Иеромонах Дамаскин (Христенсен) - Не от мира сего
Когда все прощались с ним, я вдруг увидел его за гробом, лицом к алтарю. Трудно описать: он весь сиял, хотя на нем была монашеская ряса. Пока пели, он, стоя лицом к алтарю, непрерывно кадил».
Народу собралось столько, что многим пришлось лишь слушать службу со двора. Была среди них и мать Бригитта (некогда Барбара Мак–Карти). К ней подошел еп. Нектарий, видя, что она убита горем, утешил: «Молитесь на за отца Серафима, а отцу Серафиму!» — сказал он.
После похорон отслужили литургию — церковь по–прежнему была переполнена. Когда все верующие пели Символ веры, священники увидели в окно трогательную сцену: у могилы о. Серафима собралась оленья семья. Похоронили его на том самом месте, где 14 лет тому на
Успение они с о. Германом совершали свои первые богослужения, где он слезно благодарил Бога, что Тот дал ему пустынь, где можно трудиться во спасение души.
Гроб о. Серафима засыпали землей, и всеобщая скорбь стала сменяться радостью — не сговариваясь, все запели «Христос воскресе из мертвых». Слова, которые некогда о. Серафим сказал о похоронах архиеп. Иоанна, цитируя свят. Игнатия (Брянчанинова), могут теперь быть отнесены к нему самому: «Видели ли вы когда‑нибудь тело усопшего праведника? Оно не смердит, к нему подходят без страха. А на похоронах скорбь растворяется в неизъяснимой радости. Это знак того, что душа усопшего стяжала милость и благодать Божию».
Для многих американских новообращенных похороны о. Серафима и преизбыточная благодать того дня имели особое значение. Люди убеждались, сколь велики возможности всех православных американцев, ибо о. Серафим — первый плод исконно американской святости, первое «живое связующее звено» со святоотечеством.
СОГЛАСНО ПРАВОСЛАВНОМУ УЧЕНИЮ душа на третий день после смерти проходит мытарства, ее проводят и по небесной обители и по аду, и она еще не знает, куда ее определит Бог, лишь на сороковой день решается, где ей пребывать вплоть до всеобщего Воскресения. Поэтому Церковь и молится особенно усердно о душах первые сорок дней после кончины. Отец Герман ежедневно совершал литургии в поминовение о. Серафима.
Ясно излагая православное учение в «Душе после смерти», о. Серафим писал: «В порядке вещей то, что, пройдя мытарства и навсегда покончив с делами мирскими, душа знакомится с миром иным, в той или иной части которого ей предстоит пребывать вечно. Согласно евангельскому откровению св. Макарию Александрийскому, особое поминовение усопших на девятый день связано с тем, что до этого дня душе показывают Рай, а потом вплоть до сорокового — муки и ужас ада. Потом душа отправляется туда, где ей предстоит ожидать всеобщего и страшного Суда».
Девятый день по успении о. Серафима пришелся на день памяти преп. Иоава Почаевского (28–го августа/10–го сентября), и ровно 19 исполнилось Братству преп. Германа. Накануне ночью о. Герману приснился сон: огромная черная дыра, у края в задумчивости и нерешительности сидит человек в белом. Рядом, утешая его, стоят несколько женщин и мужчин. Может, о. Серафиму начинают показывать преисподнюю?
Шестью годами позже, 2/15–го сентября (в юбилей первой литургии в Платине) о. Герман совершил литургию и снова увидел во сне своего собрата. Тот был одет в белое и спал. Вдруг лицо его внезапно оживилось, и он открыл глаза, воссияв, точно приветствовал жизнь.
НА СОРОКОВОЙ ДЕНЬ, когда Церковь особенно усердно молится о душах усопших, к могиле снова потянулись паломники. Многие уже последовали совету еп. Нектария, данному Бригитте: молились не столько за о. Серафима, сколько ему самому, дабы он и из мира иного не оставлял их молитвой и духовным покровительством. Приехали сам Владыка Нектарий с несколькими священниками, он еще раз удостоверил те чувства, которыми уже полнились сердца людей. Совершив литургию и панихиду у могилы, он обратился к собравшимся, закончив проповедь следующими словами: «Отец Серафим был праведником, может, даже святым». Старый иерарх имел право на такое предположение: он немало повидал истинно святых людей, как в России, так и в свободном мире. Священник, переводивший его проповедь, запнулся, не решаясь повторить последнее слово. Столь смелое заявление могло оказаться не по вкусу церковной верхушке, не определившей еще своего мнения. Переводчик попросил Владыку Нектария уточнить смысл. Стукнув посохом оземь, тот громогласно повторил: «Да! Святым!» И смущенный переводчик вынужден был повторить это по–английски. От могилы паломники вслед за Владыкой Нектарием пошли в церковь. На пороге он остановился с кадилом в руке, обернулся и с чувством, во весь голос запел величание: «Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов». Монахи, священники, паломники подхватили, и снова горечь разлуки с усопшим скрасилась радостью.
