Бхагаван Раджниш - Мудрость песков. Беседы о суфизме
Это стадия до ума и до «я». Ума ещё нет. Ум растёт, но пока не стал ещё полным явлением. Он очень смутен, неопределенен, туманен. «Я» находится в процессе становления. Нет чётких границ в определении «я». Ребёнок ещё не знает себя как отдельное существо. Адам до вкушения плода был частью Бога. Он был во чреве, он был послушен, он говорил «да», но он не был независим. Независимость входит только через ворота «нет». Через дверь «да» входит только зависимость. Так что стадия верблюда – это царство зависимости, беспомощности. Другой важнее, чем ваше собственное существование: Бог важнее, отец важнее, мать важнее, общество важнее, священник, политик – все важны, кроме нас самих. Другой важен – вас ещё нет. Это совершенно бессознательное состояние. Большинство людей застряло в нём. Они остаются верблюдами. Почти девяносто девять процентов людей остаются верблюдами.
Это очень печальное состояние дел: девяносто девять процентов людей остаются личинками. Вот почему так много страданий и так мало радости. Радость нужно всё время искать и искать, но вы её не найдёте, потому что радость не находится снаружи. Пока вы не достигнете состояния ребёнка – третьей стадии – пока вы не станете бабочкой, вы не в состоянии будете познать радость. Радость не даётся извне, это видение, вырастающее внутри вас. Это возможно только на третьей стадии.
Первая стадия – стадия страданий, третья стадия – стадия блаженства, а между ними стадия льва: иногда страдания, а иногда удовольствия, иногда болезненно, а иногда приятно. На стадии верблюда вы – попугай, вы только память, больше ничего. Вся ваша жизнь состоит из верований, данных вам другими. Тут вы найдёте христиан, мусульман, индусов, джайнов, буддистов. Идите в церкви и мечети, и вы найдёте сборища верблюдов: ни одного человеческого существа, все повторяют как попугаи.
Как-то я слышал рассказ о средневековом рыцаре, который проходил в местной школе курс обучения, как убивать дракона. Эти занятия, которые вёл чародей Мерлин, посещали также и другие молодые рыцари.
Наш антигерой в первый же день пошёл к Мерлину и сообщил ему, что он вряд ли преуспеет в этом предмете из-за своей трусости. Рыцарь был уверен, что так испугается, что не сможет убить дракона. Мерлин его успокоил, сказав, что у него есть волшебный меч, который он даст этому юному и трусливому рыцарю. С таким мечом в битве с любым драконом не бывает неудачи. Рыцарь обрадовался магической поддержке, с помощью которой любой мог убить дракона, несмотря на свою ничтожность. С первого же выезда в поле с волшебным мечом в руке рыцарь убивал одного дракона за другим, освобождая одну деву за другой.
Однажды, ближе к концу семестра Мерлин устроил неожиданную проверку всему классу, где занимался рыцарь. Студенты должны были выйти в поле и убить дракона в этот же день. В спешке, в азарте, когда молодые рыцари бросились показать своё умение, наш антигерой выхватил со стойки другой меч. Вскоре он очутился у входа в пещеру, где его ждала связанная девушка. Выскочил огнедышащий дракон. Не зная, что меч не тот, молодой рыцарь выхватил его, чтобы расправиться с драконом. За мгновение до удара он заметил, что у него не тот меч, не волшебный меч, а самый обычный, годный только для хорошего рыцаря.
Но отступать было поздно. Привычным движением руки он рубанул этим обычным мечом и, к его удивлению и радости, отлетела голова и этого дракона.
Возвратившись вместе с девушкой в класс, прихватив также голову дракона, рыцарь бросился к Мерлину сообщить о своей ошибке и непостижимой победе.
Услышав рассказ молодого человека, Мерлин рассмеялся: «Я думал, ты уже догадался, что нет никаких волшебных мечей. Единственная магия заключается в вере».
Верблюд живёт в магии веры. Он трудится, он может делать чудеса. Но верблюд остаётся верблюдом – не хватает роста.
Молящиеся в храмах и церквах находятся под влиянием веры. Они не знают, что такое Бог. Они никогда не воспринимали ничего подобного, они только верят. Их магия веры с ними. Но это только род воображения, вид сна. Они не выходят из бессознательного, из своего сна. И помните: я не говорю, что эта стадия не нужна. Она необходима. Но когда она закончена, из неё нужно сделать прыжок. Нельзя навсегда оставаться верблюдом.
