Христос Яннарас - Личность и Эрос
§ 30. ЕСТЕСТВЕННОЕ СОЗЕРЦАНИЕ
В византийской патристике часто говорится о трех этапах пути познания: праксисе, естественном созерцании и богословии[241]. Праксис — это аскеза, конкретное телесное усилие по умерщвлению индивидуальных желаний, отказ от индивидуального чувственного наслаждения. Познание начинается с этого очищения познавательных способностей, которое высвобождает возможность личного отношения. Благодаря аскетической практике мир перестает быть предметом чувственных ощущений, объективным "феноменом" и субъективным впечатлением, и входит в личное отношение с человеком.
Личное отношение с миром есть предпосылка естественного созерцания. Максим Исповедник толкует "естественное созерцание" как "середину между образами и истиной"[242]. Между предметной "семантикой" образов (то есть условных определений, объективированных впечатлений о явлениях) и истиной Богословия (то есть превращением "сердца" в "место таинства нового мира"[243], непосредственного видения Бога) помещается естественное созерцание: личная встреча с логосом творений[244], личным логосом мира; первое эмпирическое удостоверение в Присутствии личного Бога–Слова. Но это еще не означает знания личности Бога–Слова: "Человек, постигая духовные логосы видимых вещей, научается тому, что есть некий Творец зримых сущих; но понятие о том, каков Он, остается неисследованным в силу своей недоступности. Ибо зримые творения дают ясное понимание того, что Творец есть, но не того, каков Он"[245].
Церковная космология, то есть естественное созерцание, начинается с личной встречи с логосом вещей, то есть с открытия материи как "логосной" энергии. Материя — не просто реальность, имеющая свою причину и первое начало в Боге. Материя есть осуществление божественной воли, порождение личного действия Бога, и она сохраняет действенность как логос, в котором открывается божественная Энергия. "Все сущее не претворено в зримые вещи из некоторой субстратной материи, но сама божественная воля стала материей и сущностью творений", — говорит Григорий Нисский[246]. Бог — не просто причина "эйдосов", или "идей", или "форм" материи; но сама материя, неразрывно связанная с эйдосом, или формой (и поэтому своеобразно выраженная в каждой сущности), воплощает в себе волю Бога. Эйдос, или форма — то есть логос материи[247] - есть проявление личной божественной Энергии, которая сущетворится в материи.
Василий Великий говорит, что Бог, "замыслив и стремясь привести к рождению не–сущее, равно и помыслил то, каковым надлежит быть космосу, и сотворил подходящую для него материю"[248].
Исходя из этой формулы, мы можем сказать, что мысль Бога относится к форме; однако мысль нельзя отделить от материи, то есть от ее конкретного субстанциального осуществления, потому что "Бог творит, мысля, и мысль становится делом"[249]. Не существует различия или разрыва между мыслью и волей Бога и Его действием, осуществлением Его слова. Воля Божья есть дело, а дело Бога — Его слово. "Ибо у Бога дело — это слово"[250]. Однако слово Божье, в котором выражена Его воля, — не человеческое звучащее слово, которое остается неосуществленным: слово Божье "тотчас" сущетворится в "сущности и форме творений"[251]. "Когда Бог волит, устремление божественной воли делается вещью, и водимое тотчас сущетворится, становясь природой; ибо всемогущая власть Бога, когда он и мудро, и искусно волит, не оставляет волю невоплощенной"[252].
§ 31. "ЛОГОСНЫЙ" СОСТАВ МАТЕРИИ
Таким образом, материя представляет собой осуществление божественной воли; логосы материи — "эйдосы", или "формы", — отражают созидательные логосы божественных мыслей и волений[253]. В самом своем внутреннем составе материя есть результат соединения "логосных" качественных характеристик, сочетание и единство которых определяет существо чувственных вещей. Григорий Нисский говорит: "Все сущее, составляющее материю: легкое, тяжелое, плотное и разреженное, мягкое и упругое, влажное и сухое, холодное и горячее; цвет, положение, очертание, расстояние, — все это само по себе пустые понятия… ибо ни одно из этого не есть материя, но в сочетании с другими становится материей"[254]. "Логосный" состав материи изначально опровергает предметно–онти–ческий характер вещей. Материя — не что природной реальности, не вещество, принимающее "вид" или "форму", чтобы проявить сущность, но соединение "логосных" качеств (элементарных частиц энергии, сказали бы мы сегодня)[255], их сочетание в как неповторимой гармонии, составляющей "эйдос", или "форму" творений. Реальность мира в целом, неисчислимое многообразие "эйдосов" — сущностей представляет собой не предмет, доступный объективному наблюдению и интеллектуальному постижению, а способ бытия "личностной" гармонии "логосных" качеств, "некую музыкальную гармонию, которая складывается в созвучную и божественную хвалебную песнь сил, держащих Вселенную"[256].