В тот день о. Серафим, американец, принявший Православие после долгого скитания в дебрях атеизма и буддизма, обрел свое место в Царствии Божием. Еп. Нектарий был на тридцать лет старше, он получил наставления оптинских старцев, когда о. Серафим «под стол пешком ходил», однако американец оказался истинным воителем. К нему можно отнести слова св. апостола Павла: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил и веру сохранил» (2 Тим. 4:7). «Пришел и «увел» у нас Рай», — с улыбкой сказал еп. Нектарий о. Герману.
Помнится, много лет тому Владыка научал отцов продолжать труды, даже когда останется лишь один из них. И вот теперь, с упокоением о. Серафима, он обратился к Братству с такими словами: «Платина — что первая скрипка в оркестре. Сейчас оборвалась одна из струн. Но свою партию нужно доиграть, даже с оборванной струной!»
Со святыми
Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная.
Кондак Панихиды. Св. Иоанн Дамаскин.
НЕ ПРОШЛО И МЕСЯЦА после кончины о. Серафима, как «Православная Америка» посвятила ему целый номер. О нем похвально отозвалась Елена Юрьевна Концевич, одна из последних «живых связующих звеньев» со святоотечеством. «Преклоняюсь перед новопреставленным о. Серафимом и высоко ценю его высокие заслуги перед Богом. Хотелось бы сказать несколько слов об особенно дорогой его черте: верности подлинному Православию. Он ни в чём не отступил от учения Церкви, не зависел от чьего‑либо мнения или суждения. Таким же был и мой муж, Иван Михайлович Концевич, имевший несколько ученых степеней и уже к концу жизни окончивший Богословскую Академию. Ему и в голову не могло прийти погрешить против Церкви.
Учение Православной Церкви — не домыслы, даже великих Отцов, это духовдохновенное учение. А любой грех против Духа Святого не прощается (Мф. 12:31–32). Верность Православию в наши тяжкие и смутные времена — большая заслуга. Отец Серафим — это светильник яркой и поучительной веры. И свет свой он оставил в печатных трудах. Слава Богу за всё».
В том же номере помещены и прочувствованные строки о. Алексия Янга: «В одной из последних его проповедей, которую мне довелось услышать, он вновь повторил: «Будьте добрее друг к другу. Друг друга тяготы носите во имя Христа».
Смерть вырвала этого верного слугу Господня из и без того малочисленных рядов миссионерского Братства преп. Германа. Стяжав мудрость богословских принципов, он тем не менее держался евангельской простой веры и «как благоугодивший Богу. восхищен.» (Прем. 4:11)
Со слезами на глазах пишу эти строки, ибо о. Серафим был не только соратником и сотоварищем моим, но и моей совестью. Ни строки не написал я без оглядки на о. Серафима, зная, как нельзя доверяться себе. Теперь лишь Христос может утолить мою сердечную скорбь.
Конечно, при жизни мы все не оценили его сполна. Ведь тех, кого мы любим, мы чаще всего принимаем как нечто непременное, мы забывали, сколь хрупко его здоровье, полагали, что он всегда будет с нами. Всего 48 лет прожил он, уйдя еще молодым, оставив незавершенными столько трудов. Путь православного христианина и того меньше — около 20–ти лет. И вот, после краткой мучительной болезни он скончался. «И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы; потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его» (Прем. 3:5).
В «Наставлениях о деятельной жизни» блаженного Евагрия находим следующие строки: «Одному монаху сказали, что у него умер отец. Тот обратился к печальному вестнику: «Перестань богохульствовать. Отец мой бессмертен»».
То же почувствовал и я, узнав о смерти о. Серафима. Нет, он не умер, он воистину живет во Христе! Он ушел в мир иной к любимым святым: архиеп. Иоанну, преп. Паисию, святым Галлии и Северной Фиваиды, жития которых он переводил и публиковал.
Какой человек! Братья и сестры, дорогие читатели, не скоро сподобимся мы увидеть такого же! Слава Богу, что послал нам его, хотя и на короткое время. Всем сердцем верю, что он слышит сейчас блаженный голос Вседержителя: «Ты славно потрудился, верный мой слуга! Верен ты был во всём, так пребудь же в радости Господа Твоего!»»
