Ричард Бэттс - Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник (1873–1940)
Страхования владыки Феофана
«Многие, желающие спастись, – писал владыка Феофан в одном из своих писем, – уходят в монастырь. Но ученые иноки имеют послушание от высшей церковной власти спасаться в миру. И не только церковные власти так установили, но и старцы благословляют этот путь. Помню по себе, как я стремился по окончании курса в академии уйти в монастырь. Но все великие прозорливые старцы, у которых я был (Алексий Валаамский, Варнава и Исидор Гефсиманские), не благословили меня это сделать. И все они говорили одно и то же, что нет на это воли Божией!..»
В высшей степени удивительно и в то же самое время показательно, что в жизни владыки Феофана, жившего, как нередкие из ученых монахов, не в монастыре, а в миру, были на протяжении всего жизненного пути те духовные явления, которые присущи только отшельникам, одиноко живущим и подвизающимся. С общежительными монахами, как правило, этого не случается. В жизни же Владыки такое было неразлучным и самым обыденным переживанием.
В аскетической литературе, житиях святых это явление известно под именем страхований демонских, или попыток бесплотных врагов, темных подручных сил князя мира сего, запугать подвизающегося чрезвычайными духовными трудностями на этом пути, чтобы он отказался от подвижничества. Святой апостол говорит об этом: наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12).
Архиепископ Феофан в Болгарии
Это та область духовной жизни, которую слепой мир, не зная и не понимая, совершенно отрицает, потому что сам он находится в добровольном плену и порабощении, в духовном ослеплении и обольщении этими мироправителями и не может войти в соприкосновение с духовной сферой, в которой все это происходит. Но все это реально и открывается только тем, кто ведет подлинную христианскую невидимую брань против темных демонских сил. Падшие ангелы по своей природе гораздо умнее и сильнее человека, но они не показывают своего бытия тем, кто идет угодным для них широким путем в погибель (см.: Мф. 7, 13). Но когда они видят человека, который высвобождается из плена, то начинают уже борьбу явную.
Владыка Феофан пояснял это состояние страхования. Он говорил: «Когда человек подвизающийся перестает совершать грубые грехи не только делом, но и мыслию, постоянно старается быть собранным в “памяти Божией” или, что то же, в непрестанной умно-сердечной молитве, тогда Господь попускает подвизающемуся испытать на себе, в той или иной мере, реальное присутствие наших многомощных духовных врагов, падших духов злобы. Они всю жизнь человеческую – им ведь не нужно ни есть, ни отдыхать – из года в год, и дни и ночи ведут свою, применяясь к обстоятельствам, свирепую, хитрую, лукавую и коварную невидимую брань. Иными словами, неутомимо подвергают душу подвижника всяческим искушениям и страхованиям. От реального присутствия их и воздействия на человека подвижник переживает сильный страх, трепет и ужас.
Окрестности ВарныГосподь попускает все это для того, чтобы показать человеку, с одной стороны, ту опасность, в которой находится слабый и ничтожный человек, а с другой – удостоверить бедного человека в том, что всемогущий Божественный Промысл никогда не оставит его, если он сам не оставит Господа Бога…»
Много страхований было на той даче, что находилась на берегу Черного моря в Варне. Дачу эту предоставил владыке Феофану митрополит Варненский Симеон, старец почти столетний, с исключительной любовью во Христе относившийся к Архиепископу.
Вот что владыка Архиепископ говорил о благом назначении страхований: «Если так можно выразиться, цель страхований, со стороны допускающего их Господа, уберечь от духовной прелести, от самопревозношения, иными словами, смирить человека. Ведь подвизающийся как бы восходит на новую ступень духовной жизни, он воспринимает то, что другим недоступно. Как здесь немощному человеку не превознестись?! Как сохранить должное смиренномудрие?! Но перед открывающейся опасностью и речи не может быть о каком-либо самопревозношении. Ведь он духовно видит воочию свирепых и сильных врагов. Он чувствует их мрачную злобу и жестокую силу. И если он и спасается от них, то только воплем всеуповающей молитвы ко Господу Богу и Его милосердием и помощью.
