Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI
Возражение 3. Далее, человеческие законы нередко приводят к тому, что человека лишают его прав и [должной] правосудности, согласно сказанному [в Писании]: «горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего» (Ис. 10:1, 2). Но всякий вправе избегать притеснения и насилия. Следовательно, человеческие законы не обязывают человека со стороны его совести.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Ибо то угодно, если кто по совести… переносит скорби, страдая несправедливо»[92] (1 Петр. 2:19).
Отвечаю: созданные человеком законы могут быть или правосудными, или нет. Если они правосудны, то, будучи следствием вечного закона, они в силе обязывать со стороны совести, согласно сказанному [в Писании]: «Мною цари царствуют и повелители узаконивают правду» (Прит. 8:15). Затем, о законах говорят как о правосудных как тогда, когда они определены к общественному благу в силу, если так можно выразиться, их автора, то есть когда созданный закон не превышает возможностей законодателя, так и тогда, когда их форма такова, что они, так сказать, обязывают своих субъектов в равном соотношении и ради общественного блага. В самом деле, коль скоро каждый отдельный человек является частью сообщества, то и сам он и все то, что он имеет, принадлежит [этому] сообществу, что подобно тому, как часть во всей своей полноте принадлежит целому, по каковой причине природа ради спасения целого всегда готова пожертвовать его частью. Таким вот образом и по этой причине те законы, которые налагают адекватные обязательства, являются правосудными, обязывают [человека] со стороны его совести и [в собственном смысле слова] являются установленными законами.
С другой стороны, законы могут быть неправосудными двояко: во-первых, как такие, которые противны человеческому благу постольку, поскольку они противоречат одной из вышеупомянутых вещей, [а именно] или цели, как когда власти налагают на свои субъекты обязательства не ради общественного блага, а, пожалуй, ради удовлетворения собственной алчности или тщеславия; или автора, как когда человек создает закон, который выходит за рамки его полномочий; или формы, как когда налагаемые законами обязательства распределены неадекватно, даже если это сделано ради общественного блага. Все подобного рода вещи являются скорее насилием, нежели законами, по каковой причине Августин говорит, что «неправосудное представляется незаконным»[93]. Поэтому такие законы не обязывают [человека] со стороны его совести, за исключением, разве что, тех случаев, когда речь идет об избегании соблазнов или [душевной] неупорядоченности, ради чего человеку следует поступиться частью своих прав, согласно сказанному [в Писании]: «Кто захочет… взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду, и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5:40, 41).
Во-вторых, законы могут быть неправосудными постольку, поскольку они противны божественному благу, например, те законы, с помощью которых тираны понуждают к идолопоклонству или к чему-либо ещё из того, что противно божественному закону. Такие законы нельзя соблюдать никоим образом, поскольку, как сказано [в Писании], «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5:29).
Ответ на возражение 1. Как говорит апостол, «нет власти не от Бога…», и потому «противящийся власти» в делах, на которые распространяются её полномочия, «противится Божию установлению» (Рим. 13:1, 2), то есть становится виновным в свете суда своей совести.
Ответ на возражение 2. Этот аргумент справедлив в отношении тех законов, которые противны заповедям Бога, полномочия которых превосходят [полномочия человеческих] властей. Поэтому в таких случаях законам повиноваться нельзя.
Ответ на возражение 3. Этот аргумент справедлив в отношении тех законов, которые налагают на своих субъектов несправедливые обязательства, что не имеет никакого отношения к той власти, которую человек получает от Бога. Поэтому человек не обязан повиноваться закону в подобных случаях, кроме, разве что, тех, когда речь идет об избегании соблазнов или вероятности причинения более тяжкого вреда.
Раздел 5. ВСЕЛИ [ЛЮДИ]. ЯВЛЯЮТСЯ СУБЪЕКТАМИ ЗАКОНА?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не все являются субъектами закона. В самом деле, субъектом закона является тот, для кого он создан. Но апостол сказал, что «закон положен не для праведника» (1 Тим. 1:9). Следовательно, праведник не является субъектом закона.
