Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие
13–14. Неприятель движется с севера в таких огромных массах, что Иеремия сравнивает его нашествие с нашествием грозовых туч. Колесницы его мчатся с быстротою вихря, а кони — быстрее орлов. Так изображает халдеев и пророк Аввакум, (Авв I:6 и сл.). — Горе нам! — это крик народа иудейского. Но — пророк на эту жалобу говорит, что избавление все-таки еще возможно — для этого нужно очистить свое сердце от всякого зла.
15. Ибо уже несется голос от Дана и гибельная весть с горы Ефремовой:
16. объявите народам, известите Иерусалим, что идут из дальней страны осаждающие и криками своими оглашают города Иудеи.
15–16. От северного пограничного города Палестины, Дана (в кол. Невфалимовом), приходит первая страшная весть в Иерусалим, но не прямо, а из ближайшего к Иерусалиму пункта — гор Ефремовых. Неприятель из всех дорог, ведших с севера в Египет (в Египет, собственно, и стремились халдеи), выбрал самую опасную для Иерусалима — через горы Ефремовы, которая прямо вела на Иерусалим. — Объявите народам, т. е. нашествие халдеев должно коснуться всех народов, обитавших в Палестине, а не одних евреев (блаж. Иероним). — Осаждающие или точнее охотники, выгоняющие зверей из берлог своими криками. Так и иудеи должны будут бежать из своих городов, а во время этого бегства враги будут хватать их. Duhm читает стоящее здесь слово nezrim, как nemrim и вместо осаждающее поэтому переводит: бара Поэтому и далее поставленное слово криками заменяет выражением: рычаньем.
17. Как сторожа полей, они обступают его кругом, ибо он возмутился против Меня, говорит Господь.
>18. Пути твои и деяния твои причинили тебе это; от твоего нечестия тебе так горько, что доходит до сердца твоего.
17–18. Как сторожа внимательно охраняют поле с созревшими плодами, не позволяя никому что-нибудь унести с него, так враги наблюдают за Иерусалимом, не выпуская из него ни одного человека. Корниль, ввиду того, что сторожей у поля много не бывает и принимая во внимание, что идиллический образ сторожа не подходит к опустошительным намерениям, с какими враг подступит к Иерусалиму, находит лучшим вместо выражения «сторожа», перевести стоящее здесь слово namnim, как причастие schomnim (от гл. schomar) выражением: «подстерегая — на поле лежат они (враги) вокруг». Такой перевод действительно более подходит к данному месту, тем более что для него есть основание в V гл. 6 ст. — Причина несчастий иудеев здесь указана та же, что и в II и гл. ст. 17 и 18.
19. Утроба моя! утроба моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани.
19–31. Мысль об опасности, угрожающей иудеям со стороны врагов, так угнетает душу пророка, что он не видит света солнечного; ему кажется, что происходить землетрясение; он видит всеобщее запустение Палестины. Однако мысль о сохранении остатка народа не оставляет пророка. В конце главы пророк рисует печальное положение осажденного Сиона.
19. Величайшее внутреннее волнение, какое чувствует пророк, уже слышащий звуки трубы, оповещающей о нападении врагов, выражается здесь в отрывочных восклицаниях. — Утроба, т. е. внутренности, как исходный пункт рождения (Быт XV:4) и отсюда седалище чувствований. Пророк след. страдает как женщина, мучащаяся в родах. — Во глубине сердца моего — это тоже восклицание, которое перевести точнее: о, стенки сердца моего! Сердце пророка так сильно бьется, что стенки сердца едва выдерживают его удары.
20. Беда за бедою: вся земля опустошается, внезапно разорены шатры мои, мгновенно — палатки мои.
21. Долго ли мне видеть знамя, слушать звук трубы?
20–21. Шатры мои! — т. е. моего народа. Дома и города поэтически обозначаются как шатры. — Знамя — см. IV:5, 6.
22. Это оттого, что народ Мой глуп, не знает Меня: неразумные они дети, и нет у них смысла; они умны на зло, но добра делать не умеют.
22. Причина гнева Божия в том, что Иудеи стали похожи на несмысленных детей, которые однако достаточно изобретательны в делании зла.
23. Смотрю на землю, и вот, она разорена и пуста, — на небеса, и нет на них света.
