Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей?
Хлеб, однако, является далеко не единственной разновидностью пищи, упомянутой в Библии, и у того, кто не праздно, но со вниманием и разумением читал нашу книгу, к настоящему моменту должны были созреть вопросы о символике и других сортов пищи, в том числе, относящиеся к символике рыбы. Читателю же менее тщательному мы можем напомнить, что в обоих случаях чудес насыщения толп, рассмотренных нами при постановке вопроса об арифмологии, Иисус кормил народ не только хлебами, но и рыбами: «Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы и дал ученикам Своим, чтобы они раздали им; и две рыбы разделил на всех.» (Мк 6:41; Мф 14:19; Лк 9:16; Ин 6:11). Отметим, что уникальность этого описания заключается в том, что оно точно совпадает во всех четырех Евангелиях. Хлеб и рыба не случайно стоят рядом, — можно привести и другие примеры подобного сочетания: «Когда вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб.» (Ин 21:9).
В истолковании символики рыбы некоторую помощь нам может оказать православная «Библейская энциклопедия»: «Изображение рыбы долгое время служило выразительною эмблемою для христиан первенствующей Церкви. Греческое название ихтис составлено из первых букв следующих слов: Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель.» К этому можно было бы добавить, что рыба — тварь Божия, которой из всех наиболее присуща такая черта, как безмолвие, и к этому достоинству рыбы мы советуем читателю еще вернуться. Помимо прочего рыбы суть самые высокоорганизованные создания, не совокупляющиеся для продолжения рода. Последнее наблюдение может быть развито во многих направлениях, но нам, в особенности на несколько более позднем этапе наших исследований, будет особо важен тот факт, что в отношении рыбы абсолютно бессмысленна символика блуда.
Вспомним теперь, что антитезой рыбе, самым худшим, что может быть ей противопоставлено, является змея, представляющая на протяжении всей Библии образ греховности, зла, лжи, коварства. Здесь уместно, вновь приведя высказывание Иисуса: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.» (Мф 10:16), - заметить, что голубь, символизируя чистоту (простоту), вероятно, не обладает требуемой мудростью, что же до змея, то, обладая мудростью, он, понятное дело, не имеет нужной чистоты. В обоснование противопоставления рыбы змею вспомним нагорную проповедь: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него... рыбы, подал бы ему змею?» (Мф 7:9,10). Все сказанное приводит к выводу, что рыба является символом святости и праведности. Пообещав вернуться к этому вопросу, заметим, что святость может быть как истинной, так и ложной, фарисейской.
Последний цитированный отрывок обращает на себя внимание и другими резкими противопоставлениями, ибо этот же фрагмент Луки целиком звучит так: «Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона?» (Лк 11:11). Ясно, что и яйцо, из коего вылупляется птенец, являясь символом источника новой жизни, противопоставляется скорпиону, символизирующему в Библии страдание и смерть, и стоящему в библейских повествованиях почти всегда рядом со змеей (Вт 8:15; Лк 10:19).
Но тогда и хлеб имеет антителу в виде камня. Позволим себе заметить, что сие не есть единственное противопоставление камня хлебу. Вспомним слова искусителя: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами.» (Мф 4:3; Л к 4:3). Из всего этого нетрудно сделать обобщение: камень символизирует мертвый закон в противовес живому учению. Обоснованность положения об образной связи закона с камнем не вызывает никаких сомнений и с позиций Ветхого Завета. Не случайно же скрижали, на которых был начертан Божиим перстом закон, были не из чего другого, как из камня — не из золота или серебра, не из меди, не из дерева: «И сказал Господь Моисею: ...дам тебе скрижали каменные, и закон и заповеди, которые Я написал для научения их.» (Исх24:12); «и дал ему две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим.» (Исх 31:18).
Взглянув на слова: «Конец закона — Христос.» (Рим 10:4), -в очередной раз утвердимся в смысле противопоставления камня хлебу. Ведь известно — «закон ничего не довел до совершенства» (Евр 7:19), а мы помним, что совершил Иисус, «упразднив... закон заповедей учением» (Еф 2:15). В этом-то и заключается тайна истинного обращения камня-закона в хлеб-учение.
Отметим, что по ознакомлении с символикой камня образ хлеба получает уточнение смысла, ибо «всякое слово Божие» может быть воспринято и как мертвый закон, тогда как хлеб есть «всякое слово Божие». составляющее учение.
