Рудольф Штайнер - Египетские мифы и мистерии
Ранее человек нуждался в учителях, так же нуждались в учителях и посвященные, скажем, в древнем индийском времени. В каких же учителях нуждались посвященные? Было необходимо, чтобы посвященный в состояниях посвящения приводился к тому, чтобы снова видеть то, что раньше человек мог видеть в своем смутном ясновидящем сознании. Посвящаемый должен был быть возвращен назад; он должен был быть снова возведен к духовному миру, чтобы научиться тому, что благодаря своим переживаниям он мог передать другим. Для этого ему был нужен учитель. Риши также были необходимыми учителями, указывавшими им то, что произошло в древней Лемурии, когда человек еще был ясновидящим. Также было еще у персов.
Иначе было у халдеев, совсем иначе у египтян. О, тогда тоже были учителя, которые приводили учеников к ясновидящему видению в духовных мирах за физическим миром. Это были инициаторы, показывавшие то, что лежит за физическим. Но в Египте стало необходимым новое учение. В древней Индии мало заботились о том, как то, что происходит в духовном мире, вписано в физическим план, для переписки богов с человеком, тогда не заботились об этом. В Египте было необходимо, чтобы ученик не только видел богов, но и то, как он двигает руками для того, чтобы вписать звездные письмена, как боги образуют физическое. древние египтяне имели школы, вполне по образцу школ Индии, но в них они учились и чтению физического плана. Теперь они имели новый материал для изучения. В Индии ученикам указывали бы на духовные силы путем ясновидения, в Египте же дошли до того, что показывали, что физическое соответствует духовным фактам, например, изучалось, как сердце соответствует духовной работе, и основывали школы, в которых показывалось не только духовное, но и его применение; основателем школы был великий инициатор Гермес Трисмегист. Так в нем, трижды великом Тоте, мы видим первого, показавшего людям весь физический мир, как письмена богов. Так постепенно одевалась плотью наша культура эволюции человечества. Гермес явился египтянам, как божественный вестник; он дал им то, что было необходимо раскрыть, как дело богов в физическом мире.
Этим мы немного характеризовали три культурные эпохи после-атлантического времени. Люди научились ценить физический план.
Четвертая культурная эпоха является эпохой, в которой человек еще более коснулся физического плана. В это время человек уходит настолько далеко, что он не только видит письмена богов, но и свое Я объективирует в мире. Таким образом искусства, как вГреции, не было раньше. В четвертой эпохе было достигнуто то, что выявил человек из себя, что он создал как свою физическую личность.
В это время мы видим, как внутреннее человека исходит из человека на физический план, в материю, и яснее всего это исхождение, этот брак духа с материей, выявляется в греческом храме. Этот храм, для каждого, кто может взглянуть на него, озираясь назад, должен явиться замечательным созданием. Греческая архитектоника является изначальной архитектоникой. Каждое искусство где-либо достигает своей высшей точки.
Греческий храм создал самое замечательное, несмотря на гигантские пирамиды; ибо что в нем достигается? Лишь слабый отзвук этого дает, когда говорят о художественном чувстве пространства, т. е. каким образом одна линия, идущая горизонтально, относится к другой, идущей вертикально. Вся сумма космических истин живет в душе, которая может почувствовать лишь, как колонна несет то, что лежит на колонне. Нужно чувствовать, что уже ранее это находится в пространстве. Художник так же ясновидяще видел колонны и лишь заполнил материей то, что он видел. Он видел пространство, как нечто ярко живое. Все было пронизано силами. Как может современный человек хотя бы только почувствовать, какой жизненностью обладало это чувство пространства. Слабый отзвук этого мы можем видеть у старых художников. Еще можно видеть изображения, например, с парящими в пространстве ангелами, и у нас возникает чувство, что ангелы удерживается взаимно. Этого чувства пространства уже мало теперь. Например, Беклин имеет большие заслуги, но видно, как образ, витающий над, каждое мгновение грозит упасть. Это должно быть отмечено, если хотят обратить внимание на то, представление о чем едва можно вызвать теперь; на чувство пространства у греков. Греческий храм давал как бы само из своих линий рожденное пространство. Следствием этого было то, что божественные существа, которых грек знал как ясновидящий, действительно спускались в храм, действительно хорошо себя чувствовали в нем. И действительно Афина Паллада, Зевс и др. были в храме; в этих храмах они имели свои тела, свои материальные тела. Храм мог стать их физическим телом, — храм, в котором их эфирное тело хорошо себя чувствовало.
Кто понимает греческий храм, тот знает, насколько существенно отличается он от готического храма. Тот, кто видит вещи может себе представить греческий храм необитаемым, в нем нет ни одного человека, лишь тогда храм, греческий храм, закончен, когда в нем не молится человек, — он не бездушен, он не пуст, ибо бог в нем он обитаем богом.
