Федор Мельников - Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви
В то время, как верхи новой церкви все более и все далее отходили от древнерусского православия, заражаясь латинством и отравляясь всевозможнейшими западными влияниями, - низы ее наполнялись людьми старого благочестия и русского национального духа. Они, собственно, оставались на своих местах, в приходах, никуда не уходили и ни от чего не отступали, продолжали быть старообрядцами, они лишь числились в новой церкви и состояли в ведении никонианских архиереев. Целые епархии таких "никониан" оставались даже двуперстниками, главным образом в центральных губерниях: Московской, Калужской, Владимирской, Смоленской. Но многие такие приходы вынуждены были принять под угрозой гонений и триперстие, и новые книги, оставаясь в то же время с духом старообрядческим. Среда их заполнялась и теми старообрядцами, которые, не выдержав пыток, разного рода мучений и всяких лишений, переходили в никонианство. Конечно, они не могли по духу или совести стать никонианами, они в душе оставались подлинно староверами, формально лишь числящимися "православными". Понятно, что и священники в низовых приходах были преимущественно старообрядческого типа, особенно в то время, когда на священные степени кандидаты избирались самими приходами.
По канонам церковным, священники должны быть в подчинении у своих епископов. Но те же каноны требуют от священников уйти от епископов, если они уклонились в какое-либо заблуждение, проповедуют ереси или совершили церковный раскол. Священники, не подчинившиеся Никону и другим архиереям, изменившим св. Церкви, поступили совершенно законно и вполне канонично. Они вправе были без них и даже вопреки их воле совершать и службы Божий, и таинства церковные, и все духовные потребы. Тем более действия их были законны, что на их стороне и вместе с ними пострадал за древнее благочестие и один святитель - епископ Павел Коломенский. Уже одна мученическая смерть его, без всяких других актов, свидетельствовала, что он благословил и освятил их священнодействия на все последующие века. Но он не смог поставить себе преемника, а священники не имеют права совершать какое бы то ни было рукоположение. Это право епископа. Священники старого, дониконовского рукоположения, не могли жить без конца, они постепенно вымирали. Что же было делать? Где было взять новых священников? Этот вопрос был выдвинут самой жизнью вскоре после совершившегося раскола и тогда же разрешен был на основании церковных канонов (правил).
Еще в прежние века христианской Церкви возникали подобные вопросы. Бывали случаи, что поместные церкви лишались всех своих епископов вследствие уклонения последних в ересь (заблуждение). И там, в еретическом обществе, они продолжали священнодействовать, рукополагать епископов, священников и других клириков. Вселенские и поместные соборы православной Церкви постановили: принимать этих новопоставленных в ереси духовных лиц, если они откажутся от своих заблуждений, в их духовном сане, т.е. если они рукоположены в епископский сан, то остаются епископами, если в священнический, то священниками и т.д. [132] Святыми соборами было установлено посылать особых уполномоченных убеждать и просить еретических клириков - оставить еретическое общество и присоединиться к истинной Церкви Христовой. [133] Руководствуясь этими древними соборными правилами, Церковь старообрядческая решила принимать к себе духовных лиц, рукоположенных в новообрядческой церкви, в сущем их достоинстве. В старообрядчество шли охотно и вполне искренне, главным образом священники старого духа - из низов. Чрезвычайно много их пострадало, ибо они жестоко преследовались. Правительство объявило их "беглыми": они действительно были в постоянных побегах, укрываясь от преследований и гонений.
Старообрядческая Церковь всегда имела достаточное количество священников, исключая царствование Николая Павловича, когда этот император решил во чтобы то ни стало уничтожить старообрядческое священство. Этого ему не удалось сделать, но священников в то время стало гораздо меньше, чем их было во все предыдущее время.
Священники старообрядческой Церкви совершали все присущие их власти таинства и требы: крестили, миропомазывали, исповедовали, причащали, венчали, елеопомазывали, погребали умерших и т.п. Они не имели власти освящать миро - эта власть принадлежит епископу. Но и это затруднение было разрешено согласно древним установлениям Церкви. Мира у священников было много, еще освященного прежними патриархами; сохранилось миро даже патриарха Филарета. Но с течением времени оно уменьшалось, поэтому его стали разбавлять освященным елеем, что по необходимости разрешается церковными правилами. [134] В первые века христианства вместо миропомазания совершалось руковозложение над крещаемым или присоединяемым к Церкви лицом.