Возражение 2. Далее, папа Урбан говорит, что «тот, кто руководствуется негласным законом, не нуждается в обязательствах, налагаемых законом гласным». Но все духовные люди, будучи сынами Божьими, руководствуются негласным законом Святого Духа, согласно сказанному [в Писании]: «Все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий» (Рим. 8:14). Следовательно, не все люди являются субъектами человеческого закона.
Возражение 3. Далее, Юрист говорит, что «правитель свободен от законов». Но тот, кто свободен от закона, не подчинен ему. Следовательно, не все являются субъектами закона.
Этому противоречат следующие слова апостола: «Всякая душа да будет покорна высшим властям» (Рим. 13:1). Но покорность властям, похоже, предполагает покорность созданным этими властями законам. Следовательно, все люди должны являться субъектами человеческого закона.
Отвечаю: как уже было сказано (90, 1, 2, 3), в понятие закона входят две вещи: первая, что он является правилом человеческих действий; вторая, что он наделен силой принуждения. Поэтому человек может являться субъектом закона двояко. Во-первых, как управляемое является субъектом управляющего, и в этом смысле кто бы ни являлся субъектом властей, он [также] является и субъектом созданных этими властями законов. Впрочем, бывает, что тот или иной [человек] оказывается не подчиненным властям, и это может случаться двояко. Во-первых, когда он полностью свободен от властей; так, субъекты одного города или царства не подпадают под обязательства, налагаемые законами правителей другого города или царства, поскольку они не являются субъектами их власти. Во-вторых, когда речь идет о подчинении более высокому закону; так, субъект власти губернатора должен исполнять его распоряжения, но не тогда, когда этот субъект получает распоряжение царя, поскольку в таком случае он, будучи направляем свыше, освобождается от обязательств, налагаемых более низкой властью. Таким образом, тот, кто является субъектом закона просто, может не являться его субъектом в тех отдельных случаях, в которых он руководствуется более высоким законом.
Во-вторых, о человеке говорят как о субъекте закона в том смысле, в каком принужденный является субъектом принуждающего. В указанном смысле только злой человек является субъектом закона, а добродетельный и праведный – нет. В самом деле, принуждение и насилие противны воле, но воля добрых людей согласна с законом, в то время как воля злых противится им. Следовательно, в указанном смысле добрый человек не является субъектом закона, а злой – является.
Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив тогда, когда речь идет о подчинении через принуждение. В самом деле, в таком случае «закон положен не для праведника» – ведь такие люди «сами себе закон», поскольку они, как говорит апостол, «показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2:14, 15). По этой причине закон не понуждает их так, как он понуждает злых.
Ответ на возражение 2. Закон Святого Духа превосходит все законы, созданные людьми, и потому духовные люди – в той мере, в какой они руководствуются законом Святого Духа, – не являются субъектами [человеческого] закона в тех случаях, когда те не сообразованы с руководительством Святого Духа. Впрочем, сам факт подчиненности духовных людей закону следует из того, что они водимы Святым Духом, согласно сказанному [в Писании]: «Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа» (1 Петр. 2:13).
Ответ на возражение 3. О правителе говорят, что он «свободен от законов», в смысле его [свободы] от принуждения, поскольку в прямом смысле слова никто не может принудить самого себя, а сила принуждения закона основывается исключительно на силе правителя. Таким образом, о правителе говорят как о свободном от законов постольку, поскольку никто не в силах упрекнуть его в том, что он действует наперекор закону Поэтому глосса на слова [Писания]: «Тебе единому согрешил я» (Пс. 50:6), говорит, что «никто не вправе судить о делах царя». Но в том, что касается установлений закона, правитель по своей собственной воле является субъектом закона, поскольку «если кто устанавливает закон для других, он [прежде всего] должен следовать ему сам». Поэтому мудрая власть повинуется установленному ею закону Более того, [Сам] Господь упрекает тех, которые «говорят – и не делают» и «связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям – а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23:3, 4). Следовательно, божественная правосудность говорит о том, что правитель не свободен от закона со стороны его установлений, но исполнять их он должен не принудительно, а добровольно. Кроме того, правитель находится над законом в том смысле, что в случае необходимости он может изменять закон и сообразовывать его с временами и обстоятельствами.
