Игорь Смолич - РУССКОЕ МОНАШЕСТВО Возникновение. Развитие. Сущность. 988—1917
• Russisches Mцnchtum: Entstehung, Entwicklung und Wesen. 988–1917. Wьrzburg, 1953 (= Das цstliche Christentum. NF. 10/11); на русск. яз.: Русское монашество. М., 1997 (в печати).
• Verzeichnis des deutschsprachigen Schrifttums 1939–1952 zur Geschichte Osteuropas und Sьdosteuropas // Forschungen zur osteuropдischen Geschichte. 1954. 1. S. 251–316 (вместе с W. Philipp und F. Valjavec).
• Die Stellung des russischen Kaisers zur Orthodoxen Kirche in RuЯland vom 18. bis 20. Jahrhundert // Forschungen zur osteuropдischen Geschichte. 1955. 2. S. 139–164.
• Feofan Prokopoviи‘ Dankgebete fьr die Selbstherrschaft der Kaiserin Anna Ioannovna // ZSP. 1956. 25. S. 212–224.
• Die Bedeutung der Philokalie fьr das russische Frцmmigkeitsleben. Введение к: (Nikodemus [Hagiorita]) Kleine Philokalie: Belehrungen der Mцnchsvдter der Ostkirche ьber das Gebet / Ausgew. und ьbers. von Matthias Dietz. Einsiedeln; Zьrich; Kцln, 1956.
• Verzeichnis des sovetrussischen Schrifttums 1939–1952 zur Geschichte Osteuropas und Sьdosteuropas // Forschungen zur osteuropдischen Geschichte. 1956. 3. S. 99–281 (вместе с M. Bernath).
• Zur Geschichte der Beziehungen zwischen der Russischen Kirche und dem Orthodoxen Osten: Die russische kirchliche Mission in Jerusalem (1847–1914) // Ostrichliche Studien. 1956. 5. S. 33–51, 89–136.
• Zur Geschichte der Beziehungen zwischen der Russischen Kirche und dem Orthodoxen Osten: Kirche und Regierung im petrinischen RuЯland in ihrem Verhдltnis zum Patriarchen von Konstantinopel (1700–1914) // Ostrichliche Studien. 1958. 7. S. 1–47.
• Le Mont Athos et la Russie // Le Millйnaire du Mont Athos, 963–1963. Йtudes et Mйlanges. Chevetogne, 1963. 1. P. 279–318.
• Geschichte der russischen Kirche 1700–1917. Leiden, 1964. 1 (Studien zur Geschichte Osteuropas. Bd 9). Wiesbaden, 1991. 2 (Forschungen zur osteuropдischen Geschichte. Bd 45); на русск. яз.: История Русской Церкви. 1700–1917. М., 1996–1997. 2 т.
• Der KonzilsvorbereitungsausschuЯ des Jahres 1906: Zur Vorgeschichte des Moskauer Landeskonzils von 1917/1918 // Kirche im Osten. 1964. 7. S. 53–93; на русск. яз.: Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917. М., 1997. 2. Приложения.
• Das Kirchenrecht in der Russischen Orthodoxen Kirche // Die Russische Orthodoxe Kirche in Lehre und Leben. 2. Aufl. Witten–Ruhr, 1966. S. 139–166.
• Die Russische Kirche in der Revolutionszeit vom Mдrz bis Oktober 1917 und das Landeskanzil 1917 bis 1918 (Zur Geschichte der Beziehungen zwischen Staat und Kirche in RuЯland) // Ostrichliche Studien. 1965. 14. S. 3–34; на русск. яз.: Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917. М., 1997. 2. Приложения.
• I. S. Aksakov und die Frage der Meinungs–und Gewissensfreiheit // Festschrift fьr Margarete Woltner zum 70. Geburtstag. Heidelberg, 1967. S. 262–269.
• И. К. Смолич является также автором отдельных статей в: Die Religion in Geschichte und Gegenwart. 3. Aufl. Tьbingen, 1957–1965 (статьи: Kiew, Laura, Solowki–Kloster, Stauropegion, Troice–Sergiew–Kloster, Walaam–Kloster, Wasserweihe); Lexikon fьr Theologie und Kirche. 2. Aufl. Freiburg i. Br., 1957–1965 (статьи: Alexander Newskij, Alexander I. v. RuЯland, Starez).
• И. К. Смолич также публиковал рецензии в: Kyrios, ZSP.
Предисловие
Настоящая работа, результат 15–летних исследований по истории Русской Церкви в целом и по истории русских монастырей в частности, мыслится как подготовительный материал для написания истории русского монашества, от его истоков до 1917 г. Мы видим в ней лишь попытку представить важнейшие моменты этой истории и охарактеризовать главные черты русского монашества, выявившиеся в процессе его становления. Поскольку наше исследование опирается почти исключительно на уже опубликованные источники, мы не решились назвать его «Историей русского монашества», хотя в некоторых главах, в особенности в главах, относящихся к эпохе до XVIII в., использован весьма обширный исторический материал. Источники по последнему периоду в истории монашества, XVIII и XIX вв., прежде всего по истории отдельных монастырей, большей частью еще не опубликованы, а многие, вероятно, уже утрачены. Поэтому не все моменты освещены здесь с одинаковой обстоятельностью; основательность в характеристике отдельных этапов становления монашества определялась объемом доступного нам материала. И все–таки мы надеемся, что нам удалось обнаружить самое важное и типичное в истории и выделить наиболее характерные исторические фигуры.
