Пьер Гольбах - Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов
Иисусу не надо было быть большим пророком, чтобы предсказать, как сообщает евангелие, своим апостолам гонения, какие им пришлось претерпеть, проповедуя его учение. Принимаясь за это ремесло, они должны были мириться с теми неудобствами, которые, естественно, с ним связаны. Если верно, что они претерпели пытки и казнь, то этим они дали свершиться судьбе, которой они не могли не предвидеть.
Но, скажут нам, без сверхъестественного мужества нельзя идти с веселым сердцем на смерть, и нельзя из одного только жульничества заниматься ремеслом, которое заведомо должно привести к трагическому и мучительному концу.
На это можно ответить ссылками на факты. Повседневный опыт показывает, что преступники-воры, разбойники, контрабандисты - занимаются своим ремеслом, зная, какой риск с ним связан. Они знают, что против них вооружено правосудие, и, однако, они не бросают своего занятия, поскольку они находят его прибыльным и удобным и поскольку оно дает им средства к жизни. Они не задумываются об ожидающем их конце или надеются, что им удастся уклониться от своей судьбы благодаря ловкости.
Воры-мученики безделья или алчности. Завоеватели, воители и солдаты мученики лени, славы и ложной чести. Проповедники новой религии - мученики запрещенного учения, которое дает возможность властвовать над умами и жить за счет легковерия. Их мужество ничего не доказывает, разве лишь то, что они готовы умереть, занимаясь ремеслом, прелести которого они вкусили, познав вместе с тем и его опасности. Когда опасный момент настает, на помощь приходит тщеславие; они, что называется, покоряются необходимости, и вот мы видим, что они мужественно умирают.
Чтобы составить себе представление о древних проповедниках и мучениках, достаточно бросить взгляд на современных мучеников и проповедников. Известно, что мерзкие, кровавые законы Людовика четырнадцатого (поскольку они не отменены, надо заключить, что нынешний монарх их одобряет) устанавливают смертную казнь для протестантских проповедников, проповедующих свое учение во Франции, и осуждают на галеры тех, кто собирается, чтобы их послушать. Несмотря на эти жестокости, гугеноты не имеют недостатка в проповедниках, которые наставляют их, рискуя быть повешенными. А между тем эти столь мужественные люди часто являются весьма мало добродетельными. Иногда это экзальтированные фанатики, но чаще всего хитрецы, которые ввиду выгод, доставляемых их рискованной профессией, закрывают глаза на окружающие ее опасности. И в самом деле, эти контрабандные проповедники извлекают из своего ремесла и честь, и выгоду. Какой-нибудь крестьянин-протестант смотрит, как на бога, на такого миссионера, достаточно отважного, чтоб украдкой указывать ему путь ко спасению и предохранить его от козней римской церкви. Чтоб выразить ему свою признательность, крестьянин целует ему руки и ноги. Он обожает его, внушает обожание к нему своей жене и детям, отдает ему все, что имеет, лишается всего ради него. Таким образом, человек божий обменивает свое учение, часто непонятное тому, кто его слушает, на почет и подарки. Он властвует. Он является богом-хранителем для всякого, кого он удостаивает своих забот. И в расчете на такие выгоды он охотно готов идти на некоторый риск. А беспристрастные люди уверяют, что многие из этих смелых проповедников в частной жизни отнюдь не достойные уважения люди. Для того чтобы создать мучеников, достаточно честолюбия и жадности на одной стороне, легковерия и фанатизма-на другой.
Итак, смерть и страдания за дело не доказывают ни правоты дела, ни истинности учения, ни искренности того, кто страдает или умирает за это учение. Преступление также имеет своих мучеников, как и добродетель.
Всякая сильная страсть, всякий могучий интерес заставляют нас закрывать глаза на непосредственные последствия наших действий. Какова была страсть основоположников христианской религии? То была страсть, свойственная всякому главарю секты,- желание властвовать над умами людей и прилично жить за их счет.
Не надо все же думать, что все пострадавшие или умершие за христианскую веру были обманщиками. По всем данным, большинство мучеников были легковерны ми добросовестными фанатиками, одурманенными своими духовными вождями, которые внушали им необходимый пыл, чтобы упорно поддерживать дело, полезное личным интересам вождей. Последователями религиозных обманщиков являются глупцы, а когда эти глупцы преисполнены воодушевления, внушенного им наставниками, они готовы презреть мучения и смерть.
