Рудольф Штайнер - Антропософия и Теософия
Для меня была г-жа Безант через определенные качества интересной личностью. Я отметил у ней, что она имеет определенное право говорить о Духовном мире из своих собственных внутренних переживаний. Внутренний подход к Духовному миру с Душой, это имела она. Таковой был только позднее заглушен внешними целями, которые она себе поставила.
Для меня должен был человек быть интересным, который из Духа о Духе говорил. -- Однако я был, с другой стороны строг в своем воззрении, что в наше время проницание в Духовный мир должно жить в пределах сознательной Души.
Я созерцал в древнее Духо-познание человечества. Оно имело сновидческий характер. Человек взирал в образах, в которых проявлял себя Духовный мир. Однако эти образы были развиты не через познание-волю (Erkenntnisswillen) в полной разумности (Besonnenheit). Они выступали в Душе, данные ей из Космоса, как сновидения. Такое древнее Духо-познание потерялось в Средние Века. Человек вступил в обладание сознательной Душой. Он не имеет более познание-сновидения. Он вызывает идеи в полной разумности через познание-волю внутрь в Душу. -- Такая способность изживает себя сначала в познаниях о чувственном мире. Она достигает своей вершины как чувство-познание в пределах естествознания.
Задача Духо-познания есть теперь, в разумности через познание-волю, идеи-переживание донести до Духовного мира. Познающий имеет тогда Душе-содержание, которое будет переживаться как математическое. Однако человек думает не в цифрах или геометрических фигурах. Человек думает в образах Духо-мира. Это есть, в противоположность бодрственно-сновидческому (wachtraeumenden) древнему Духо-познанию, полно-сознательное внутри-стояние (Drinnenstehen) в Духовном мире.
Для такого нового Духо-познания невозможно было завоевать внутри Теософского общества никакого верного отношения. Было подозрительным, как только полно-сознание желало к (heranwollte an) Духовному миру. Знали именно только полно-сознание для чувственного мира. Не имелось никакого верного смысла для того, чтобы таковое развить дальше вплоть до Духо-познания. Исходили собственно однако из того, чтобы с подавлением полно-сознания опять вернуться назад к древнему сновидо-сознанию. И такое возвращение назад было также у г-жи Безант в наличии. Она едва имела возможность понять современный род Духо-познания. Но то, что она говорила о Духо-мире, было однако из такового. И так, была она для меня интересной личностью.
Потому что также внутри другого руководства Теософского общества была в наличии такая несклонность против полно-сознательного Духо-познания, не мог я в отношении Духовного никогда чувствовать себя Душой как дома. Общественно был я охотно в этих кругах; однако их Душе-настроения напротив Духовного оставались мне чуждыми.
Я был вследствие этого также не склонен говорить на конгресах общества в моих докладах из моего собственного Духо-переживания. Я делал доклады, которые также мог бы сделать некто другой, кто не имел никакого собственного Духо-созерцания. Таковое оживало сразу же в докладах, которые я делал не внутри рамок мероприятий Теософского общества, но которые произрастали из того, что Мари фон Сиверс и я организовывали из Берлина.
Тут возникли Берлинский, Мюнхенский, Штутгартский и так далее труды. Другие места присоединялись. Тут исчезло постепенно содержательное Теософского общества; возникло то, что нашло свою согласованность через внутреннюю силу, которая обитала в Антропософском.
Я разрабатывал, в то время как встречались мероприятия для внешней деятельности в сообществе с Мари фон Сиверс, свои результаты Духовного созерцания. Я имел ведь с одной стороны именно совершенное внутри-стояние в Духо-мире; однако я имел около 1902, и для многого, также еще последующие годы, именно имагинации, инспирации и интуиции. Однако смыкались таковые только постепенно совместно в то, что затем выступило в моих написаниях перед публичностью.
Через деятельность, которую развернула Мари фон Сиверс, возникло полностью из малого, философско-Антропософское издательство. Небольшая рукопись составленная вместе из записываний докладов, котоыре я делал в упомянутой здесь Берлинской свободной высшей школе, была первым издательским трудом. Необходимость мою "Философию свободы", приобрести и самим заботиться о распространении, которая через своего предшествующего издателя не могла быть более распространяемой, дало второй. Мы выкупили еще имеющиеся экземпляры и издательские права книги. -- Это все было для нас не легко. Ибо мы были без значительных денежных средств.
Однако работа шла вперед, именно благодаря тому, что она могла опереть себя на ничто внешнее, но единственно на внутреннюю Духовную взаимосвязь.
