Григорий Палама - Трактаты
Пространнее это излагает и божественный Кирилл, опровергая и утверждающих, будто божественное дуновение сделалось для человека душой. Уже заканчивая свою речь, он говорит: «о вдунутом же от Него, несомненно, мыслится, что Оно является Его собственным, то есть, Его сущности. Как же тогда иже отъ Бога Духъ [326] преложился бы в природу души? Следовательно, животное получило душу, — говорит он, — неизреченной силой Бога и через подобие Ему сделалось, как это обычно бывает, благим, праведным и способным к восприятию всякой добродетели. Оно освятилось, сделавшись причастным божественного Духа, Которого и отвергло[затем]посредством греха» [327]. Где суть говорящие, что боготворящий дар Духа — это тварное и естественное подражание, а не божественная, и неизреченная, и неизреченно зарождающаяся [внутри] энергия? И заметь, что святой Максим говорит: «Обожение, как сущее превыше природы, мы испытываем, а не совершаем»[328]. И еще: «Ничто не может по природе производить обожения».[329]
14.
Но вернемся к тому, от чего отвлеклись, и будем вести речь по порядку. Ибо ничто не препятствует нам еще сказать, что как никтоже благъ, токмо единъ Богъ [330] , так и ничто не причастно Бога, кроме одних лишь добрых из числа ангелов и тех из людей, которые таинственным образом снова приняли в свою душу божественное дуновение, отступившее в начале от Адама из-за отвержения [им] Божьего повеления. Отвергающего же эту мысль (γνωμην) я бы охотно спросил: «Разве не [належит] всяческая необходимость, чтобы имеющее причаститься [чего-либо] другого, могло предшествовать сообразному себе причащению и сначала быть чем-либо само по себе?» Итак, существа, причастием Бога живущие чувственным, или разумным, или мыслительным образом, какого бы чувства или разума и ума сподобились, не причастившись еще Бога? Кто-нибудь скажет, что они имели лишь бытие, к которому [впоследствии] прибавились эти [способности]? Но и это [то есть, бытие] они имеют посредством причастности Богу. Ясно поэтому, что они не причащаются Бога в собственном смысле слова, но говорится о них, что они причащаются Бога как произведения Его творческой энергии и силы, как и о любых изделиях говорится, что они причастны мысли [задумавшего их] художника в виде [ее] неясного отображения, будучи [в то же время] совершенно непричастными деятельного мышления .[331]
15.
Святые же, имея первоначально тварную природу, прилагают к ней сверхъестественное и божественное причастие — не как искусство [прилагается] к сделанному по его правилам, а как воспринимающие и усваивающие знание, наличествующее всегда, а действиемпроявляемое, когда нужно [332]— в разных видах дарований Духа. «И как [пребывающее] в нас слово, — говорит великий Василий, — так в нас и Дух: иногда оно [бывает] сердечным, когда Духъ спослушествуетъ духови нашему[333] и когда Он вопiетъ въ сердцахъ нашихъ: Авва, Отче! ,[334]иногда же выражаемо языком — не вы бо будете глаголющiи, – говорит Подающий неоспоримую мудрость, – но Духъ Отца вашего глаголяй въ васъ[335]. Но и как целое в частях Он должен мыслиться, – говорит он, – применительно к раздаянию дарований. Поэтому и все мы есмы другъ другу удове [336] » [337]. К тому же «и как сила зрения в здоровом глазу, так и действие [= энергия] Духа в очищенной душе» [338] . Поэтому он и истечением (απορροιαν) Духа называет исходящее от Него сияние.«Ибо как лежащее рядом с чем-либо блистающим цветами, – говорит он, – и само окрашивается от проистекающего в изобилии [от него] сияния, так и ясно внимающий Духу некоторым образом преобразуется [будучи возводим] Его славой к большей светлости, словно неким светом озаряемый [исходящей] от Духа истиной».[339] А тезоименитый богословию Григорий, перечислив явленные отшедшей от человеков его сестрой Горгонией [добродетели][340] и сказав: «Я хорошо знаю, что нынешнее твое[состояние]гораздо лучше и драгоценнее видимого: глас празднующих, лик ангелов, воинство небесное, созерцание славы, чистейшее и совершеннейшее облистание иной, Всевышней Троицы, сияющей нашим душам всецелым светом Божества» [341], — сказав это, обращаясь к ней, а затем возвращаясь и подводя итог, говорит: «Ты наслаждаешься всем тем, чего истечения имела ты еще на земле, ради искренности твоего устремления к этому» [342]. Ибо такова природа истечения, что и будучи подаваемо, оно пребывает неотделимым от подающего, не претерпевающего от раздаяния какого-либо умаления; да и как мог бы что-нибудь подобное испытывать свет из-за [испускаемого им] луча, или в свою очередь сам луч по причине [производимого им] сияния?
