Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 2
5. Смотри, сколько несчастий потерпели три отрока, не сделавшие никакого зла: лишены были отечества и свободы, отведены в плен и стали рабами в стране чужой и варварской, наконец, без вины и напрасно приговорены были на смерть – за сновидение (которого волхвы не могли припомнить и объяснить Навуходоносору – Дан. гл. 1 и 2). Что же предпринимали эти три отрока вместе с Даниилом? О чем молились Богу, что говорили? Сокруши Навуходоносора? Сорви с него диадему? Низвергни его с престола? Нет, ничего такого (они не говорили); но – "просили милости у Бога" (щедрот прошаху у Бога) (Дан. 2: 18). Также поступали они и тогда, когда ввержены были в печь огненную. Не так поступаете вы; но терпя несравненно менее, нежели те три отрока, и притом часто по заслугам, вы не престаете в молитве всячески проклинать врагов. Один говорит: "низвергни (Господи) врага моего, как вверг ты в море колесницы фараоновы". Другой говорит: "порази плоть" (врага); иной еще говорит: "воздай ему на детях его". Ужели не узнаете, что это ваши слова?
Отчего же вы смеетесь? Видишь, как смешны (проклятия твои), когда в спокойном состоянии вспоминаешь о них! И всякий другой грех оказывается столь же постыдным, когда будешь рассматривать его, отложив страсть к нему. Человеку, увлекшемуся гневом, после напомни слова, произнесенные им во гневе; он покраснеет от стыда, будет смеяться над самим собою, и скорее решится терпеть что угодно, нежели согласится признать их своими. Или, приведи распутного к блуднице, с которой он пал; он с отвращением будем смотреть на нее, как на женщину непотребную. Так и вы теперь, будучи свободны от страсти, смеетесь над своими словами. Они и достойны смеха, потому что свойственны пьяным старухам и малодушным женщинам. Иосиф, проданный братьями, сделавшись рабом и вверженный в темницу, не говорил против оскорбивших его ничего оскорбительного. Что же он говорил? "я украден из земли Евреев" (Крадением украден бых из земли Еврейския) (Быт. 40: 15). Не упомянул даже, через кого был украден. Он стыдился за злых братьев своих более, нежели они сами, сделавшие это. Такие же чувства должны иметь и мы, и причиняющих нам обиды должны жалеть более, нежели они сами, потому что весь вред переходит на них. Подобно тому, как вбивающие гвозди и тем гордящиеся достойны сожаления и слез за свое безумие, точно так же и обижающие тех, которые не сделали им никакого зла, достойны более сострадания и слез, нежели проклятий, потому что погубляют свои души. Подлинно, нет ничего презреннее души, которая в молитве проклинает других, и сквернее языка, который приносит (Богу) такие жертвы. Ты человек – не изливай же из уст твоих яда аспидов. Человек ты – не будь же зверем. Уста даны тебе не для того, чтобы уязвлять, но чтобы исцелять язвы других. "Вспомни, –говорит Бог, – что Я внушал тебе: оставлять и прощать (согрешения). А ты умоляешь Меня, чтобы и Я был тебе сообщником в нарушении Моих же повелений, и снедаешь брата, обагряешь кровью язык свой, подобно бешеным, которые своими зубами терзают свои же члены". Думал ли ты о том, как радуется и смеется диавол, когда слышит такие молитвы? Помышлял ли, напротив, как гневается, как отвращается и как ненавидит Бог, когда ты так молишься? Что может быть преступнее того, что ты делаешь? В самом деле, если и тому, кто имеет только врагов, не следует приступать к таинствам, то как не должно возбранить приближаться даже к преддверию храма тому, кто не только имеет врагов, но еще и молится о погибели их? Итак, сообразив сказанное и припомнив, что виновник жертвы (нами приносимой) принес Себя в жертву за врагов, постараемся не иметь врагов. Если же имеем, то будем молиться за них, чтобы и мы, получив прощение грехов наших, с дерзновением могли предстать на суд Христа, Которому слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 6
"Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?" (2 Кор. 3:1)