Готический храм лишь половина, если в нем нет верующих; тот, кто понимает, не может помыслить готический храм безлюдным, одиноким, без верующей толпы, которая наполняет его своими мыслями. В готическом храме нет Бога, если в нем нет молитв верующих; если же они есть, то он наполнен божественным. Это выражается в слове Doom, родственном в словах немецкость, народность, несущих в себе собирательное, с ними же родственно слово Дума. Греческий храм не есть дом верующих, — он создан как дом, в котором обитает сам бог, он может стоять одиноким. В готическом храме, чувствуешь себя дома, когда его наполняет верующая толпа, когда сквозь цветные стекла проникает свет солнца, когда проповедник на кафедре говорит: как свет делится на многие краски, так божественные силы разделяются на многие силы физического мира, и часто так говорит проповедник. Когда видение и дух взаимно слились, тогда храм являемся как нечто законченное.
В искусстве греков мрамор принимал вид живого. Грек выражал в физическом то, что жило в его духовном; у греков был брак духовного с физическим. Римлянин еще на один шаг подвинулся далее в завоевании физического плана. Грек обладал способностью выражать в искусстве душевно-духовное, но он еще владел городом, государством; он не чувствовал себя индивидуальностью, он чувствовал себя членом[полиса]. Так было и в прежних культурах; египтянин не чувствовал себя отдельным человеком, он чувствовал себя египтянином, афинянин чувствовал себя афинянином. Лишь Рим открыл возможность быть личностью, самому представлять в мире нечто, лишь римлянин почувствовал, что личность есть нечто в себе. Лишь римлянин нашел понятие» гражданин», и тогда возникло право, которое справедливо называлось римским правом.
Говорить раньше о каком-либо праве являлось лишь безвкусицей современных юристов. Люди говорят бессмыслицу, говорят о восточных создателях права; тогда не было создателей права, не было заповедей права, а были лишь божественные заповеди. Если бы говорить об этой науке объективно, нужно было бы отозваться о ней весьма сурово, если быть справедливым и всякая критика является критикой сострадания. Понятие гражданина было в древнем Риме лишь чувством, человек вплоть до своей собственной индивидуальности свел духовное в физический мир. Лишь в Риме возникает форма завещания; отдельная личность становится настолько сильной, что она может определять события и после смерти. Здесь человек спустился наиболее глубоко, выше всего он стоял в индийской культуре, индус еще парил в духовных высотах, вторая культура больше спускается вниз, египетская эпоха еще более, а в четвертую эпоху человек спускается /вполне/ в материю физического плана. Это было поворотным пунктом человека; в самой глубокой точке он должен был найти возможность возвратиться в духовный мир. Для этого должен был явиться духовными импульс, могучий толчок, который мог бы вернуть человека в духовный мир Таким толчком было явление Христа на Земле. Духовный Христос в физическом теле должен был пройти физические явление в физическом мире. В момент, когда человек был совсем в физическом мире, к нему должен был спуститься Господь, чтобы он мог найти дорогу назад в духовный мир.
Мы проследили сегодня развитие после-атлантических культур вплоть до самого глубокого пункта; мы указали, как духовный импульс низошел в этот глубокий пункт, и мы увидим, как египетская культура снова возрождается в нашу эпоху, но уже пронизанная принципом Христа.
Лекция 10
Есть много мифов и преданий древнего Египта, которые хорошо были известны теософическому миросозерцанию и снова будут известны ему, но которые, собственно, не передаются во внешней исторической традиции, говорящей об Египте. Некоторые из мифов исторически дошли до нас в той форме, в которой они привились в Греции, потому что большая часть греческих сказаний, не относящихся к Зевсу и его семье, перешла из Египта. И мы должны сегодня заняться всеми нужными нам преданиями, потому что современная история культуры утверждает, что в греческой мифологии, собственно, немного содержится для людей. Затем должны мы взглянуть, так сказать, на другую сторону человеческого развития, т. е. на духовную сторону; все, что мы видели на физическом плане, всегда остается фактом, событием физического плана. Но в духовной науке нас интересует не только то, что живет на физическом плане, но также и все то, что происходит в духовном мире. из теософических лекций мы знаем, что происходит с человеком между смертью и новым рождением, и мы лишь должны вспомнить, что человек в смерти переходит в состояние сознания, называемое нами Кама-Локой, где человек, хотя и став духовным существом, все же, благодаря жизни в астральном мире, вмешивается в наш физический мир. Это время, когда человек требует нечто от физического мира, когда он страдает от того, что он уже не находится более в физическом мире. Затем наступает время, когда человек должен приготовиться к новой жизни. Состояние сознания Девахана, когда человек уже более непосредственно не связан с физическим миром, с впечатлениями. Если мы хотим представить, как отличается жизнь в Кама-Локе от жизни в Девахане, мы должны разобрать два примера. Мы знаем, что, когда человек умирает, он не сейчас же со своей смертью теряет свои желания; представим, что человек в жизни был гурманом. После смерти он не сейчас же теряет это желание наслаждения едой; человек несет это желание не в физическом, а в астральном теле. Так как человек после смерти удерживает астральное тело, то он также удерживает и желание, но ему недостает органов удовлетворения — физического тела Стремление к еде зависит не от физического тела, а от астрального тела, и в человеке после смерти живет жажда того, что больше всего удовлетворяло его в жизни. Поэтому человек после смерти страдает до тех пор, пока он, выражаясь тривиально, не отвыкнет от наслаждения; до тех пор человек находится в Кама-Локе. Затем наступает время, когда человек более не требует удовлетворения путем физических органов; тогда он переходит в Девахан.