16.
И не приводи мне на вид вещественных истечений. Но, очистив это слово от всякого неподобающего значения, рассмотри по возможности способ подаяния Духа достойным. Каким образом Он неизреченно воссиявает (ελλαμπει) явственно всем достойным? «Как солнечные лучи, – говорит великий Василий, – заставляют облако светиться и сиять, производя в нем вид златоподобный» [343] . Помысли же и облака сии, вместилища света, через причастность к этому свету имеющими божественное ощущение этого света и как бы некие подходящие [для сего] глаза; тогда они делаются почти таким же светом и находятся в близком общении с таковым светом. Таким же вот образом и святые, став боговдохновенными и боговидными, одни вполне причащаются Бога. Они суть не только причащающиеся, но и преподающие; не только сотворенное знающие, но бывает, что они знают и нечто из еще не приведенного из небытия [в бытие]. Они не только живут, но и животворят, что для тварной силы невозможно. Подобает, однако, после демонстрации истины снова выслушать и проповедников истины, говорящих, что одни лишь только святые причащаются Бога, ибо их мы всегда выставляем свидетелями истины.
17.
Итак, великий Василий говорит: «Очистившись от позора, которым запятнался через порок, и вернувшись к[присущей]от природы красоте, и посредством чистоты как бы возвратив царскому образу первоначальный вид — только так и можно приблизиться к Утешителю» [344] . И еще: «Святой Дух недоступен по природе, вместим по благости; все наполняет[Своею]силой, а сообщаем бывает одним лишь достойным; сообщаем же не в равной мере, но в соответствии с верой распределяя Свою энергию» [345] . И еще: «невместимого же мipoм, но одними святыми ради чистоты[их]сердца зримого чем должно почитать, или какие существуют чествования соответствующие Ему?». [346] И еще: «а Своим ученикам Господь, засвидетельствовав чистоту жизни [происшедшую в них] от Его учений, дает уже быть и тайнозрителями и созерцателями Духа» . [347] И еще: «а поправшие земное и ставшие превыше него, засвидетельствованы как достойные дара Святого Духа».[348]
18.
А чтобы и на примере, посредством неясного образа (δι αμυδρας εικονος), показать тебе различие причастий, скажем, что причащается огня глиняная чаша, сохраняющая и после того, как ее вынимают из печи для употребления, следы огня; ведь и красноватость цвета, и подобающая сухость и крепость материала [возникает] непосредственно от огня, потому что когда из него истребляется влага, и огонь снедает ее и жаром чернит его, то желтизна огня переплетается с природной белизной глины, и таким образом из хорошо перемешавшегося желтого, белого и черного на обжигаемом составе возникает окраска, и рыхлость глины сжимается, так что в глубине ее поры настолько закрываются от силы огня, что она больше не дает проходить воде, состоящей из толстых частичек. Поэтому даже обливаемая водой, она пребывает не разрушаемой, как не размокающая. А равных ей по объему камня или земли она намного легче и теплее, что, конечно, приобрела она от огня. Значит, глиняный сосуд причащается огня и тогда, когда уже выставлен для употребления. Причащается же и тогда, когда лежит в разожженной печи, обжигаемый насквозь или соединенный с огнем. Но тогда он причащается не одних только результатов, но и едва ли не всех самих действий огня, и не уступает [огню] ни в температуре, ни в сожигающей силе. И он легко может и уделять от действия, которого сам причащается, всему приближающемуся к нему, если только само оно способно к такому причащению, хотя природу [свою] имеет неизменной и сам по себе является землей. А перемещенное [и оставленное] вне печи для употребления причастно только результатов действия огня, но уже не [самих] действий.