Было бы, может быть, неправильно думать, что все первые проповедники религии были обманщиками. Даже среди них могли находиться люди простые, легковерные, простодушные, которые под руководством своих более хитрых собратьев стали в их руках полезным орудием для осуществления их целей Мухаммед был обманщиком. Ему посчастливилось найти добросовестных фанатиков в лице большинства своих первых последователей. Иисус, согласно евангелию, имел, по-видимому, трех главных доверенных лиц-Петра, Иакова и Иоанна. Они могли быть хранителями тайн своего учителя. Все прочие апостолы, возможно, чистосердечно верили, что их учитель - мессия, предсказанный пророками, или восстановитель Израильского царства. После смерти Христа ловкий и сильный Павел присоединился к комитету апостолов и создал зарождающейся секте успех, превзошедший, несомненно, ожидания прежних главарей. Во всех сектах несколько ловких людей всегда становятся господами над прочими.
Мало того, часто бывает, что человек, бывший вначале обманщиком, в конце концов становится добросовестным энтузиастом. Заинтересованность создает ему иллюзии, и с течением времени он убеждается в реальности той лжи, которую он сам раньше выдумал. Мы часто видим, что лжецы в конце концов сами начинают верить в небылицы, которые они обычно распространяют. Таким образом, часто в одном и том же лице соединяются обманщик и фанатик.
Итак, надо различать два вида мучеников. Одни из них были обманщиками, ставшими жертвой своей опасной профессии. Они могли проявить то же мужество, как и другие. Ведь, попав в руки судей, они понимали, что отступление невозможно, что им придется понести наказание либо как нарушителям указов и законов, либо как соблазнителям и мошенникам. Не имея возможности избежать смерти, обманщики тоже решали умереть мужественно. Этим они по крайней мере спасали свою честь в глазах своих приверженцев. Другой вид мучеников представляли фанатики, у которых фантазия была сильно возбуждена пастырями-обманщиками или опять-таки фанатиками.
Исходя из этого, посмотрим-на основании истории церкви и сохранившихся памятников,-каковы были методы, которыми пользовались первые христианские пастыри, чтобы подавить рассудок, вызвать доверие к себе и разжечь воображение последователей. Прежде всего, они настаивали на необходимости веры, то есть слепой покорности, необходимой для целей церкви. Апостол, пастырь или епископ, обеспечив себе покорность паствы, беседовали с нею о своем собственном величии, о возвышенности своей миссии, выставляли себя в качестве посредников между богом и людьми и даже как богов земных.
Чтобы убедиться в том, какое высокое мнение о себе внушают пастве главари и пастыри церкви, достаточно привести одно место из Постановлений апостольских (книга 2, гл. 26). Эта книга хоть и не принадлежит апостолам, которым ее приписывают, но, во всяком случае, восходит к глубокой древности. И вот что там пишется:
"Кто стал епископом, тот является служителем Слова, хранителем веры, посредником между богом и вами посредством почитания, которое он воздает богу. Он учитель благочестия. После бога он отец ваш, возродивший вас кровью и духом, чтобы вы были приняты богом. Он ваш управитель и руководитель. Он ваш царь и государь. После бога он ваш земной бог, которого вы должны почитать". В другом месте той же книги (книга 2, гл. 2) сказано, что епископа следует рассматривать как представителя бога среди людей, поскольку он распоряжается всеми людьми, священниками, царями, должностными лицами.
Хотя Постановления апостольские, откуда взяты эти цитаты, считаются апокрифическим произведением, нетрудно видеть, что христианская церковь отнюдь не отказалась от возвещаемых здесь принципов величия епископата. В частности, их целиком усвоил римский первосвященник, особенно в те времена, когда он, как мы вскоре увидим, распоряжался тронами. Современные льстецы не постеснялись дать ему титул наместника бога. В дальнейшем мы увидим, что многие государи были низложены епископами, которые согласно Постановлениям апостольским распоряжаются всеми людьми, царями, должностными лицами.
У некоторых современных христиан хватало духу несколько снизить то возвышенное представление, которое старались создать о себе епископы в древности. Но первые христиане, несомненно, были самого высокого мнения о своих пастырях. Они смотрели на них как на людей боговдохновенных, на которых при "возложении рук" сошел дух божий. Им приписывали дар пророчества, власть изгонять бесов, способность творить чудеса. В глазах верующих епископы и священники казались существами, одаренными милостью неба более совершенным образом, чем прочие смертные. Епископы свободно избирались народом, но ему внушали, что его выбор - результат божественного внушения. Епископов, говорил святой Киприан, назначает бог, а не люди. Смотри главу седьмую настоящей книги.
