагубное действие страстей на душу не одинаково. Иной увлекается ими только по слабости воли, и сам оплакивает свою слабость, не мирится со своим греховным состоянием, осуждает его — страсти покорили его волю, но не ослепили его ума, христианского смысла и совести: ум его восстает против страстей. Но в иных страсти получают такую силу, что помрачают самый ум. Привычка к удовлетворению страстей доводит их до того, что они наконец перестают видеть в ней грех, извиняют и оправдывают свои страстные увлечения, они грешат не волей только, но и самым умом — ум их перестает различать добро от зла, отрешается в суждении о том, что грешно и что нет, от руководства Слова Божия и подчиняется только плотским мудрованиям; он одобряет только то, что льстит самоугодию и чувственности, и истощается на изобретение средств к их удовлетворению.
Жалко положение души, дошедшей до такого состояния. Поистине она окаянна, если светильник ее затмился, если ум ее, вместо того чтобы освещать пред ней путь к Богу, предохранять ее от страстных увлечений, дал себя ослепить страстями! Ей грозит вечная гибель, если она не поспешит раскаяться. Но как трудно для нее вступить на путь покаяния, когда она не сознает опасности своего положения, когда самый ум ее не только не осуждает ее служения страстям, а еще сам служит им! Напрасно умертвила мудрования плоти, если смиренно не покорила своего ума внушениям веры! Без этого смирения невозможно, чтобы она покаялась и посредством покаяния открыла себе путь в пустыню страстей, то есть к состоянию бесстрастия. Только в пустыне Моисей нашел безопасность от преследований фараона.
Только в отрешении от всего, что питает страсти, душа может обрести для себя мир и спасение.
* * *В пустыню вселися великий Моисей: гряди убо, подражай того житие, да и в купине богоявления, душе, в видении будеши (дабы и тебе узреть Бога, явившегося в Купине).
(Исх. 3, 2)
Сорокалетнее пребывание Моисея в Синайской пустыне, где он поселился, убежав от фараонова гнева, представляет нечто, достойное подражания для нас.
Подобно Моисею, и каждый ревнующий о спасении должен удалиться в пустыню, не в буквальном смысле — пустыня сама по себе никого не спасает, ибо никого не защищает от козней лукавого. Пустыня, куда он должен укрыться от мысленного фараона — диавола, от его искушений и наветов, это — отрешение от пристрастия к суете мирской, любовь к уединению, не столько к внешнему, хотя и сие полезно бывает, сколько к внутреннему, иначе к безмолвному собеседованию с собой и с Богом, к самоиспытанию, богомыслию и молитве.
В пустыне Моисей вел простой, близкий к природе образ жизни, не жалея о том, что расстался с роскошной и великолепной обстановкой придворной жизни, какую вел в Египте, что общество людей образованных и занимавших высокое общественное положение променял на жизнь с людьми простыми, дворец на пастушескую кущу, великолепные искусственные сады на пастбища для скота.
Как бы высоко ни стоял кто из нас в сравнении с ближними по уму, по богатству, по знатности, он должен относиться к ним со смирением Моисея, не должен пренебрегать общением с низшими его; он должен стыдиться не сближения с ними, а тлетворных обычаев их. Пусть он ест и пьет с мытарями и грешными, как ел и пил с ними Христос, но пусть не подражает им в лихоимстве и других пороках и, напротив, пусть благотворным влиянием своего примера и внушений старается облагородить и исправить их. В пустыне Моисей проводил жизнь в великих трудах, неизбежных для пастыря: он оберегал вверенные ему стада от нападения разбойников и зверей, от зноя и холода, сам терпел зной и холод. Подобно Моисею и ты, душа христианская, с бдительностью пастыря охраняй себя от бесовских приражений, от того, чтобы не сделаться тебе добычей духа злобы, с львиной яростью ищущего поглотить беспечного грешника; береги себя от соблазна и искушений со стороны мира, с разбойническим насилием старающегося навязать тебе свои нехристианские правила и обычаи; с терпением и самоотвержением переноси все житейские тяготы и скорби, не допускай, чтобы они отвлекли тебя от благочестия и добродетели; ободряй себя надеждой, что за временную скорбь, христиански переносимую, ждет тебя вечное утешение.
Моисей в пустыне, вдали от мирского шума, упражнялся в благоговейном созерцании, следовал премудрости и благости Божией в окружавшей его пустынной природе. Подобно Моисею, и ты, душа христианская, привыкай находить сладость в подобном духовном занятии. Благословляй Господа, вся премудростью сотворившего, облекающегося светом, яко ризою, в море пролагающего пути Свои и стези Свои в водах многих, манием Своим содержащего всю вселенную, пред величием Которого одинаково ничтожны песчинка земная и мириады светил небесных, и величие Которого с одинаковою поразительностью проявляется в былинке и в совокупности всех творений.
Моисей за подвиги смирения и очищения себя от пристрастия к земному сподобился узреть явление Бога в Купине и беседовать с Ним лицом к лицу. Подражай, душа христианская, житию Моисея, тогда и ты достигнешь блаженства лицезрения Божия в будущей жизни. Но и в настоящей жизни нам дано предвкушать это блаженство в Таинстве Причащения. И достойные, и недостойные причастники Святых Таин «огню причащаются и неопальны пребывают, якоже Купина древле горевшая» (Молитва к Причащению). Но достойные причастники Тела и Крови Христовой, предочистившие себя к принятию их подвигами истинного покаяния, имеют то преимущество, что как только прикасается к ним этот Божественный огонь, тотчас разливается в их сердце неизъяснимо-усладительная теплота и производит в них ощущение присутствия в них Господа, столь же сильное и неотразимое, как внешнее ощущение зрения.