И не сердитесь на ваших родителей, на ваших учителей, священников или общество, потому что они должны создать в вас некое послушание – только через послушание сможете усвоить вы что-либо. Отец, мать должны учить, а ребёнок должен только поглощать. Если преждевременно возникнут сомнения, усвоение прервётся.
Представьте себе на минуту ребёнка, который начинает сомневаться уже во чреве матери: он просто умрёт! Сомнения: принимать пищу от матери или нет – кто знает, может, она ядовитая; спать 24 часа или нет, может, это слишком много – спать по 24 часа девять месяцев. Если ребёнок хоть немного усомниться, он тут же умрёт. И всё же приходит день, когда сомнению нужно научиться. Всему своё время.
Послушайте прекрасную поэму Карла Сэндберга.
Что он скажет этому сыну?
Отец видит, что сын взрослеет.
Что он скажет этому сыну?
«Жизнь тяжела, будь сталью, будь скалой».
Это может пригодиться ему в невзгодах
и поможет в скуке и монотонности,
проведёт его между неожиданными
предательствами
и укрепит в момент слабости.
«Жизнь – это мягкая глина;
будь нежным, иди легко».
И это тоже может послужить ему.
Мягкость может быть действеннее кнута.
Бывало, что нежный цветок
в своём росте раскалывал скалу.
Нужна твёрдая воля, а также желание.
Не научившись по-настоящему желать,
ничего не добьешься.
Он также скажет ему,
что избыток денег губил людей
и умерщвлял их ещё до похорон.
В поисках богатства сверх потребного
испорчено много судеб.
Люди превращались в иссохших,
полусгнивших червей.
Он скажет, что время, как и любой материал,
может быть израсходовано.
И ещё скажет: будь дураком
и не стыдись своей глупости,
учись извлекать нечто из каждой глупости,
надеясь не повторять её и так приходя
к глубокому контакту с миром, в котором столько дураков.
Скажет: пребывай в одиночестве не один час
и постигай себя, но превыше всего,
не лги самому себе,
какую бы ложь не приходилось воздвигать
для других или от других.
Скажет ему, что в одиночестве – творчество,
если ты силён;
что окончательное решение принимается в
молчании.
Скажет, чтобы он отличался от других,
если это у него выходит естественно.
Пусть он проводит ленивые дни
в поисках более глубоких мотивов.
Пусть он глубоко ищет в своих истоках.
Тогда он сможет понять Шекспира,
братьев Райт, Пастера, Павлова,
Майкла Фарадея и игру фантазии,
привнося перемены в мир,
который не хочет перемен.
Он будет достаточно одинок,
чтобы иметь время для работы,
которую он считает своей.
Каждый отец сталкивается с проблемой: что сказать своему сыну? Перед каждой матерью стоит проблема: чему учить свою дочь? Каждый учитель беспокоится: что передать новому поколению? Прошлое имеет много славных страниц, много вершин понимания, много выводов, которые нужно сообщить ребёнку.
На первой стадии каждый должен быть верблюдом, говорящим «да», верящим в то, что ему даётся, усваивающим. Но это только начало пути. Это не конец.
Вторая стадия трудна. Первую вам даёт общество. Вот почему верблюдов миллионы, а львов так мало. Общество покидает вас, когда вы стали совершенным верблюдом. Большего общество дать вам не может, на этом кончается его работа: школы, колледжи, университеты. Она оставляет вас совершенным верблюдом с дипломом.
Львом вы должны стать сами, помните это. Если вы не решитесь стать львом, вы никогда им не станете. Каждый должен отважиться на этот риск сам. Это игра. Это очень опасно. Становясь львом, вы вызываете раздражение всех окружающих верблюдов. Верблюды любят безмятежность. Они всегда готовы на компромисс. Они не хотят, чтобы их беспокоили. От нового всегда беспокойство. Они против революционеров и бунтарей. Не подумайте, что речь идёт о чём-то великом. Речь не о Сократе, не о Христе – творцах величайших революций. Верблюды боятся таких мелочей, что просто удивительно. Я слышал...
