Дж. Мотиер - Послание к Филиппийцам
Филиппы
Столицей провинции был город Фессалоники, но Филиппы имели свое особое значение и в прошлом, и в настоящем. Город получил свое название от имени отца Александра Великого, Филиппа Македонянина, отвоевавшего его у фракийцев в 360 г. до н. э. Несколько позднее он стал ареной решающей битвы, в которой армии, верные убитому Юлию Цезарю, воюя под объединенным командованием Октавиана (будущего императора Августа) и Марка Антония, одержали победу над мятежными силами Брута и Кассия. Именно в честь этого события городу, в то время уже разросшемуся, было присвоено высокое звание «колонии»[1].
В качестве «колонии» Филиппы были фактически «Римом в миниатюре»[2].
Август дал Филиппам право италийской юрисдикции (ius Italicum), «благодаря которой все правовое положение колонистов: права на собственность, передача земли, оплата налогов, местная администрация и закон — стало таким же, как если бы они находились на итальянской земле»[3]. Как римские граждане, они пользовались правом свободы от наказания кнутом и ареста, а также правом апелляции к цезарю (ср. Деян. 16:37,38; 25:11; см. далее 1:27; 3:20.). Надписи на филиппийских монетах были сделаны на латыни.
Первая европейская церковь Павла
Итак, город со знаменитым прошлым и привилегированным и гордым настоящим должен был услышать Благую весть о дарах, которыми удостаивает Бог, а не люди (Флп. 3:9). Эту весть провозглашал человек, который все человеческие высокие звания считал совершенно никчемными по сравнению с непревзойденной ценностью знания Господа Иисуса Христа (Флп. 3:8).
Основание церкви в Филиппах — это образец для всякого подобного дела. Необходимыми условиями с человеческой стороны были молитва, проповедь, забота о личной жертвенной посвященности Божьему делу. Церковь буквально родилась в месте молитвы (Деян. 16:13,16,18), которое, очевидно, стало постоянным и основным местом для проповеди. В проповеди звучала неизменная апостольская тема о спасении через веру в Господа Иисуса Христа (Деян. 16:17,30–31). Слова одержимой демоном девушки, последовавшей за Павлом: «Сии человеки — рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения» — показывают, что именно эта тема занимала центральное место в апостольском слове. Поэтому ясно, что вопрос темничного стража «Что мне делать, чтобы спастись?» означает не стремление спастись от наказания за случившееся в темнице ночью, а желание обрести спасение, о котором они говорили с того времени, как прибыли.
Кроме темничного стража и Лидии, в то время и другие пришли к осознанию Иисуса как Спасителя, поскольку в Деян. 16:40 говорится о «братьях». Но эти два человека иллюстрируют апостольскую цель — основать церковь, приводя каждого отдельного человека к осознанию личной преданности Иисусу как Спасителю. Павел и Сила должны были начать с малого — с нескольких женщин, собиравшихся за городом в месте молитвы. В подобной работе Господь, Которого проповедуют, часто испытывает Своих исполнителей, чтобы увидеть, полностью ли они сами преданы Ему. Павел и Сила, забитые в колодки, лежа на своих истерзанных спинах, в своей полночной молитве дали темничному стражу прекрасный ответ (Деян. 16:25).
Но основание церкви — прежде всего дело Божье. Мы видим, что в Филиппах Бог дал духовное просветление (Деян. 16:14), подтвердил благовествование силой (Деян. 16:18) и путями, которые не дано понять с помощью человеческой логики, привел Своих слуг туда, где уже был тот, кто ожидал услышать слово спасения (Деян. 16:19–31). Таким образом, Бог показывает Себя властителем человеческого сердца. Как прекрасно Лука описывает опыт Лидии (Деян. 16:14)! Возможно, он наблюдал, как осветилось лицо Лидии, будто таинственно и внезапно зажегся внутренний светильник.
Но Господь — наш повелитель и в духовной борьбе. Почему Павел «вознегодовал» на крики одержимой демоном девушки? [4] Может быть, просто оттого, что такая реклама не благоприятствовала Евангелию. Но, скорее всего, это произошло потому, что девушка говорила о вести Апостолов как об одном из возможных «путей спасения». Подвергалась сомнению уникальность и исключительность Благой вести Христа. Решительное действие Павла показывает, что он не мог позволить считать Его одним из многих других. И чудесная легкость, с которой Бог восторжествовал над демоном, показывает небесное одобрение такого исключительного отношения ко Христу.