Это настолько убедительно и несомненно, что не может быть иного решения, как только слезно умолять Спасителя Бога не дать погибнуть душе, не попустить духам злобы проявить большую силу и уничтожить самое физическое существование маленького человека. И эта милость Божия сказывается в том, что Господь смиряет человека страхованиями, дабы он понял, увидел, что без помощи Божией он бы погиб, был уничтожен. И тогда подвизающийся понимает весь смысл и значение слов Христа Спасителя во всей их глубине: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5).
Поэтому бедствующий человек бросается к ногам Спасителя и умоляет Его спасти от неизбежной гибели…»С Владыкой жил келейник, человек бывалый, в прошлом студент-юрист, военный, казак богатырского сложения, участник Гражданской войны. И этому келейнику на собственном опыте пришлось испытать ту войну духовную, или «невидимую брань», к которой он не был подготовлен. Комната, в которой он жил, была поблизости от келлии владыки Архиепископа. И вот однажды, когда этот до мозга костей военный спал ночью, вдруг он почувствовал, что кто-то навалился на него и начал его душить. Первая мысль – что это какие-то бандиты, грабители или убийцы, и казак попытался хватить кулаком… Да не тут-то было, руки его онемели… Тогда он понял, что здесь надо молиться. И когда воззвал к Богу о скорейшей помощи, какое-то темное облако, как бы свиваясь рогом, освободило его и исчезло… Когда наутро он рассказал об этом Владыке, тот, услышав о кулаке, с улыбкой произнес: «Вот это “настоящая” монашеская брань!» Но тут же стал серьезным: «Нет, здесь кулак не поможет. Только одна молитва ко Господу о помощи». И перекрестил ему лоб. С тех пор подобных случаев больше не повторялось.
На этой даче была и домовая церковь, и Владыке не было необходимости каждое воскресенье ездить в Варну, в храм Святого Афанасия Александрийского. Божественную литургию он совершал на месте. И вот однажды во время пения Херувимской над потолком храма, в необитаемом помещении, послышались ясные шаги и громкие стоны. Келейник попросил у Владыки благословения пойти проверить, кто там ходит и так стонет.
Но владыка Феофан благословения не дал, а только ответил: «Не надо. Это не будет больше повторяться».
И действительно, больше не было слышно ни таинственных хождений над храмом, ни стонов. Но если в доме стало спокойно, то вокруг дачи, в саду, неожиданно появились змеи. И владыка Феофан приписал это действию темных сил. Вот тогда-то и пришлось переезжать на другую дачу, подальше от берега моря, в местность, называемую Руми.Внутренняя духовная жизнь владыки Феофана была тщательно скрыта им от окружающих. В этом отношении, как и во всем, он руководствовался наставлениями Святых Отцов, которые утверждают, что только тайный подвиг есть истинный подвиг и добродетель во Христе.
И потому лишь случайные свидетели могли рассказать кое-что об этой стороне его жизни.
Владыке не раз приходилось менять дачи. Хозяином одной из них был человек русский, но полный атеист.
Храм Святителя Афанасия в ВарнеОн был настроен явно враждебно к подвижническому образу жизни владыки Феофана. Тем более свидетельство такого лица имеет больший вес.
Рассказывая об Архиепископе, он вспоминал, что по ночам из комнаты Владыки доносились непонятные шумы, иногда голоса и даже крики. Все это казалось ему мистификацией самого Архиепископа, сознательным обманом жильцов дачи. Хозяин решил поймать с поличным «мистификатора». И когда в одну из ночей началось обычное «представление», он рванул дверь в комнату Владыки. Слабый крючок не выдержал, дверь распахнулась, и он влетел в комнату, делая вид, что спешит ему на помощь, но на кровати никого не оказалось. Подняв свечу над своей головою, он осмотрел всю комнату. Оказалось, что Владыка мирно спал на голом полу (в жару он никогда не спал на кровати) в одном подряснике. А это означало, что шум в комнате происходил без его участия. Хозяин, чувствуя, что попал в неловкое положение, принужден был извиниться:
– Я услышал шум у Вас в комнате и голоса и подумал, что кто-то напал на Вас, но Вы, оказывается, спали. Неужели так ничего и не слышали?!
– Нет, я крепко спал. Я ничего не слышал… Было очень жарко, и я лег на пол, – смущенно сказал Владыка.
В свою очередь смутился и хозяин. Он был озадачен происшедшим. Ему, человеку, далекому от веры в Бога, в духовный мир, эта область духовной жизни была совершенно закрыта.