Священники не имеют права освящать церкви (храмы), если нет антиминса. [135] Но в старообрядческой Церкви сохранились древние антиминсы, освященные благочестивыми епископами. На них старообрядческие священники и освящали Церкви и совершали Божественную литургию.
Затруднительные и сложные вопросы, возникавшие в старообрядчестве, разрешались соборне, общим голосом всей Церкви. На соборы съезжались игумены монастырей, священноиноки, иереи приходских церквей, почетные старцы (иноки) и уполномоченные от приходов мирские люди, главным образом начитанные мужи, знающие Священное Писание и церковные каноны. В соборных заседаниях принимали иногда участие и благоговейные инокини. Соборы объединяли в себе все церковное управление, устанавливали порядок и благочиние в церквах, определяли старшинство между духовными лицами, проверяли их деятельность, разрешали всякие сомнения и недоразумения и т.п. Такова жизнь Церкви, подлинно соборной, общенародной, всеобщей.
Разделение в старообрядчестве.
Даже общесоборное начало в старообрядчестве не смогло сохранить старообрядческую Церковь от внутреннего разделения. Оно наметилось уже при самом начале раскола. Причиною его было, главным образом, страшное гонение, а также и внешние события. Реформа Никона и главная ее основа - убийства, жестокость, гонения - породили в умах тогдашнего мистически настроенного народа разного рода тревоги и брожения. Многие христиане стали думать, что наступили последние времена и что скоро последует конец миру. Эту мысль усилили еще и другие обстоятельства. В 1654 г. в России свирепствовало моровое поветрие: многие города опустели, оставшиеся в живых люди поразбрелись в разные места, умерших от чумы некому было хоронить, трупы гнили, заражая воздух зловонием и еще более распространяя заразу. Некоторые деревни вымерли поголовно. Последствием этого бедствия было еще новое несчастье: поля остались незасеянными. От этого пошел голод в стране, поднялись необычайно цены на все. Затем пошли сильные морозы, страшные бури, поля выбивало градом, а на небесах являлись знамения: ходили кроваво-красные столбы, являлась огромная звезда с хвостом метлы (комета), солнце померкло. Все это в такой потрясающей степени действовало на душу верующих людей, что многие из них признавали в этих грозных явлениях начало страшного Суда Божия. Народ целые ночи проводил в молитве, женщины и дети беспрерывно плакали, некоторые христиане ложились в гробы, ожидая второго Христова пришествия. Но так как, по пророческим предсказаниям, перед концом мира должен явиться антихрист, то многие христиане того времени увидели в образе Никона-патриарха самого антихриста, потому что находили в Никоне немало антихристовых признаков. Антихрист, по Писанию, будет беспощадным гонителем истинных христиан - Никон и имел титул "великого Государя"; антихрист, по предсказанию святых отцов, должен воцариться в Иерусалиме - и Никон присвоил построенному им Воскресенскому монастырю под Москвой название "Новый Иерусалим". Находили в Никоне и в его деятельности и другие признаки последнего антихриста, долженствующего явиться перед концом мира.
Но знаменитейшие пастыри того времени, сами больше других пострадавшие от тогдашних гонений, в первую очередь от самого Никона, отрицали, однако, такое мнение о нем, они признавали его лишь предотечей антихриста, а не самим антихристом. Весьма сведущий в Писании диакон Благовещенского собора в Москве Феодор писал из заточения: "Самого антихриста еще несть, не видим и не слышим - не ужасайтеся. А еже мните Никона быти самого антихриста, - ни, братие, ни. Подобает и о вразе правду свидетельствовать. Антихрист будет царь, а не патриарх. Не антихрист сам Никон, но предотеча его ближний". Так же отзывался о Никоне и другой страдалец - священник Лазарь. И пламенный протопоп Аввакум писал: "Никон ведь не последний антихрист, так - шиш антихристов. О последнем дне и о антихристе не блазнитеся: еще он не бывал." [136] Когда Никон сбежал с престола, затем был осужден и превращен в простого монаха его же собственными последователями, сделался безвластным и безвольным ссыльным, то для всех стало ясно, что он не был тем последним антихристом, который должен явиться перед вторым Христовым пришествием, а оказался просто "шишом", по меткому определению Аввакума.