24. Смотрю на горы, и вот, они дрожат, и все холмы колеблются.
25. Смотрю, и вот, нет человека, и все птицы небесные разлетелись.
26. Смотрю, и вот, Кармил — пустыня, и все города его разрушены от лица Господа, от ярости гнева Его.
23–26. Здесь изображается то состояние страны иудейской, в каком она очутится после того, как над нею разразится суд Божий. Пророк четыре раза обращает свой взор на свою страну, как бы надеясь увидать что-нибудь отрадное, но его ожидания тщетны: повсюду пророк видит только запустение и разрушение. — Она (земля) разорена и пуста. Пророк употребляет здесь те выражения (tohuvabohu), какие в книге Бытия (I:2) обозначают собою первоначальное хаотическое состояние земли. Это, конечно, гипербола. Пророк хочет только сказать, что земля представилась ему в видении, как печальная безжизненная пустыня. — Нет на них света см. Ис XIII:9, 10. — Горы дрожат — выражение переносное: пророк этим обозначает силу гнева Божия, разразившегося над иудеями. — Нет человека, все птицы разлетелись — опять выражения гиперболические. Птицы, впрочем, действительно могли разлететься из опустошенной страны, потому что им здесь нечем стало питаться. Пророк сожалеет о них, потому что они своим летанием и пением оживляют страну. — Кармил — см. II:7.
27. Ибо так сказал Господь: вся земля будет опустошена, но совершенного истребления не сделаю.
27. Господь здесь смягчает тягость впечатления, получаемого из предыдущего предсказания. И страна иудейская, и народ назначены не к окончательному уничтожению: жизнь снова начнется в опустошенной стране. (Сир III:14).
28. Восплачет о сем земля, и небеса помрачатся вверху, потому что Я сказал, Я определил, и не раскаюсь в том, и не отступлю от того.
29. От шума всадников и стрелков разбегутся все города: они уйдут в густые леса и влезут на скалы; все города будут оставлены, и не будет в них ни одного жителя.
28–29. Однако иудеи не должны обольщать себя надеждою на спасение. Оставшиеся от истреблений разве только найдут себе приют в густых лесах и на скалах, города же иудейские все будут разрушены.
30. А ты, опустошенная, что станешь делать? Хотя ты одеваешься в пурпур, хотя украшаешь себя золотыми нарядами, обрисовываешь глаза твои красками, но напрасно украшаешь себя: презрели тебя любовники, они ищут души твоей.
30. Напрасно Иудея, как женщина желающая нравиться мужчинам, будет прибегать для уловления в свои сети завоевателей к разным хитростям: эти северные завоеватели, которые раньше, действительно, вступали в союз с Иудеею (при Ахазе), теперь решили покончить с самостоятельным существованием Иудейского государства. — Обрисовываешь глаза. Восточные женщины, чтобы придать блеск своим темным глазам и для того чтобы глаза их блистали и казались больше, намазывали края век черной солью, приготовленной из антимония. (4 Цар IX:30).
31. Ибо Я слышу голос как бы женщины в родах, стон как бы рождающей в первый раз, голос дочери Сиона; она стонет, простирая руки свои: «о, горе мне! душа моя изнывает пред убийцами».
31. Дочь Сиона, т. е. население Иерусалима так мучится и стонет, как рождающая в первый раз женщина. — Убийцы — это безжалостные враги, уже направившие против иудеев свои луки.
Особые замечания. Критика несколько стихов IV-й главы считает позднейшими вставками, и именно 1 и 2, 3, 9 и 10, 27. Но основания к отрицанию их подлинности очень ничтожные. Иегова — говорит напр. Корниль — требует слишком малого от иудеев в 1-м ст. — именно только удаления «мерзостей». При восстановлении нарушенного завета с Собою Иегова мог бы потребовать от иудеев большего. — Но мы должны заметить на это, что, значит, в то время Иеремии казалось достаточным пока, если народ согласится расстаться с идолами, — прочее же было делом последующего времени… Против подлинности других стихов критики выставляют на вид отсутствие в них правильного метра, но это основание, как всякий согласится, далеко не твердое, потому что Иеремия писал не стихотворения, а пророчества, которые только иногда, по местам облекались в форму стихотворений.
