Александр Петров - Дочь генерала
— Хорошее начало пути, — улыбнулся Сергей. — Посмотрим, чем нас удивит старик Ломов. А вон и его дом.
Они подошли к покосившемуся забору, тронули калитку — она упала. Сергей позвал хозяина и вернул калитке вертикальное положение. Из будки вылез тощий лохматый пес, тявкнул для приличия, потом поводил носом и завилял хвостом. Сергей протянул ему заранее приготовленный кусок колбасы, тот взвизгнул от счастья и скрылся в будке хвостом наружу. Наташа еще раз крикнула хозяина. Они оглянулись. Село, конечно, не процветало. Некоторые дома пустовали. В остальных доживали большей частью старики, да вездесущие дачники из ближайшего городка. Но то, что их сейчас окружало, напоминало двор дотла разорившегося колхоза.
Наконец, из-за избы вышел старик в драной телогрейке. На его веселом лице сияла улыбка блаженного. Он пригласил в дом, и они гуськом вошли внутрь. Здесь все скрипело и качалось. Пол в горнице просел и походил на горку для малышни. В углу стоял телевизор без кинескопа, над ним висели выцветшие фотографии и вырезки из старых газет и календарь 1976-го года. Под самым потолком реяли портреты генсеков от Сталина до Брежнева. Они сели за стол, на котором была развернута газета с материалами ХХV-го съезда КПСС.
— Значит, изучаем курс партии? — спросил Сергей без тени улыбки. — Проникновенные слова о новой исторической общности людей: Советский народ?
— А как же, — сурово подтвердил старик, — мы тут, хоть и в глубинке, но в курсе главных событий. А вы что, из центра? — спросил он, пробуя на ощупь велюровую куртку Сергея.
— Да вот, прислали нас руководящие товарищи узнать, как живет родной народ. Волнуются там, наверху…
— Это нам понятно, — кивнул старик, — разве партия забудет об наших нуждах.
И тут раздалась полифоническая мелодия сотового телефона. Старик покрутил головой, пытаясь определить, откуда льется музыка. Она играла всюду. Сергей достал трубочку, включил громкую связь, ответил на вопрос и положил обратно в карман.
— Что за новинка? — бдительно поинтересовался старик.
— Это, товарищ, специальная правительственная связь. Беспроводная. Всё для того, чтобы быть еще ближе к массам.
— Понимаю, — сказал старик. Заерзал, покряхтел и спросил: — А что, гражданин начальник, машину времени еще не изобрели?
— Да, есть еще некоторые недочеты на местах, — сокрушенно произнес Сергей. — Что же это вы, товарищ Ломов, наш, можно сказать, передовик, а таких вещей не знаете?
— Неужто!.. — подпрыгнул дед.
— Да! Нашими ведущими конструкторами изобретена машина, которая переносит людей из будущего, — Сергей показал дату на своих часах, а затем на календаре деда, — в 1976-й. Это реальность!
— Я верил! — воскликнул старик, перейдя на фальцет. — Всегда верил, что под руководством родной партии самые дерзкие мечты сбываются.
— Вот мы и здесь, прямиком из двадцать первого века, — сказал Сергей. Потом обернулся к жене: — Товарищ Наташа, ты пока на стол накрой. Нам тут с народом необходимо линию партии подкорректировать.
— Так вы оттуда? — спросил старик. — Из счастливого коммунистического будущего?
— Можно сказать и так.
— И что, всеобщее изобилие построили?
— Как видишь, товарищ, — показал он руками стол, заставленный красочными банками. — Теперь в магазин зайдешь, и одна проблема: как из сотен сортов продукции народного потребления выбрать то, что больше по душе. Иногда это просто утомляет! Хочешь, к примеру сырку… А на витрине: так и пестрит от этикеток и названий. Говоришь: мне пармезан!
— А это чего такое?
— Это сыр для спагетти.
— А это чего такое?
— А это макароны такие длинные. Дед, не мешай мысль развивать! Так, о чем это я? А! Пармезан! А продавщица: вам немецкого, итальянского, литовского или московского?
— Да вы, дедушка, покушайте, — заботливо придвинула Наташа икру, балык, гусиный паштет и булочки в вакуумной упаковке. — У вас есть тарелки?
— Нет, дочка, все разбились. Только миска есть. Праздничная.
— Тогда вы так, прямо из баночки ложкой. Давайте я вам помогу.
— Добрая ты, девонька. А что, у вас там все такие?
— Ну, наверное, не все, но большинство. Как же без добрых людей?