В этой непрестанно возобновляющейся "личностной" гармонии мира человек обретает фундаментальную возможность личного отношения с миром — возможность личного отношения с Творцом через логосы творений. Иначе говоря, связь мира с Богом не просто позволяет человеку рассудочно привести следствия к причине, переходя от идей (или "эйдосов", "форм") материи к прообразам, предвечно зачатым божественной Премудростью, к вечным причинам творений, пребывающим в Сущности Бога[257]. Эта связь мира с Богом означает, что божественное Присутствие как личная воля и энергия (а не как Сущность) непосредственно и действенно проявляет себя в мире — как непрестанный и действенный призыв к личному отношению с личным Богом–Словом через слово творений.
Ни сущностно, ни энергийно этот призыв не тождествен Зовущему. Слово и воля Бога так же отличны от творений[258], как воля художника отлична от произведения искусства, порожденного личной творческой энергией. Произведение искусства — это осуществление и воплощение личного разума и воли художника, это действенный призыв к личному отношению с творцом и возможность такого отношения через речь его творений. Произведение искусства как сущностно, так и энергийно отлично от художника[259] (по выражению Василия Великого, одно дело — "искусство в художнике", а другое — "искусство в том, кто его воспринимает")[260]. Однако способ бытияпроизведения искусства есть выражение и проявление единственной и неповторимой личности художника. Возвращаясь к примеру из предыдущей главы, вновь скажем: картина Ван–Гога "по своей сущности" есть холст, покрытый красками. Но этот раскрашенный холст свидетельствует о личности Ван–Гога, будучи сущностным воплощением его личного логоса. Вне события личного отношения, то есть личного восприятия логоса, который воплощен в произведении искусства, оно будет просто предметом, сделанным из нейтрального вещества. Тогда логос художника останется недоступным, истина "вещи" — необъяснимой, а опыт личного присутствия, личной единственности и неповторимости — неосуществленным.
§ 32. "ТРОИЧНАЯ УКРАШЕННОСТЬ" ТВОРЕНИЯ
"Из красоты творений по аналогии Создатель их созерцается в создании"[261]. В границах естественного созерцания, как его понимают византийские отцы, аналогия ("по аналогии") является отнюдь не рассудочным сравнением количественных или качественных характеристик. Скорее она представляет собой некоторую нравственную предпосылку. Человек открывает для себя подлинную, то есть личностную красоту космоса сообразно с мерой очищения своих собственных индивидуальных чувств. "Подлинная и самая усладительная красота созерцается только очищенным умом"[262]. Когда путем аскезы преодолевается "воображаемое" индивидуальное впечатление от чувственной красоты, тогда вещи видятся "всегда прекрасными весьма"[263], ибо они причастны к "созидающей красоту" Энергии божественной творческой Премудрости: "Мы называем прекрасным что‑либо причастное красоте, а красотою — причастие созидающей Причине прекрасного во всем прекрасном. Поэтому Пресущественно–прекрасное и называется "красотою", поскольку все, что существует, получает от нее как от Причины благолепия и великолепия всего сущего только ему присущую красоту, и все сущее она, подобно свету, озаряет излияниями своих глубинных, созидающих красоту лучей, как бы призывая (καλῶ) к себе все сущее, отчего и называется красотою (κάλλος), поскольку все во всем собирает в себе"[264]. Восхождение от красоты творений к личному Присутствию Бога–Слова, порождающего творения, — это нравственный процесс. Он означает участие в "созидающей красоту" личной божественной Энергии, внятие призыву, воплощенному в красоте творений. Это нравственный процесс очищения, постепенного и динамичного просветления ума, "изумления и постижения… которые побуждаются познанием в познании, созерцанием в созерцании, постижением в постижении"[265].
