Геннадий Белимов - Дети-индиго в России: Вундеркинды третьего тысячелетия
Спрашиваю Антона об его ангелах-хранителях: знает ли о них, есть ли они у него?
— У меня был ангел-хранитель, — отвечает.
— Почему был?
— Потому что он вошел в меня и сейчас находится во мне, — объясняет мальчишка. — Я его помню с трех лет, он был весь в белом сиянии. Когда вошел, у меня была радость. Я и сейчас вижу его, но только во сне.
— Он говорит с тобой?
— Нет, он молчит, я с ним не разговариваю.
— Но ты знаешь, что он тебя защищает?
— Незнаю...
— Как у тебя с памятью? Хорошая?
— О, нет, про него так не скажешь, — вступает в разговор Галина Яковлевна. — Учит стихотворение, так его младшая сестренка уже все запомнила, а он — никак. Похоже, что учит, но отвлекается. Недавно встал на уроке, собрал свои вещи — и пошел из класса! "Почему?" — спрашиваю. "Скучно стало!" — отвечает. У него явно будут проблемы в школе.
— Почему ты так считаешь? — вывожу на откровения Галину.
— Знаешь, он живет, будто с оголенными нервами. Я 1 сентября, стоя на школьной линейке, всплакнула, смотрю, и он уткнулся в букет, хлюпает. "Ты чего?" — спрашиваю. "Тебя жалко", — отвечает.
Однажды Варюшке, младшей сестренке Антона, совсем еще маленькой, его мама ставила горчичники — простыла, кашляет. Процедура, естественно, сопровождается громким протестным криком. Антон был в своей комнате. Вдруг в наступившей тишине стали слышны всхлипывания. Вика (это мама) к нему: "Что с тобой?" — "Варю жалко, — говорит, — издеваетесь над ней!.."
У Антона уже сейчас есть конфликты с ровесниками. Объясняет, что они дразнятся, и вообще тянется к более взрослым ребятам. И в то же время у него явно выраженные лидерские черты.
— В школе много к тебе замечаний? — интересуюсь.
— Немного, у Сергея больше. Он плохой, не слушается меня!
— А надо, чтобы тебя слушались?
— Да, меня и учительницу Я хочу стать руководителем.
— Чего?
— Школы!
— Он и старшими пытается командовать, — улыбается Галина Яковлевна, — такой командирский характер…
Спрашиваю про отношение к честности, про ложь. Многие дети индиго по-особому относятся к этим качествам. Они патологически не умеют лгать. Честность — это одно из важнейших качеств совершенства, и оно, скорее всего, заложено в программе "новых" людей. Они по своей сути и предназначению должны иметь высокую нравственность, если… если только наш мир их не сломает.
— Ты чувствуешь, когда человек обманывает, что он нечестен?
— Чувствую. Я таких друзей не хочу. У меня только один друг, он никогда не обманывает, — вдруг серьезнеет Антон. — Мне неприятно врать, шутить, брать чужое, а еще мне не нравится, когда дразнятся…
В ходе разговора выяснилось, что Антон уже овладел компьютером, который ему подарил дедушка. Только разок ему показали нужные кнопки, и он уже запросто его включает и играет в разные игры. Пока компьютер — это нескончаемые игры… Других откровений от Антона мы еще не добились, но, надо признать, мальчишка он — своеобразный. Правда, Варя, его младшая сестренка, есть такое подозрение, еще более выраженное индиго. Но она пока плоховато говорит, не побеседуешь по душам…
Глава 4
МАЛЕНЬКИЙ ПРОРОК
Однажды кто-то из моих коллег по исследованиям аномальных явлений, зная о моем поиске феноменальных детей, вручил мне изрядно затертую ксерокопию книжки-брошюры под названием "Ах, мама, маменька…":
— Вам это будет интересно…
Книга была об удивительном мальчике Славе Крашенинникове, обладавшем поразительными целительскими и провидческими задатками с раннего возраста. Выходных данных у книжки не было, но из текста было ясно, что ее автор — Валентина Афанасьевна, мама мальчика. Позже я отыскал в своем архиве статью журналиста газеты "Жизнь" Григория Тельнова "Мальчик предсказал взрывы в Москве", в которой было интервью с Валентиной и Сергеем Крашенинниковыми, родителями чудо-ребенка. Эти материалы поражали. Рядом с нами жил будущий великий пророк и целитель, но не иначе как силы зла постарались скорее убрать его из нашего общества.
Итак, Славик родился в семье офицера-артиллериста в 1982 году в городе Юрга Кемеровской области и прожил очень короткую жизнь. В те годы не существовало понятия "дети индиго", однако у меня почти нет сомнений, что его можно отнести к формации "новых" детей. В нем было много черт, присущих таким детям. Думаю, что об этом заменательном ребенке необходимо знать всем, кто верит в достойное будущее человечества и в высокое предназначение землян.
Как вспоминают родители, странности начались еще перед рождением сына. Однажды утром, за месяц до его появления, они с мужем проснулись одновременно. Откуда-то громко лилась дивная, волшебная музыка, какой они никогда раньше не слышали. Такое не под силу воспроизвести ни одному оркестру. Она была поистине неземной. Звуки ласкали, обволакивали каждую клеточку тела, вызывая ликование в душе. Сергей схватил электронный будильник, подумав, что мелодия идет оттуда. Но звуки лились словно бы сверху. И вдруг все разом кончилось. Сергей посмотрел на светящийся циферблат — было 4 часа 50 минут.
Едва дождавшись утра, Валентина пошла к столетней старушке-соседке спросить, не слышала ли она ночью мелодию, и что это может означать? Старушка посветлела лицом: "Хороший человек должен родиться, милая".
Следующее потрясение было в родильном доме. Перед выпиской из роддома всем мамам принесли детишек для кормления, а Валентине — почему-то нет. Она очень испугалась за Славика, потому что три года назад в этом же роддоме у нее перед выпиской умер ребенок. Но вдруг дверь распахнулась и с ребенком на руках вошла медсестра во всем белоснежном и с марлевой повязкой на лице. Ей было лет 17, не больше. Одета в кипенно-белый халат, тканевые белые сапожки, колпак до бровей, из-под которых глядели глаза, не поддающиеся никакому описанию.
Подавая ребенка матери, она тихонько сказала: "Ребенок родился весь в родинках", — и ушла, затворив двери.
Когда детей забирали, Валентина пошутила: "Видели, кто мне принес ребенка?", — и с большим удивлением услышала, что никто ничего не заметил, а только видели ребенка на ее руках. Да и такой сестрички в роддоме не оказалось. Про родинки тоже не подтвердилось — на тельце малыша их не было. Однако через три года родинки в виде веснушек появились по всему телу, и тогда слова "медсестры" снова вспомнились.
Когда мальчика принесли из роддома, к ним, как водится, заглянула соседка. Разглядывая младенца, она сказала, что у нее такое чувство, будто он видит ее насквозь, ей даже не по себе от его "принизывающего" взгляда. Да и мама тоже ловила себя на таком же чувстве. У младенца были недетские глаза.
Когда Славику исполнилось три месяца, его понесли на прием к невропатологу — тогда это было обязательным. Женщина-врач, оказавшаяся в кабинете вместо местного невропатолога, на короткое время отлучившегося из кабинета, осмотрела Славика и сказала: "Ребенок родился с тонкой нервной психикой, и ему нельзя делать прививки". И сделала по этому поводу соответствующую запись в медицинской карточке. Когда позже Валентина попыталась найти ту женщину-врача, оказалось, что такого невропатолога никто не знает. Врачи впоследствии недоумевали по поводу записи в медицинской карточке, но почему-то прививок мальчику не делали.
Еще одна странность приключилась с малышом, когда ему не было и года. Вся семья приехала в отпуск к родным в Одессу, и там, неподалеку от вокзала, Славик увидел храм. Он начал туда рваться и громко плакать. Никакие уговоры не действовали. Мужу пришлось стоять с багажом и ждать, пока жена с малышом сходит в храм. Там он сразу успокоился. А батюшка посоветовал ребенка окрестить, хотя в те годы, тем более в семье офицера, это не поощрялось. Все же через год мальчика окрестили в церкви города Тайга. Батюшка разрешил ему самому выбрать нательный крест, и Славик выбрал самый большой — не детский. Сразу после крещения он с особенным значением сказал: "А знаешь, мамочка, Бог есть!"
Однажды, балуясь, он упал с дерева, да так, что в больнице потерял сознание. Врачи не обнаружили никаких переломов, предположив у него сотрясение мозга. Мать всю ночь дежурила у постели сына, а утром он очнулся, вскочил и, не обращая внимания на мать, выбежал из палаты, побежал по коридору, открывая все двери, явно кого-то разыскивая. Мама бросилась его ловить, думая, что так проявляются последствия падения, но он вырывался из рук и снова кого-то искал. Когда Валентина наконец поймала сына и прижала к себе, он как бы очнулся и спросил: "А где все? Где они?" — "Кто — они? Кого ты ищешь?" — спрашивала мать. Но Слава ничего не ответил. Скорее всего, к нему приходили те, кого можно отнести к ангелам-хранителям, — наверное, они спасали его от серьезных последствий падения.