— Товарищи! — продолжил Сергей, когда дед опорожнил несколько банок. — Прошу обратить внимание, что изобилие — это не главное! Мы пришли к мнению, что Бог есть! Это доказано нашими ведущими специалистами в области духовных развитий.
— Это как же? — спросил дед, взявшись за голову.
— Вот так, товарищ. Прежнее руководство на последнем съезде осуждено за культ атеизма. Новые открытия науки дали нам новые знания. Так что теперь наш главный тезис: «С Богом в сердце — вперед в светлое будущее!»
— Слава Богу! — сказал старик, затем кашлянул и добавил: — Слава родной партии!
— …И слава народу! Теперь пойдем дальше, товарищ, — сказал Сергей. — В нашем недалеком будущем все самые честные люди ходят в церковь. Это авангард народа. Ум, честь и совесть! Так что на вас, товарищ, возлагается это почетное задание: вам следует на месте глубоко укоренять веру в Бога и всемерно содействовать глубокому просвещению масс. Вы должны знать, что ваш священник уже внедрен нами из будущего и проводит новую линию в жизнь. Ваша цель — содействовать ему всеми силами. Вам понятна ваша задача?
— А как же установка на атеизм?
— Мы с вами из истории знаем, товарищ, что народ под мудрым руководством осудил на двадцатом съезде культ личности, — Сергей кивнул в сторону портрета свергнутого «вождя всех народов». — Мы нашли силы очистить наши ряды от врагов народа и справились с перегибами на местах. Так?
— Так точно, гражданин начальник! Нам только скажи, куда генеральная линия повернула — и мы все, как один, туда попрем! Как…огурцы, за солнцем!
— А куда ж вы денетесь… — пробурчал Сергей, потом возвысил голос: — И сейчас наш героический народ под мудрым руководством Господа Бога нашел силы справиться с врагами Церкви и выйти на курс всеобщего просвещения. В нашем недалеком будущем уже 80 % народа охвачены Православием, и ряды православных всемерно растут как в количественном, так и в качественном отношении. Вот, товарищ Ломов, посмотрите сюда, — он достал из пакета молодежную газету с прежним комсомольским названием и показал фотографию: — Видите, это Храм Христа Спасителя.
— Неужто новый построили?
— А как же! Весь народ, как прежде, деньги собирал. А вот, видите, очередь к нему — это народ к святым мощам апостола Андрея Первозванного стоит, чтобы почтить и приложиться. А вот милиция их охраняет и за порядком следит. Видите дату газеты? Мы оттуда, из этого времени.
Старик тщательно изучил печатный орган, даже понюхал и сказал:
— Значит, правда, вы из будущего. И это… что центральная власть за Бога? — почесал старик затылок.
— А мы о чем! Так что, товарищ Ломов, вам надлежит в ближайшую субботу посетить церковь и исповедаться за всю свою жизнь. А дальше выполнять все, что скажет священник. Ему можно доверять неукоснительно. Он проверенный человек! Вы готовы, товарищ?
— Всегда готов! — козырнул старик. — Служу…
— …Господу Богу, — подсказал Сергей, — и родному народу.
— Служу… Богу! И народу…
— Молодец, товарищ, там наверху, в вас не ошиблись. И не зря нас направили к вам на самом современном аппарате. Ой, не зря!
— Гражданин начальник, а можно это… Хоть одним глазком взглянуть на вашу машину времени?
— Ну разве можно отказать такому верному слуге народа? Пойдемте, товарищ!
Дед чуть не бегом припустил к дому Хариной, распахнул калитку и замер перед сверкающим огромным джипом как вкопанный. Сергей догнал его и, задыхаясь от бега, распахнул перед дедом переднюю дверь:
— Заходите, товарищ!
Старик очень осторожно взобрался на кожаное сидение и, выпучив глаза, разглядывал приборную панель, компьютер, факс, ноутбук. Сергей сел на водительское место, включил сначала музыку. Из восьми встроенных динамиков полилась песня отца Олега Скобли «Ангел молитвы»:
Молится ангел мой за грешную душу.
В пальцах кадильный дым, как струны Псалтири.
Скоро и я уйду, покой не нарушив,
Молча оставив скорбь в суетном мире.
Сергей включил систему навигации GPRS и показал на экране монитора карту села и улицу, на которой они находились, дом Хариной и старика. Потом завел двигатель и повез деда прокатиться. Товарищ Ломов изумленно слушал и смотрел на чудеса техники и шептал:
— Я верил, что партия… что народ… что Бог… я верил! А надо мной смеялись.
— Больше смеяться не станут. Вера — она всегда уважение к человеку сообщает.
Остановились они перед церковью и вышли. Дверь в храм подалась и Сергей подтолкнул старика:
