— Я из Дивеевской общины, первая настоятельница — Агафья.
На другой день родные повезли больную в Саров, причем по дороге с ней делались страшные обмороки и судороги. Сарова больная достигла после поздней литургий во время трапезы братии, когда преподобный затворился и никого не принимал. Но не успела еще больная, приблизившись к его кельи, сотворить обычной молитвы, как старец вышел к ней, взял ее за руки и ввел в свою келью. Здесь он накрыл ее епитрахилью и тихо произнес молитвы ко Господу и Пресвятой Богородице, потом напоил больную Богоявленскою водою, дал ей частицу антидора и три сухарика и сказал:
— Каждые сутки принимай по сухарю со святою водою, да сходи в Дивеево на могилу рабы Божией Агафьи, возьми себе земли и сотвори, сколько можешь, поклонов: она (Агафья) о тебе сожалеет и желает тебе исцеления.
Преподав еще несколько кратких наставлений о молитве, преподобный с миром отпустил больную, причем недуг тогда же отошел от нее весьма ощутительно и как бы с неким шумом. Впоследствии болезнь к ней не возвращалась, и она имела многих сыновей и дочерей.
Много различных исцелений совершил над тяжко болящими преподобный Серафим, многие из них записаны, другие остались записанными лишь на скрижалях сердец облагодетельствованных им; в кратком сказании о жизни угодника Божиего недостало бы им места. Во всех этих случаях старец, как мы о том упоминали, имел обычай мазать больных маслом из лампады, горевшей пред его келейною иконою Богоматери — Умиления и когда его вопрошали, почему он это делает, отвечал:
— Мы читаем в Писании, что апостолы мазали маслом, и многие больные от сего исцелялись. Кому же следовать нам, как не апостолам?
И помазанные преподобным больные получали исцеления.
В кельи у Серафима горело много лампад и теплилось множество восковых свечей, больших и малых, на разных круглых подносах. И, на тайный помысел одного из посетителей, к чему это, прозорливый старец отвечал:
— Как вам известно, у меня много особ, усердствующих ко мне и благотворящих «мельничным сиротам» моим (сестрам Серафимо-Дивеевского монастыря). Они приносят мне елей, и свечи и просят помолиться о них. Вот, когда я читаю правило свое, то и поминаю их сначала однажды. А как я не смогу повторять их на каждом месте правила: то и ставлю эти свечи за них в жертву Богу — за каждого по свече; за иных — за несколько человек одну большую — и, где следует, не называя имен, говорю: Господи, помяни всех тех людей, рабов Твоих, за их же души возжег Тебе аз, убогий, сии свечи и кандила. А что это не моя, убогого Серафима, человеческая выдумка, или, так простое мое усердие, ни на чем Божественном не основанное, то и приведу вам в подкрепление слова Божественного Писания. В Библии говорится, что Моисей слышал глас Господа, глаголавшего к нему: «вне завесы ковчега откровения в скинии собрания Аарон [и сыны его] должны ставить оный пред Господом от вечера до утра всегда: это вечное постановление в роды ваши» (Ср. Лев. 24:3). Вот почему святая Церковь Божия прияла в обычай возжигать в святых храмах и в домах верных христиан кандилы или лампады пред святыми иконами Господа, Божией Матери, святых Ангелов и святых человек, Богу благоугодивших.
А о Богословском роднике, получившем наименование колодца «Серафимова», старец впоследствии поведал:
— Я молился, чтобы вода сия в колодце была целительною от болезней.
И тогда вода этого родника получила особые, необыкновенные и целебные свойства, сохраняющиеся доселе. Вода эта не портится, хотя бы много лет стояла в незакупоренных сосудах. Ею во всякое время года обливаются и омываются больные и даровые, даже в сильные холода, и получают пользу. Многим тяжко страдавшим от болезненных язв преподобный Серафим приказывал омыться водою из его источника, — и все получали от этого исцеление. Некоторые от омытия сею водою получали прозрение; другие, вкушая ее, получали скорое исцеление от внутренних недугов и с одра тяжкой болезни восставали здоровыми и бодрыми. Некая женщина, М.В. Сипягина, была тяжко больна, чувствовала ужасную тоску и от болезни, не смотря на свое усердие, не могла в постные дни есть пищи, положенной уставом. Преподобный Серафим приказал ей напиться воды из его источника. После этого у неё без всякого принуждения вышло горлом много желчи, и она исцелела. Во время холеры в 30-х годах прошлого столетия не мало верующих стекалось на колодец «Серафимов» из отдаленных даже стран и, по вере своей, получали от его целебных вод облегчение и исцеления. Так ротмистр Теплов, у которого было имение в Екатеринославской губернии, где холера начала производить большую смертность, при виде повальных заболеваний своих людей, вспомнил, что преподобный Серафим ранее, как бы невзначай, говаривал ему:
— Когда ты будешь в скорби, то зайди к убогому Серафиму в келью: он о тебе помолится.
