Вениамин Милов - Дневник инока
Духовное рассуждение — дар редких людей. Только умеющие подчиняться нравственному водительству опытных награждаются от Бога даром рассуждения за смирение.
Погибла бы душа моя при отсутствии духовной опытности, неумении в добре различать правую руку от левой, если бы сильная рука Божия не поддержала моего безумия. В детстве чудом Своего промышления хранил меня Господь от гибели в страстях, юность мою спас от соблазнов сильным мановением десницы, призвав мое недостоинство к монашеству и священству. Когда ждало сердце смерти от различных опасностей, Господь выводил меня из них невредимым. Сколько болезней пришлось перенести на своем веку! Три раза на правом глазу возникало бельмо, приближаясь к зрачку, и трижды с помощью врачей Провидение избавляло меня от слепоты. Злокачественные воспаления надкостницы и десен заставляли серьезно ожидать смерти. Лишь милостью Всевышнего давалось мне продолжение жизни. Много раз я срывался с подножек трамваев, попадал под автомобиль, тонул в реке, в болоте. Но Благость Божия давала мне время на покаяние.
Поистине Божиим мановением против моей воли руль жизни повертывался в непредвиденную сторону. И доныне сердце каждый день ощущает незримый Божественный покров, отнять который бессильны человеческая мощь и злоухищрение. Исключительно к действию Божию должно отнести такие внутренние состояния, когда душа наполняется миром и благодушием при внешне безвыходно–безотрадном положении. Дело Промысла Божия — располагать сердца окружающих к тому или иному человеку, возбуждать их на оказание деятельной помощи кому‑либо в нужде, подвигать на самоотверженную готовность и даже на жертвы ради пользы несчастных. Все эти знаки Промышления свыше я прочувствовал на собственном опыте и утешаюсь тем, что Бог не забыл меня, что я не чужой Богу. Вот почему и во внешних проявлениях хочется неизменно опираться не на людскую поддержку и силу, а на тайный покров Вездесущего Бога и Спасителя. Никогда от Бога я не видел и не встретил ничего плохого. Творец изливает на каждого человека только любовь. И беспросветно скорбно становится лишь тем, кои сами вырываются из одеяния Божественной любви, не хотят признавать Бога и полагаются более на свои собственные разум, опыт, дарования…
Часто я замечал, что свыше точно измеряются не только дни и часы, но и минуты моих испытаний. Иногда настроение уподоблялось адскому мучению. Вдруг свет Божий просиявал мгновенно в сердце моем, и сносной, ради помощи Божией, становилась доля, терпимыми бедствия. Приближение Бога к своему духу я замечал особенно при чтении слова Божия, принятии Таинств Церкви и в молитве.
Совершенно разбита была моя душа, например, по возвращении из ссылки. Невозможность молиться и читать в течение трех лет сделала то, что я охладел к жизни Божией. Забыл свои иноческие обеты и обязательства перед Церковью. Движимый тайным указанием сердца, прибег я тогда к врачевству Писания и отеческого учения. Этот шаг произвел чудеса в моем душевном состоянии. Сила Божественного слова разбудила спящее сердце, размягчила его, очистила совесть и обострила ее законные требования. Воскресли в душе моей добрые порывы, и от Господа, от служения Ему уже не хотелось уклоняться. Лучше с Богом умереть в скорби внешней, нежели купить временное земное благополучие ценою уступок малодушию и корысти. Нет мудрости благоуханнее, прекраснее, чище, возвышеннее, долговечнее, чем та, которую открывает Владыка Господь человеку в разожженных словесах Своего Писания. Спаситель отверз сердце мое к чувствованию силы Своего учения. Сколько раз скорби погружали меня в свою трясину! Чудный Закон Божий заставлял забывать невзгоды, уносил в область надмирную, возвышенную. Случалось, плотские чувства начинали возмущать сердце. Слово Господне целило тогда сердечные струпы и очищало их. Сладко Божие слово! Оно питательно, живоносно, исполнено необычайной теплоты.
Подобную же силу, только еще более могучую, сокрывают в себе Святые Таинства. Через них спадало с меня очарование мира, погасали во мне страсти, дорогой и неотъемлемой делалась духовная жизнь во Христе. Покаявшись, я успокаивался тысячи раз, а причащением Святых Тайн прививался ко Христу и Его Вечной Жизни.
