Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V
Затем, человек составлен таким образом, что тело является вместилищем материи, а душа – формы. При этом по телу человек имеет много общего с другими животными, и то же самое можно сказать относительно сил, которые общи душе и телу, и только те силы, которые присущи душе, а именно разумные силы, принадлежат исключительно человеку. И потому человеческая добродетель, о которой в настоящем случае идет речь, не может принадлежать телу, но – только тому, что свойственно душе. А если так, то человеческая добродетель не подразумевает отношения к бытию, но, пожалуй, только к действию. Следовательно, необходимо, чтобы человеческая добродетель была по сущности деятельным навыком.
Ответ на возражение 1. Модус действия следует из расположения действователя, поскольку какова вещь, таково и ее действие. И потому, коль скоро добродетель является началом определенного вида деятельности, в деятеле необходимо должна наличествовать некоторая предрасположенность к этой добродетели. Но добродетель обусловливает упорядоченную деятельность. Таким образом, сама по себе добродетель является упорядоченным расположением души – ведь и душевные способности, так сказать, в определенном смысле взаимно упорядочены и направлены вовне. Следовательно, добродетель, будучи соответствующим расположением души, подобна здоровью и красоте, которые являются соответствующими расположениями тела. Но это нисколько не препятствует тому, чтобы добродетель являлась началом деятельности.
Ответ на возражение 2. Присущими одному только человеку являются не те добродетели, которые относятся к бытию, а те, которые относятся к делам разума.
Ответ на возражение 3. Коль скоро субстанция Бога является Его актом, то высшее уподобление человека Богу достигается посредством определенной деятельности. По этой причине, как было показано выше (3, 2), являющееся целью человеческой жизни счастье, или блаженство, благодаря которому человек наиболее совершенно уподобляется Богу, заключается в деятельности.
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ ДОБРЫМ НАВЫКОМ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что добродетели не присуще быть добрым навыком. В самом деле, грех всегда есть нечто дурное. Но и в связи с грехом подчас обнаруживается добродетель, согласно сказанному [в Писании]: «Добродетель греха – Закон»[115] (1 Кор. 15:56). Следовательно, добродетель не всегда является добрым навыком.
Возражение 2. Далее, добродетель соотносится с силой. Но сила бывает связана не только с благом, но и со злом, согласно сказанному [в Писании]: «Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток» (Ис. 5:22). Следовательно, добродетель тоже бывает связана и с благом, и со злом.
Возражение 3. Далее, согласно апостолу «добродетель совершается в немощи»[116] (2 Кор. 12:9). Но немощь является злом. Следовательно, добродетель относится не только к благу, но и к злу.
Этому противоречит следующее: Августин говорит, что «нет ни малейшего сомнения в том, что добродетель наполняет душу добром»[117], а Философ говорит, что «[всякая] добродетель и доводит до совершенства то, добродетелью чего она является, и придает совершенство выполняемому им делу»[118].
Отвечаю: как уже было сказано (1), добродетель подразумевает совершенство способности, в связи с чем добродетель вещи определяется по пределу способности[119]. Но предел любой способности необходимо должен быть чем-то благим, поскольку зло подразумевает недостаток, по каковой причине Дионисий говорит, что любое зло – бессилие[120]. И потому добродетель вещи необходимо должна относиться к чему-то благому. Следовательно, человеческая добродетель, будучи деятельным навыком, является добрым навыком, производящим благие дела.
Ответ на возражение 1. Коль скоро о дурных вещах метафорически говорят как о совершенных, то точно так же можно говорить о них и как о хороших; так, согласно Философу, законченного вора или доносчика иногда называют хорошим вором или доносчиком[121]. В указанном смысле о добродетели порой говорят применительно к злым вещам; так, о «добродетели» греха говорят как о законе постольку, поскольку подчас грех ухудшается посредством закона, вследствие чего он достигает предела свой возможности.