Воспоминание это побудило его с женою обратиться заочно к старцу Серафиму, чтобы он избавил их от пагубной болезни. И вот в ту же ночь, в сонном видении, старец является жене Теплова, и приказываете ей отправиться на Богословский родник взять оттуда воды, напиться и омыться ею, как им, Тепловым, так и их людям. С полною верою в силу ходатайства угодника Божия Серафима, Тепловы отправились на родник, напились и умылись из него и наполнили водою из него целую бочку, которую отвезли в свое имение. И действительно, больные люди Теплова, из коих многие были уже при смерти, получали дивное исцеление, пользуясь исключительно присланною им водою, и никто с тех пор не умирал от холеры в имении Теплова.
Но преподобный Серафим видел не только земное: неоднократно открывались ему и небесные тайны. Однажды, после продолжительной беседы с иноком Иоанном, с младенческою доверчивостью относившимся к святому старцу, о житии святых Божиих, их дарованиях и небесных обетованиях, последний несколько раз повторил ему:
— Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасется около тебя.
Потом преподобный поведал и о себе:
— Усладился я словом Господа моего Иисуса Христа: «В доме Отца Моего обителей много» (Иоан. 14:2). И остановился я, убогий, на сих словах и возжелал видеть оные небесные обители, и молил Господа Иисуса Христа, чтобы Он показал мне их, и Господь не лишил меня, убогого, Своей милости. Вот я и был восхищен в эти небесные обители, — только не знаю, с телом или кроме тела, Бог весть, это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал — сказать тебе невозможно.
С сими словами преподобный замолчал, склонился несколько вперед, голова его поникла, глаза закрылись, и старец протянутою кистью правой руки мирно и тихо водил против сердца. Лицо его дивным образом изменилось и издавало такой необычайный свет, что невозможно было даже смотреть на него; на устах же и во всем выражении его просветленного лица сияла такая духовная радость, что он казался как бы земным ангелом, как будто что-то умиленно созерцая и слушая.
Так прошло с полчаса, после чего преподобный заговорил:
— Ах, если бы ты знал, возлюбленный, какая радость, какая сладость ожидает праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби с благодарением. Если бы самая эта келья была полна червей, и они бы всю жизнь нашу ели нашу плоть, то и тогда надо бы на это со всяким желанием согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости.
Влияние благодатного старца не ограничивалось лишь Саровскою пустынью. Исключительное значение он имел для развития местного женского иночества. Особенно трогательны были отношения преподобного Серафима к Дивеевской общине, основанной около 1780 года помещицей Владимирской губернии, вдовой полковника Агафьей Семеновной Мельгуновой. В молодых летах, лишившись мужа, она возымела намерение посвятить жизнь свою Богу и с этою целью обошла многие святые места. И вот, отдыхая верстах в двенадцати от Саровской обители, в селе Дивееве, она в полусне увидала Божию Матерь, поручавшую ей остаться на сем месте и воздвигнуть храм в честь Казанской чудотворной иконы ее. Впоследствии к Мельгуновой, принявшей монашество с именем Александры, присоединились еще и другие подвижницы, и таким образом было положено начало Дивеевской обители, с которою неразрывно связано имя преподобного Серафима Саровского. Еще сама первоначальница Дивеевской обители, умирая, поручила будущую участь сестер преподобному Серафиму, бывшему в то время иеродиаконом, и блаженный старец Пахомий, игумен Саровский, оставляя мир сей, на него же возлагал попечение о Дивеевской общине. Преподобный Серафим заботился о ней с истинно-отеческою любовью и попечительностью. Дивеевские сестры ходили к нему за благословением и разрешением различных недоумений, передавали о своих нуждах. Старец же попечительно преподавал им добрые и душеполезные советы, с всею заботливостью вникая в жизнь и порядки общины.