Первые четыре главы — это повторение моей книги «Древнерусское монашество», с незначительными сокращениями. В главах VI, VII, VIII и XIII мы воспроизводим с некоторыми сокращениями и изменениями рукопись, написанную для запланированной книги о монастырских владениях еще в 1941 г., в ту пору, когда в нашем распоряжении было больше источников и литературы. Остальные главы написаны в 1947–1948 гг. на основе ранее собранного и сейчас находящегося у нас под рукой материала. К сожалению, не все источники были нам доступны, и часто мы были вынуждены по тем или иным вопросам использовать лишь историческую литературу, что каждый раз оговаривается в соответствующих примечаниях.
Я благодарен руководству Славянского института и бывшего Семинара по истории и страноведению Восточной Европы (оба в Берлине) за любезно предоставленную мне возможность пользоваться их богатыми собраниями. Выражаю также признательность знакомым, которые предоставили в мое распоряжение книги из своих личных библиотек.
Игорь Смолич, декабрь 1952 г.
Введение
1. Общие замечания
Монашество широко распространилось в Русской Церкви вследствие того, что с самого начала аскетическое учение христианства нашло живой отклик в душах новообращенных русских людей. Монашество очень быстро приобрело на Руси особое значение еще и потому, что оно несло народу образование и культуру, очагами которой становились монастыри. Помимо исполнения своей чисто церковной миссии, монастыри оказывались вовлеченными в национально–политическую и культурную жизнь страны. Представители монашества находились в живом и почти непрерывном общении с миром. Это не прошло бесследно для внутреннего развития монастырского уклада. Хотя влияние мира на иночество в разные эпохи проявлялось с разной интенсивностью, все же те или иные негативные явления в жизни монастырей всегда были связаны с политическими событиями в русской истории. Взаимоотношения между государством и Церковью на Руси всегда имели исключительное значение, и эти взаимоотношения постоянно так или иначе отражались на жизни монашества, на его воззрениях, зачастую вовлекая духовные силы иночества в такие движения, которые не соответствовали монашескому идеалу.
Все это необходимо учитывать, если мы хотим дать очерк истории русского монашества, охарактеризовав его внутренние черты и его внешнее развитие, или разделить эту историю на отдельные периоды.
Поворотным моментом в истории монашества явился рубеж XV и XVI вв., когда в среде самого иночества возникла живая потребность в ответе на вопросы о смысле, назначении и дальнейшем развитии монашества как церковного и христиански–аскетического установления, в создании основ для его дальнейшего развития. Наличие двух разных точек зрения по этому вопросу породило длившуюся десятилетиями резкую полемику и борьбу, которая привела к победе «иосифлянства», названного так по имени своего вождя, св. Иосифа Волоцкого, — что оказало решительное воздействие на дальнейшее становление монастырского уклада и иноческого жития на Руси. Можно даже назвать точную дату произошедшего сдвига — Собор 1503 г., хотя полемика и борьба по–настоящему развернулись лишь после этого Собора.
Период до 1503 г. — это целостная эпоха как во внутренней, так и во внешней истории монашества, которую нельзя разделить на периоды; начало и расцвет этой эпохи сливаются в единое целое, которое мы назвали первым периодом в истории русского монашества.
После 1503 г. монашество вступает во второй период, за время которого оно претерпевает сильное обмирщение. Происходило это, с одной стороны, из–за победы иосифлян, которая вовлекла монастыри в более интенсивное, чем раньше, участие в государственно–политической жизни Руси, с другой стороны — в результате умножения монастырских богатств, из–за чего монастыри оказались включенными в хозяйственную систему государства. Поскольку власть не занимала определенной позиции по отношению к монастырским владениям, их рост оказывал особенно негативное воздействие на монастырский быт.
Рубежом третьего, и последнего, периода является начало XVIII в., эпоха реформ Петра Великого; эти реформы не были направлены на изменение или исправление иноческого жития, но в синодальную эпоху монашеству отведено было совсем иное место в жизни Церкви, чем прежде, и оно окончательно потеряло свое некогда весьма видное положение. Церковная власть, воплощенная в Святейшем Синоде, утратила прежнюю, существовавшую до XVIII столетия, тесную связь с монашеством. Более того, Синод вообще всерьез не занимался вопросами монастырской жизни. Если и в этот период проявлялись стремления к оздоровлению иноческого жития, то шли они от здоровых сил внутри самого монашества, главным образом, от русского старчества XVIII и XIX вв. Влияние старцев представляется важнейшим фактором в развитии монашества двух последних столетий, имевшим решающее значение для возрождения истинного иночества.
В нашем очерке мы намеренно опустили историю южнорусского монашества, то есть историю монастырей Киевской митрополии и тех западных областей, которые вошли в состав Российского государства позже, в XVII и XVIII вв. У этих монастырей и их насельников была своя особая история, которая требует отдельного исследования. Лишь с конца XVIII или, точнее, с начала XIX в. монастырский уклад во всех областях России становится единообразным.
История русского иночества на Афонской горе тоже составляет особую главу в общей истории русского монашества, ибо его внутреннее и внешнее развитие протекало в иных условиях, чем на Руси. Источники по этой теме оказались столь труднодоступными, что нам пришлось отказаться даже от самого общего очерка об Афоне.
