Серафим Звездинский - Житие, проповеди
158
грешница поняла, что ей нечего рассказывать, что вся жизнь ее уже известна Ему, вся ее темная жизнь, все ее страсти; но ей не стало страшно; напротив, она поняла, что если кто сможет простить, то только один Он, который все, все понял. Бесконечная благодарность, пламенная любовь к Милосердному охватила ее душу и со слезами раскаяния упала она к ногам Его. Эти ноги были в пыли, но ее слезы смыли эту пыль, ее волосы от сильного движения распустились, и она ими оттерла омытые ноги. Не смутили ее насмешки и негодования, она верила, что здесь спасение. Схватив свой флакон, свое сокровище почти бесценное, она стала возливать миро на голову, для которой хозяин пожалел масло, но миро вытекало медленно, по капле. Тогда она разбила хрупкий флакон и благоухающий нард струями полился и на голову, и на одежду, и ноги Сидящего. Все принесла она сюда, к ногам дивного Пророка, и свою гордость, и свою известность, не побоялась насмешки; не флакон, а душу свою она разбила, потому что бесконечная любовь загорелась в душе ее, и всю себя принесла она в жертву. И ее жертва не была отвергнута: "Прощаются тебе грехи твои многие за то, что ты возлюбила много", — услышала она. Упала к ногам Христа презренная грешница, а встала равноапостольная Мария Магдалина (потому что по преданию это именно она).
159
(Великая Пятница 1921 г., Дмитров)
У гроба покрытого язвами Христа, взирая на Его прободенные руки и ноги, на рану в ребрах Его — что хочется сказать? Хочется спросить, за какое преступление, за какую вину Он был так мучим? За что предан был на смерть не имевый, где главу преклонити? Взирая на Него, лежащего пред нами, я вспоминаю те путы, которыми Он был обвит. Много было этих пут на Нем. Но из них выделяются трое пут, возложенных на Спасителя тремя людьми: Иудою, Каиафой и Пилатом.
Посмотрим, что же за путы возложил на Христа Иуда. Он ведь был один из любимых двенадцати, ему Господь открывал все тайны Своего учения, ему дал дар чудотворения и все-таки Иуда предал, предал своего Учителя и Господа. Почему же? Всматриваясь в характер Иуды, мы отметим самую яркую особенность его: Иуда — материалист. В общине апостолов он, видимо, охотно исполняет роль казначея, и св. евангелист Иоанн прибавляет, что он был не вполне честен даже среди своих. На вечере при виде драгоценного дара жены-грешницы Иуда негодует, зачем она позволила себе такую непозволительную трату. Предавая Учителя, он спрашивает Его врагов, что мне дадите, если я
160
предам Его. Этот материализм оттолкнул его от Христа. Иуда примкнул к ученикам Господа в надежде, что явился Мессия — устроитель царства могущественного здесь на земле, царства народа Израилева, где ученики заняли бы подобающее им место, первых помощников Мессии, и вдруг этот Учитель проповедует нищету, обещает Своим последователям гонения, скорби, лишения, говорит, что Его Царство не здешнее — понятно разочарование Иуды. Он уже из той казны, которую собирал для Христа, стремился кое-что утаить. Это замечали другие — и это озлобляло Иуду, и он, разочаровавшись в своей мечте быть помощником цад^ Иудейского, решился отомстить Ему, предать Его врагам. Но и в них он обманулся. Он думал, предав Спасителя, заслужить благодарность князей еврейских, получить выгоду от своего предательства, но враги Христа использовали ученика-предателя, с презрением швырнули ему сребренники и отвернулись от него. Так Иуда сам наказал себя, покинул общество апостолов и был оттолкнут синедрионом.
Как похожи на него все современные материалисты, для них понятны только земные блага, они представляют рай только на земле, а все, что недоступно внешним нашим чувствам, ими осмеивается, гонится, отрицается. И, как Иуду, обманывает их мир, не дает того, чего они ждал" от него. Это ведет к раздражению, отчаянию, иногда к
161
самоубийству, как Иуду привел его материализм к ужасной смерти.
Второй враг Христа — Каиафа. Посмотрим на него. Он видный деятель, он заботится даже о своем народе, боится, что придут римляне и завладеют их царством, а потому решается открыто сказать: "Лучше пусть один человек погибнет, нежели весь народ". Такое мнение о Христе Каиафа высказывает потому, что он рационалист, он предшественник наших Ре-нанов, Толстых и им подобных. Своим гордым умом Каиафа не может принять учения Христа, его возмущают просто верующие, про которых он презрительно говорит, что они прокляты в законе. Его не трогает, не убеждает чудо, даже такое, как воскрешение Лазаря. Как похожи на него наши современные умники, которые гордо заявляют, что они могут принять Христа как великого учителя, но не как Бога; что учение Его — не откровение Божественное, но обычное, человеческое, в которое другие могут вносить поправки и изменения. В результате появилось у нас евангелие Толстого, грубое, безобразное, полное чисто земных мыслей.
