Д. Джекман - Послания ап. Иоанна
Это же слово мы находим в Евангелии от Матфея 8:27, когда ученики Иисуса, пораженные Его могуществом, позволившим Ему усмирить бурю в Галилее, воскликнули: «Кто Этот, что ветры и море повинуются Ему?» Иисус отличается от всех, с кем нам когда–либо приходилось сталкиваться прежде. То же самое можно сказать и о любви, которую «дал нам Отец».
Эта любовь творит чудеса. Силой этой любви Бог превращает людей (эти в высшей степени несовершенные создания) в Своих детей; Его любовь щедро и обильно изливается даже на тех, кто совершенно ее не заслуживает. Если мы сопоставим свой грех со святостью Бога, распространяющейся на всех без исключения, то хотя бы в какой–то степени поймем благоговейное изумление Иоанна перед этой великой любовью и его непреходящее беспокойство за людей. Да, мы далеки от совершенства, но все же любовь Бога способна преобразить тех, кто сопротивляется и бунтует, сделав их детьми, принадлежащими Его семье. Он не только дает нам Свое имя (… чтобы нам называться детьми Божиими, ст. 1), мы и в самом деле становимся Его детьми (мы теперь дети Божий, ст. 2). Он как бы усыновляет нас. Это не скучные размышления, не простая выдумка, а вечная реальность.
Чтобы правильно понять эту идею, необходимо вспомнить о том, что этот выбор целиком и полностью принадлежит Отцу и объясняется исключительно Его природой, в основе которой лежит любовь. В нашем понимании, усыновление — это правовой акт, согласно которому человек берет в свою семью ребенка, не являющегося его собственным и не имеющего права находиться в его семье. Это делается для того, чтобы ребенок получил все те преимущества, которыми обладают собственные дети. Согласно римским законам, так же, как и нашим, усыновленный ребенок приравнивается во всех правах и привилегиях к детям, рожденным в семье. Чем может руководствоваться человек, решаясь на этот шаг, потенциально влекущий за собой значительные расходы и хлопоты? Возможны разные причины. Например, ребенок может быть очень мил. Или жива еще старая дружба, связывающая человека, который усыновляет ребенка, с его настоящими родителями. Но основной мотив — сострадание, сочувствие и любовь. Жертвенная любовь. Так же и Бог «послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление» (Гал. 4:4–5). Но в нас нет ничего «милого» или хотя бы достойного этой любви. Бог сделал Свой выбор — Он любит нас, потому что Он есть любовь. Так было всегда. Согласно Ветхому Завету, именно таким подходом руководствовался Бог в Своих действиях в отношении Израиля, напоминая его людям устами Моисея: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь… Но потому, что любит вас» (Втор. 7:7–8). Каждый христианин знает, что это та самая любовь, которая пришла через Иисуса Христа, освободила от греха и ввела нас в семью Божью. Можно ли выразить наше изумление и благодарность более ярко, чем это сделал Самьюэл Кроссман три столетия назад? Он писал;
Я пою о любви неизведанной,
Любви Спасителя ко мне.
Эта любовь к тем,
Кто сам неспособен любить,
Открыла всему миру, что
И они могут быть прекрасны.
О, кто я такой,
что ради меня
Господь должен был
пожертвовать Своей
бренной плотью и умереть?
Я думаю, именно безусловность и безграничность этой любви не позволяет нам, людям, с легкостью поверить в то, что она вообще возможна. Многие христиане, с которыми я встречался, никогда не испытывали ничего подобного в своих взаимоотношениях с близкими людьми. В детстве им внушали, что любовь родителей нужно заслужить, подчиняясь предписаниям и оправдывая их ожидания. Но, поскольку совершенства не существует, их поведение и успехи никогда не были настолько безупречны, чтобы они могли быть уверенными в благосклонном отношении родителей. Я вспоминаю своего друга, с которым мы вместе учились. Успешно сдав экзамены, он позвонил отцу, чтобы рассказать об этом, и услышал в ответ: «Прекрасно. Значит, мы по–прежнему можем оставаться друзьями». Такое отношение глубоко проникает в наши мысли и чувства; взрослея, мы с легкостью переносим эти укоренившиеся в нас стереотипы на свои взаимоотношения с Богом, полагая, что они строятся по тому же принципу.