1. Так как некоторые могли сказать, что (апостол) сам себя выхваляет, то в предупреждение такого обвинения он и говорит так. Хотя он и раньше несколько раз исправлял такую мысль, когда говорил: "И кто способен к сему?", и: "проповедуем искренно, как от Бога" (от чистоты глаголем) (2 Кор. 2: 16, 17), тем не менее он не удовлетворяется; таков его обычай, чтобы как можно дальше отстранять от себя ту мысль, будто он сам о себе говорит что-нибудь великое. Он избегает этого с величайшим старанием и заботливостью. А ты, со своей стороны, заметь и здесь великую мудрость (апостола). В самом деле, обстоятельства, казавшиеся сами по себе неприятными – я разумею его бедствия – он так возвысил и представил в таком блеске и свете, что из его описания могло родиться подобное подозрение. То же делает он и далее (в послании). Перечислив бесчисленные бедствия, огорчения, тесные обстоятельства, крайнюю нужду и тому подобное, он присовокупил: "Не снова представляем себя вам, но даем вам повод хвалиться нами" (не себе хвалим, но вину даем вам похваления) (5: 12). Но там он говорит это гораздо сильнее и с бόльшим негодованием. Здесь слова его: "Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?" (или требуем, якоже нецыи, извещавательных посланий?) выражают любовь, – там, как это было нужно и полезно, – слова его исполнены и особенной силы и негодования: "Не снова, – говорит, – представляем себя вам, но даем вам повод хвалиться нами" (не паки себе хвалим, но вину даем вам похваления); и еще: "Не думаете ли еще, что мы [только] оправдываемся перед вами? (паки ли мните, яко ответ вам творим?) Потому что мы говорим пред Богом, во Христе (пред Богом во Христе глаголем)… Я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю, также чтобы и вам не найти меня таким, каким не желаете" (Боюся же, еда како пришед, не яцех же хощу, обрящу вас, и аз обрящуся вам, якова же не хощете) (12: 19, 20). Чтобы не подвергнуться укоризне в лести и домогательстве от них похвалы, говорит им: "я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю, также чтобы и вам не найти меня таким, каким не желаете". Но все это говорит он с большою укоризною; вначале же говорит не так, но гораздо снисходительнее. Что же значат слова его? Выше говорил он об искушениях, опасностях и о том, что Бог во Христе повсюду творит его победителем, и вся вселенная знает о победах его. Сказав, таким образом, о себе нечто великое, он и предлагает себе этот вопрос: "Неужели нам снова знакомиться с вами?" (зачинаем ли паки нас самех извещавати вам?) Слова его имеют такой смысл: может быть кто-нибудь скажет нам: "Что это значит, Павел? Для чего ты так говоришь о самом себе, для чего превозносишь себя?" – в предупреждение подобного возражения он и говорит: "нет, мы не хотим хвалиться и превозносить себя пред вами; мы столько далеки от того, чтобы просить одобрительных о себе к вам писем, что вы сами служите для нас вместо письма": "Вы, – говорит, – наше письмо" (послание бо наше вы есте) (ст. 2). Что же значит: "Вы - наше письмо"? "Если нужно будет нам рекомендовать себя пред другими – мы вас выставим на середину вместо одобрительного письма". То же говорил он и в первом послании: "печать моего апостольства - вы в Господе" (печать бо моего апостольства вы есте) (1 Кор. 9: 2). Но здесь он сказал не просто, а с некоторою иронией, чтобы придать своей речи более силы: "Неужели нужны для нас, – говорит, – одобрительные письма к вам или от вас? (или требуем извещавательных посланий?) И имея в виду лжеапостолов, присовокупил: "как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас, к другим". Потом, так как сказанное было тяжко для слуха, то далее он смягчает слова свои, говоря: "Вы - наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками; вы показываете собою, что вы - письмо Христово" (послание наше вы есте, написанное в сердцах наших, знаемое от всех: являеми, яко есте послание Христово) (ст. 2). Здесь он не только выражает свою любовь к ним, но и свидетельствует о их добродетельной жизни, т. е., что они своими добродетелями могут доказать пред всеми достоинство своего учителя. Таков смысл слов: "Вы - наше письмо". Что сделали бы ваши письма, в которых стали бы вы одобрять и прославлять нас, То самое вы исполняете своею жизнью по вере, которую все видят и слышат. Добродетели учеников служат наилучшим украшением для их наставника, и одобряют его лучше всякого письма. "Написанное в сердцах наших", т. е., которое всем известно, потому что мы везде носим вас с собою и содержим в сердце нашем. Как бы так он говорил: "Вы служите нам одобрением пред другими, и мы всегда имеем вас в сердце своем, и перед всеми возвещаем о ваших добродетелях. А потому не только мы не имеем нужды в одобрительных от вас письмах к другим, потому что вы служите одобрением нашим, но и для вас самих мы не имеем нужды в свидетельстве других, потому что мы сильно любим вас. Одобрительные письма нужны к незнакомым, а вы находитесь в сердцах наших". И не просто сказал: "находитесь", но – "написаны", т. е. так, что не можете изгладиться из сердец наших. Как читая послания наши, так и уверяясь из сердец наших, все знают любовь нашу, которую имеем к вам.