Теперь посмотрим на Пилата. Он и не прочь принять Христа, но не решается Его открыто исповедать. Как похожа на него наша современная интеллигенция, хромающая на оба колена, и как жалки такие неустойчивые, колеблющиеся умы!
162
Но не этих трех лиц мы видим у этого драгоценного для нас гроба. Здесь я вижу богобоязненного Иосифа, достославного, дерзновенно просившего у Пилата тело Иисуса Христа и с честью похоронившего Его, не боясь угроз и злобы синедриона. Здесь я вижу Ни-кодима, принесшего умершему Учителю дорогой дар любви: смирну и алоэ. Здесь я вижу и сотника, искренно исповедовавшего: Воистину, Он Сын Божий.
Возлюбленные мои, пусть не будет среди вас материалистов, променявших дар апостольства на мишуру мира, на 30 сребрен-ников, пусть не будет гордых умников, Каиаф и Пилатов пусть не будет среди вас.
Будьте же подобны смелым исповедникам Христа — сотнику и Иосифу, принесите Лежащему во гробе миро — смирение и алоэ — любовь, обвейте Его чистою плащаницею добрых дел, чтобы быть достойными узреть Его воскресшего и" гроба.
163
(Beликая Суббота 1921 г… Дмитров)
Замечали ли вы, дорогие мои, что в природе все совершается постепенно и умеренно?
Возьмите момент смены ночи и дня: не бывает же так, чтобы ночную тьму сразу сменило ослепительное солнце — нет, сначала за мраком наступает переходное время — сумерки предрассветные, и только тогда, когда привыкает глаз к свету, появляется яркое солнце. Это так устроено для того, чтобы подготовить глаз наш к восприятию ярких лучей, иначе он может пострадать.
Так же устрояет Господь и в жизни духовной. Вот и теперь, и в последние дни Страстной Седмицы, мать наша Церковь готовит нас к восприятию светлой весны Воскресения. Сквозь печальный плач о страданиях Спасителя светит нам надежда на победу над смертью. Прислушайтесь к песнопениям, присмотритесь к символам богослужения. Вчера мы видели лежащего во гробе, сегодня носили погребать Его. В Евангелии на утрени говорилось, что Христа сняли со креста, положили во гроб, привалили ко гробу камень и даже приложили печать. У этого гроба мы слышим песнь: "Не рыдай Мене Мати, восстану бо и прославлю верою и любовию Тя
164
величающих". У этого гроба мы читали и пели песнопения и псалмы, которые создают картину отпевания умершего человека; но сейчас уже, во время литургии, мы слышим радостную песнь победы: "Поем Господеви, славно бо прославися".
После этого настроение усиливается пением другой песни: "Господа пойте дела и превозносите Его во веки". Наконец, перед самым Евангелием мы слышим могучий, торжествующий призыв: "Воскресни, Боже, суди земли, яко Ты еси наследиши во всех языцех". Во время пения этой песни спадают с священнослужителей одежды скорби и они облекаются в белые, блестящие. Самое Евангелие говорит уже о Воскресении, но пока эта радость воспринята только ангелами, а люди, за исключением мироносиц, еще не узнали о ней. Но зато узнала об этом природа, которую освятил погребенный и воскресший Спаситель. Он освятил землю возлежанием во гробе, освятил растения, допустив погребение Свое в саду Гефсиманском, освятил воздух Своим восхождением к Отцу, освятил солнце, лучи которого озарили Его Воскресшего.
И за эту радость обновления, за радость победы вся вселенная возносит благодарность восставшему.
Обычно, когда в какой-нибудь праздник или юбилей хотят почтить победителя или порадовать виновника торжества — для него приглашают хор, его приветствуют речами,
165
стихами и пением, и я сегодня слышал дивный божественно-дивный хор, которым св. Церковь почтила Искупителя мира. Хор этот громаден, голоса его могучи, музыка чудной гармонии. Послушайте из кого состоит этот хор. Он воспевает несмолкаемо песнь "Господа пойте дела и превозносите Его во веки". Кто же поет это? А вот слушайте, кто: "Благословите ангели Господни небеса Господня. Господа пойте и превозносите Его во веки". Вот чья первая арфа звучит в этом хоре. Ангели, небеса небес прежде всего несмолкаемо поют чудную песнь. К ним присоединяют свои гимны воды вся, яже превыше небес, вся силы Господни. К хору небесных сил присоединяются голоса святых пророков, провозвестивших Искупителя, апостолов, хоры победные мучеников, мучениц, страстотерпцев, исповедников, хоры преподобных, тесным путем, тяжелою борьбою с собою, со своим я достигших светлых чертогов, хоры всех праведных воспевают эту победную песнь, на весь мир звучит победная арфа, согласно, гармонично, торжественно звучат ее струны. И разве можно затмить, разве можно расстроить этот дивный хор, если порвется маленькая, маленькая струночка? Конечно, нет! А потому, друг мой, ты, который скорбишь, что среди хора на земле есть такие, которые не хотят петь победный гимн, которые пытаются своими ничтожными слабыми голосами прервать победную песнь — не