Ответ на возражение 2. Зло пьянства и чрезмерности питья состоит в отклонении от порядка разума. Однако случается так, что одновременно с этим отклонением от разума некоторая низшая способность совершенствуется в отношении того, что относится к ее собственному виду, даже если это суть нечто, прямо противоположное разуму или способствует отклонению от его порядка. Но совершенство такой способности, коль скоро оно сопряжено с отклонением от разума, никак нельзя назвать человеческой добродетелью.
Ответ на возражение 3. Совершенство разума наиболее очевидно проявляется в том, что он способен преодолевать или примирять со слабостью плоти и более низких способностей. И потому когда о связанной с разумом человеческой добродетели говорят как о «совершающейся в немощи», то имеют в виду немощь не разума, а плоти и более низких способностей.
Раздел 4. ПРАВИЛЬНО ЛИ ОПРЕДЕЛЕНА ДОБРОДЕТЕЛЬ?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что распространенное определение добродетели, а именно, что добродетель – это «доброе качество ума, благодаря которому мы живем праведно, которым никто не может пользоваться дурно и которое Бог соделывает в нас помимо нас»[122], не вполне корректно. В самом деле, добродетель – это человеческое благо, поскольку добродетель суть то, что делает свой субъект благим. Но благо, похоже, не есть добро, равно как и белизна не есть белое. Следовательно, некорректно описывать добродетель как «доброе качество».
Возражение 2. Далее, род является более общим понятием, чем любое из разделяющих его отличий. Но благо общее качества, поскольку оно обратимо с бытием. Поэтому не следует использовать «доброе», каковое суть отличие качества, в определении добродетели.
Возражение 3. Далее, как говорит Августин, «то в нас, что в рассмотрении [телесного и временного] совершается таким образом, что не является общим у нас с животными, есть [несомненно] разумное»[123]. Но, как указывает Философ, существуют добродетели и неразумных частей [души][124]. Следовательно, не всякая добродетель является «добрым качеством ума».
Возражение 4. Далее, праведность, похоже, относится к правосудности, на что указывает само ее имя. Но правосудность – это один из видов добродетели. Поэтому использование «праведности» в определении добродетели, когда мы говорим, что добродетель суть то, «благодаря чему мы живем праведно», некорректно.
Возражение 5. Далее, кто бы ни гордился чем-либо, тот пользуется этим дурно. Но многие гордятся добродетелью, поскольку, как замечает Августин, «гордость устраивает засаду добрым делам, готовя им погибель». Поэтому слова о том, что добродетелью «никто не может пользоваться дурно», не соответствуют действительности.
Возражение 6. Кроме того, человек бывает оправдан благодаря добродетели. Но Августин, комментируя слова из евангелия от Иоанна: «Он покажет дела больше сих» (Ин. 5:20), говорит: «Тот, Кто сотворил их помимо них, не оправдает их помимо них»[125]. Следовательно, не должно говорить, что «Бог соделывает в нас добродетель помимо нас».
Этому противоречит авторитет Августина, чьи слова легли в основу приведенного определения.
Отвечаю: это определение совершенно вобрало в себя все сущностное понятие добродетели. В самом деле, совершенное сущностное понятие чего бы то ни было охватывает все причины. Но вышеприведенное определение содержит в себе все причины добродетели. Так, формальная причина добродетели, обозначенная словами «доброе качество», определена, как и положено, на основе ее рода и отличия, поскольку «качество» – это род добродетели, а «доброе» – отличие. Впрочем, определение было бы более точным, если бы вместо «качества» использовали «навык», который является ближайшим родом.
Далее, у добродетели нет материи, «из которой» она оформлена, равно как и нет никакой иной акциденции, но у нее есть материя, «которой» она причастна, а также материя, «в которую» она входит, а именно субъект Материя, которой причастна добродетель, это ее объект, но он не может быть включен в вышеприведенное определение, поскольку объект устанавливает добродетель в некотором виде, а в настоящем случае речь идет об определении добродетели в целом. Таким образом, в качестве материальной причины мы имеем субъект, на который указываем, когда говорим, что добродетель – это доброе качество «ума».