Является ли обращение закона в учение, мертвого камня в хлеб живый безусловным? Конечно, нет, ибо для тех, кто судит по плоти (ср. Ин 8:15), по букве, — а «буква убивает» (2 Кор 3:6). — никакого чудесного превращения не происходит, ибо закон нельзя разуметь буквально, но «о сем надобно судить духовно» (1 Кор 2:14). Разумеющий же духовно, внимая закону, вникает в его высший смысл, чем оживляет для себя закон, ибо «дух животворит» (2 Кор 3:6).
Прежде, чем продолжить наши изыскания на тему символики, можно предложить читателю задуматься о наличии сокровенного смысла в образе, составляющем главный вид казни у Иудеев. У одних народов таковым было повешение, у других обезглавливание, у третьих распятие на кресте, но Иудеи в этом смысле уникальны, ибо у них таковым является побивание камнями. Обратив на эту тонкость внимания читателя, мы не сможем оставить без внимания и тот факт, что, несмотря на все преступления Христа в глазах Иудеев, а в глазах Иудеев Христос гораздо больший преступник, нежели с точки зрения Римлян, Он все же не был побит камнями, но был подвергнут римской казни — распят на кресте.
5Продолжая наше исследование далее и памятуя о роли хлеба в евхаристии, мы теперь ни коим образом не можем избежать анализа символики вина. Начать, по-видимому, нужно с того, что лишение вина Ветхий Завет представляет как наказание: «За то, что вы попираете бедного... разведете прекрасные виноградники, а вина из них не будете пить.» (Ам 5:11); «Так как богачи его исполнены неправды, и жители его говорят ложь, и язык их есть обман в устах их,., выжмешь виноградный сок, а вина пить не будешь.» (Мих6:12:15). Обетование же грядущего избавления — наоборот — связывается с изобилием вина: «И возвращу из плена народ Мой,., насадят виноградники и будут пить вино из них.» (Ам9:14); «И ответит Господь и скажет народу Своему: вот, Я пошлю вам хлеб и вино и елей, и будете насыщаться ими...» (Иоил 2:19); «И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин...» (Ис 25:6); «Ты исполнил мое сердце веселием с того времени, как у них хлеб и вино [и елей] умножились.» (Пс 4:8).
Наконец, настоящий гимн вину воспевает Иисус Сирахов: «Вино полезно для жизни человека, если будешь пить его умеренно. Что за жизнь без вина? Оно сотворено на веселие людям. Отрада сердцу и утешение душе — вино, умеренно потребляемое вовремя.» (Сир 31:31-33).
Справедливости ради отметим, что Писание содержит и до известной степени спорные обетования, связанные с вином. К таковым относится пророчество Захарии: «Хлеб одушевит язык у юношей, и вино — у отроковиц!» (Зах 9:17). Может быть, некие доброхоты из фарисеев и будут насыщать юношей хлебом, но вряд ли кто согласится поить отроковиц вином без боязни прослыть растлителем и потерять свою фарисейскую праведность.
Но, чтобы уразуметь всю глубину символа вина, оставим на время и евхаристию, и гимны вину, и головоломные пророчества. В анализе символических систем одежд и пищи мы вряд ли смогли бы обойтись без первого их упоминания Священным Писанием. Точно так же и в случае вина первое о нем упоминание очень многое, если не все, разъясняет: «Ной... выпил вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем.» (Быт 9:20,21). Считая необходимым привлечь внимание читателя к принципиально иному оттенку в развитии описанных приключений Ноя, приведем и вариант перевода этого же фрагмента с иврита: «Ной... выпил вина, и опьянел, и обнажился внутри шатра своего.» (Брейшит 9:21), — то есть безлично поданный в книге Бытия результат в Торе обретает конкретность — Ной сам себя обнажил.
Мы понимаем аналогию вина — разумения, наставления, мудрости, познания, научения, ибо оно употребляемо в пищу, однако все же отлично от того знания, которое можно было бы назвать учением, пусть даже и в виде слова Божия. Тут надо обратить внимание на то, что повествование об обнажении Ноя не было необходимо для иллюстрации того вреда, который приносит неумеренное употребление этого напитка. Однако вспоминая, а вернее ни на секунду не забывая, что одежда есть символ сознания, мы видим, что с такого рода пищей, как вино, связывается разумение, наставление, познание, которое приходит бессознательно. И называется бессознательный способ получения знания откровением.