Однако, как это часто бывает, верховная власть Бога над обстоятельствами идет самыми таинственными путями. С нашей точки зрения спасающий Бог должен использовать Свою власть, чтобы спасти, и как единственный Бог показать, что никого другого, кроме Него, нет. И если Он решил привести к Себе тюремного стража, то почему для исполнения этого намерения Его слуги попадают в темницу, подвергаются аресту и избиению? На это не дано ответа: Он — Господь; Он делает то, что считает необходимым.
Во всяком случае, именно таким образом Благая весть Божья пришла в Филиппы и создала церковь. И нет ничего удивительного в том, что люди, в которых Павел видел сверхъестественную силу благодати в действии и которым он сам дал так много, столь дороги ему.
Письмо к филиппийцам
Изучение Библии довольно часто ставит нас перед такими проблемами, которые требуют скорее мастерства детектива, чем знаний ученого. Вот одна из таких проблем: откуда Павел писал свое письмо в Филиппы? Только одно известно определенно: он писал из заключения (1:13). Из четырех известных заключений, которым подвергался Апостол, то, которое произошло в самих Филиппах, можно, конечно, исключить. Его иерусалимское заключение (Деян. 21:27–23:31) было слишком кратким для размаха деятельности, отраженного в Послании к Филиппийцам. Таким образом, остаются кесарийские (Деян. 23:31–26:32) и римские узы (Деян. 28:30–31). Кроме того, многие специалисты по Новому Завету добавляют вероятность заключения в Эфесе, которое хотя и не отмечено в Деяниях Апостолов, но могло иметь место в период, описанный в Деяниях 19.
Есть некоторые моменты в детальном изучении Послания к Филиппийцам, когда ответ на этот вопрос может помочь нам понять то, о чем говорит Апостол. Например, его опыт, выраженный в словах «обстоятельства мои» (1:12), был значительно шире, если Павел писал из Рима. Хотя бы потому, что прошло больше времени и сюда могут быть включены события его предыдущих заключений и нынешнего путешествия в Рим. Или еще — знание места может подсказать нам, о каком выборе упоминает Павел в 1:22. Если он находился в Кесарии или Эфесе, то, как римский гражданин, он мог бы по крайней мере продлить свою земную жизнь, обратившись к цезарю, и в этом смысле выбор между жизнью и смертью находился в его собственных руках. Тем не менее, не претендуя на окончательную определенность в этом вопросе, для целей нашего исследования будет допущено, что именно Рим был местом заключения Апостола, на что есть намек в 1:13[5].
Где бы оно ни было написано, Послание поражает своим очень личным тоном, теплотой взаимоотношений, очевидно, равно драгоценных как для филиппийцев, так и для Павла. Письмо просто исходит из сердца (напр. 1:7—8), хотя оно и является результатом глубоких размышлений. Благодаря прибытию Епафродита, Павел знает новости общины и может обратиться к конкретным нуждам церкви.
Единство в церкви
Среди филиппийцев, помимо Епафродита, Апостол упоминает по имени только двух пререкающихся женщин, Еводию и Синтихию (Флп. 4:2). Надо сказать, что весьма рискованно было привлекать к ним общественное внимание! Но потребность в единстве и опасность для церкви, в случае если бы оно осталось недостигнутым, были более серьезны.
Единство в общине — одна из трех главных тем, которые Павел поднимает в этом замечательном письме. Как и все его послания, письмо к филиппийцам начинается со вступительного благословения. Затем он, как обычно, переходит к своей собственной молитве, отмеченной надеждой и любовью по отношению к ним (Флп. 1:1–11). Так как Апостол только что слышал о них от Епафродита, он хочет, чтобы и они узнали, как у него обстоят дела (Флп. 1:12–26). Но поделившись новостями на данный момент, он внезапно начинает важную тему: «Только одно! Живите достойно благовествования Христова… стойте в одном духе, единодушно…» (Флп. 1:27 — перевод автора). Здесь нет постепенного введения, постепенного подхода к теме; это скорее взрыв. И именно к этому вопросу он снова возвращается, прежде чем завершить письмо дополнительными сведениями личного характера[6]. Еводия и Синтихия — это не отдельный феномен; в них мы видим симптом болезни, которая могла бы оказаться роковой для церкви.
Под огнем
Слово «роковой» никоим образом нельзя считать слишком сильным в данном случае. Павел ясно дает понять, что видит в разобщенности грех, который угрожает сердцу церкви, лишает ее возможности действовать и делает бессильной перед лицом враждебного мира.