На свете есть немало христиан, которым никак не удается поверить, что щедрая любовь Бога относится и к ним лично. Они стараются вести себя как можно достойнее, желая тем самым убедить Бога, что заслуживают Его любовь, и совершенно не замечают, как сильно Господь уже любит их. Вот почему они постоянно взваливают на себя все новую и новую однообразную работу, связанную с христианской деятельностью, постоянно стремятся убедить самих себя и окружающих, будто проявляют достаточно доброты и прочих ценных качеств, чтобы Бог принял их. Нужно стараться изо всех сил, так они полагают, и тогда, вне всякого сомнения, Бог благословит нас.
На самом деле, думая так, мы извращаем само понятие Божьей благодати, заменяя его своеобразной «религией» труда, и то, что должно приносить радость, вначале воспринимается как долг, а позднее как тяжелая, скучная обязанность. Во всяком случае, Божья благодать ни в коей мере не обусловлена тем, что мы можем на этой неделе поставить себе «+» за поведение, достойное христианина. Тем не менее, такое отношение со стороны Бога вовсе не означает, что Он балует нас или недостаточно требователен в вопросах нашего служения Ему, и тем более, что Его не беспокоят наши промахи и слабости. Бог слишком сильно любит нас, чтобы позволить нам это! Но эта Отчая любовь совершенна в своем сострадании и понимании, она в точности соответствует особенностям личности «ребенка» и его индивидуальным потребностям.
Сделав нас Своими детьми, Бог хочет, чтобы со временем мы вошли в Его небесную семью. …Еще не открылось, что будем [не стало очевидным]. Знаем только, что … будем подобны Ему (ст. 2). Именно в этот процесс Бог стремится вовлечь уже сейчас каждого из Своих детей. Он прикладывает все усилия к тому, чтобы мы старались быть как можно более похожими на Его возлюбленного Сына; нам не нужно пытаться заработать Его любовь, даже если мы в состоянии сделать это. Она уже дана нам. Бог установил с нами родственные отношения, и, по мере того как мы пребываем в этой близости с Ним, наше семейное сходство возрастает.
Необходимо время от времени приостанавливать свою деятельную христианскую жизнь, чтобы честно оценить, какая доля наших трудов является проявлением любви к Богу, а какая происходит от желания произвести впечатление (кстати, наличие такого желания говорит о существенной неуверенности в себе) или объясняется влиянием со стороны той группы людей, к которой мы принадлежим. Нужно почаще напоминать себе, что главное в нашей жизни — это основанные на любви, родственные отношения с нашим Отцом. Это несравненно важнее, чем все наши труды. Уверенность приходит вместе с пониманием, что положение нежно любимых Божьих детей зависит не от нашей деятельности, а исключительно от благодати, которая является результатом Его собственного выбора. Наш любящий Отец хочет сделать все, чтобы уникальный духовный потенциал каждого из Его детей оказался полностью раскрыт, чтобы мы стали подобны Иисусу.
Эта уверенность повлечет за собой два практических результата (Иоанн упоминает о них в этих стихах): поможет нам овладеть теми вопросами веры, которых мы пока не способны постичь, а также поможет нам преодолевать враждебность мира. Есть такие аспекты Божьей истины, которые сейчас закрыты для нашего понимания, и в задачу нашего ученичества не входит исследовать их, опираясь на силу собственного воображения. «Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века» (Втор. 29:29). Нам неизвестны все подробности того, что ожидает нас на небесах, и нам не нужно этого знать. Мы не знаем, каким образом восстанет из праха наше тело после воскрешения и как оно будет выглядеть. Это откроется, когда Христос придет за нами. Сейчас нам необходимо знать, что Он появится снова и нам предстоит увидеть Его, как Он есть; в это мгновение, благодаря все той же благодати, которая сделала нас Его детьми, мы уподобимся Ему. Это то самое мгновение, когда завершится процесс, начавшийся в момент первой нашей встречи с Христом. Дети Божьи возродятся к новой жизни, и образ Бога в полной мере проявится в них.
Убежденность в том, что все случится именно так, является очень важной составной частью нашей жизни во Христе в окружении враждебного мира, гонения со стороны которого должны привести нас лишь к еще большей убежденности в своей правоте. Мир потому не знает нас, что не познал Его (ст. 1). Конечно, в некотором смысле мир знает нас. Он знает, что мы есть, точно так же, как знал о существовании Христа в годы Его служения на земле. Не знает он лишь того, что на самом деле христиане — это дети Божьи. У мира нет ни малейшего представления об основанных на любви взаимоотношениях, которые проявляются в ежедневном общении Господа с Его людьми. Эта идея воспринимается как иллюзия. Мы не должны рассчитывать на то, что мир захочет понять это.