Порой диавол в омрачение приводил мою душу. Духовник был далеко — исповедаться невозможно. В таких случаях спешил я читать канон Божией Матери, поемый во всяком скорбном обстоянии. Начинаешь, бывало, читать его с великой печалью. Сердце горит в огне скорби. Слова едва выговариваются от внутренней туги. Как только к концу приближается чтение канона, так легче становится на сердце. С плачем выливается едкость горя, и освобожденная от яда переживаний душа наконец умиротворяется вполне.
Хочу и умереть, отойти от этой жизни, пребывая в общении с Господом. О, если бы Господь спас меня от всяких жизненных изломов и покрыл Своею благодатию от крупных преткновений!
Божией Матери
Чистая Голубице, Нескверная Агнице,
Миру Покров, рая Вратарнице!
Кто пред Тобою не благоговеет,
Тот и в богоугождении не успеет.
Венок похвал сплести дерзаю я Пречистой Деве,
Воспеть любовь Ея, широкую, как океан.
Молитвы к Ней, как пламень от земли до неба,
И перлы слез святых, обильные, как быстрый Иордан.
Богоматерь и грешник
Мати Божия! Пребыстрая Заступница,
Ты — мирови пред Господом стена,
От ада спаси мою душу–преступницу,
Да будет хартия грехов моих разодрана.
Покрову Твоему поручен я из детства,
И только потому терпим я Небом на земле.
Уничтоженья зол моих прошу от сердца,
Покаяться хочу усердно в тишине.
Судьбу мою Тебе вручаю, Приснодево,
Освободить от суеты прошу,
Возжечь молитвы пламенем желаю,
Смиренья благодать почувствовать ищу.
Когда должны закрыться смертно очи
И ужасы бесов представиться душе,
Сама явись среди напастей ночи
И повели исчезнуть демонам и тьме.
Твой лик в соборе кафедральном Вятки,
В Казани, в старой матушке–Москве
Я зрел и зрю среди напастей пытки
Как ободрение моей измученной душе.
Да и в людском быту, среди очарований гнета
Кто не взывал к Тебе, отравленный тоской,
Кто не имел в любви Твоей источник света,
Утешенный, с какою бы ни тек к Тебе нуждой.
На поле, у одра больных, в священном храме
Подчас являешь Ты свое присутствие очам.
И людям, жаждущим небесного покрова, в яве
Ты благодать творишь прикосновением сердцам.
Поистине, о Приснодево Богомати!
Лик Ангелов поет Тебя всегда,
И земнородные величие Твое изображают
И дерзновение у Господа Христа.
Епископ Вениамин (Милов)
Письма из ссылки
От редакции
Публикуемый цикл писем архимандрита Вениамина из казахстанской ссылки адресован Татьяне Борисовне и Тихону Тихоновичу Пелих. С этой семьей отец Вениамин познакомился в бытность свою насельником Троице–Сергиевой Лавры (1946–1949 гг.). Знакомство началось благодаря участию Татьяны Борисовны в церковном хоре[99] и вскоре переросло в прочную дружбу: семейство Пелих исповедовалось у отца Вениамина, помогало ему преодолевать житейские трудности. Кроме того, их соединял интерес к богословской литературе, к глубинным вопросам духовной жизни. Возможно также, что их отчасти соединяли и общие воспоминания о Даниловом монастыре.
Татьяна Борисовна Пелих (урожденная Мельникова, 1903–1983) происходила из дворянского сословия. Ее отец служил по акцизному ведомству в Варшаве. После 1914 года семья поселилась в Царском Селе, где Таня училась в гимназии вместе с Великими княжнами Марией и Анастасией. После революции Мельниковы оказались в Москве. Таня стала много времени проводить в храмах, занималась церковной благотворительностью, что в те времена зачастую было смертельно опасным делом. Вскоре мать стала замечать у дочери наклонности к монашеству. Это приводило ее в недоумение, но попытки противостоять дочерней"экстравагантности"ни к чему не привели: Таня стала духовной дочерью одного из известнейших старцев того времени — насельника Данилова монастыря архимандрита Георгия (Лаврова)[100]. Преданность старцу была столь велика, что когда в 1928 году его выслали из Данилова монастыря в Казахстан, Таня не колеблясь поехала за ним[101]. В этой добровольной ссылке она провела четыре года, обеспечив отцу Георгию постоянный уход в эти последние, как оказалось, годы его жизни. С ним она и выехала из казахской ссылки в Нижний Новгород, где старец, болевший раком гортани, по приезде скончался.
