Моисей Рижский - Библейские вольнодумцы
Теология древнееврейских пророков, несомненно отражая религиозную психологию масс, настоятельно включала в характер Яхве не только суровость и правосудие, но также любовь к людям, а Тора требовала, чтобы человек, со своей стороны, любил бога "всем сердцем своим и всею душою своею". Но сочинение нашего автора в его первоначальном тексте скорее могло внушить читателю не любовь, а ненависть к Яхве. Именно это, конечно, было главной причиной, которая побудила представителей официального богословия выступить в защиту своего бога. И они это сделали, как мы уже знаем, самым простым и эффективным способом. Древние ортодоксальные редакторы Книги Иова непосредственно вмешались в дискуссию,, внеся в первоначальный текст соответствующие изменения. К чему это привело - мы уже знаем. Богоборческое звучание речей Иова было приглушено и нейтрализовано рядом вставок и перестановок в тексте, и сам Иов стал выглядеть существенно по-иному человеком, которого только непереносимые страдания заставили на время выйти из себя, побудили к богохульству, к сомнению в благости творца, но который, придя в себя, тут же раскаялся и смирился перед богом, за что и был прощен и награжден Яхве. Результатом этой первой редакции и был, в основном, тот еврейский текст Книги Иова, который дошел до нас.
Но и после того как Книга Иова, отредактированная таким образом, фактически была признана одним из "священных писаний", в ее содержании произошли новые важные перемены, и самой поразительной была метаморфоза образа Иова. К этому приложили свои руки ряд поколений иудейских богословов.
ИОВ СЕПТУАГИНТЫ. "ПРЕОБРАЖЕНИЕ" ИОВА
Выше мы упомянули об "открытии" Моррисом Ястровым "слабого места" авторов Книги Иова: они, эти авторы, "не нашли решения, которое привело к победе христианство и ислам, не открыли учения о будущем посмертном воздаянии". Похоже на то, что в данном случае скорее обнаружил слабое место в своих рассуждениях сам Ястров. Потому что такое "решение" не рождается внезапно в голове некоего философа, подобно рождению Афины из головы Зевса. Должна была сложиться соответствующая обстановка в условиях общественной жизни иудейского народа, которая подготовила бы массовое религиозное сознание для восприятия этой новой и очень важной для него идеи и явилась бы той почвой, на которой эта идея стала общепринятой догмой. В Иудее это произошло, по-видимому, значительно позже, чем жили и творили автор (или авторы?) Книги Иова.
Вопросы, которые в Книге Иова задавал богу ее герой, задавал сам себе, наверное, не только автор книги; любой иудей - современник автора мог спросить себя: раз злодей не терпит кары при жизни, а праведник сплошь и рядом "гибнет в праведности своей" и ни тому, ни другому после смерти нет воздаяния, то в чем же проявляется справедливость Яхве по отношению к человеку? Есть ли смысл сохранять верность Яхве и приносить ему жертву?
Рано или поздно иудейские богословы должны были откликнуться на этот запрос массового религиозного сознания. И они действительно откликнулись в условиях, когда проблема страдания и воздаяния стала в Иудее особенно актуальной. Произошло это, судя по всему, в 60-х гг. II века до н. э., в период гонений на веру Яхве, предпринятых царем Антиохом IV Епифаном.
Как известно, после смерти Александра Македонского его огромная держава распалась. Из нее выделились несколько крупных так называемых эллинистических государств, в которых стали править бывшие полководцы Александра, опираясь на греко-македонскую военную силу. В Египте утвердилась династия, основанная Птолемеем Лагом,- династия Лагидов. Сирия и огромная территория к востоку от нее досталась другому сподвижнику Александра, Селевку, от которого пошла династия Селевкидов. А в результате Иудея снова оказалась зажатой между двумя мощными царствами и стала яблоком раздора между ними, переходя из рук в руки.
В начале II в. до н. э. Иудея перешла под власть Селевкидов. А в 175 г. царем этой династии стал Антиох IV Епифан, при котором для иудеев наступили особенно тяжелые времена. Народные массы Иудеи страдали под двойным гнетом своих и иноземных угнетателей, а при Антиохе IV к этому добавились еще притеснения в сфере религии. Дело в том, что Антиох IV Епифан, желая как-то сплотить разные народы и племена, входившие в состав его державы, решил учредить в ней общегосударственный культ - верховного греческого бога Зевса Олимпийского. И для иудеев Антиох отнюдь не собирался делать исключения. Но иудейская религия Яхве к этому времени уже приняла форму монотеизма и вместе с тем ту особенность, которая отличала ее от других, политеистических религий древности и которую позже унаследовало от иудаизма христианство,нетерпимость к чужим богам. В Пятикнижии, которое стало у иудеев после Вавилонского плена Торой - Законом и Учением Яхве - Словом божьим, категорически предписывалось: "Я, Яхве, Бог твой... да не будет у тебя других богов пред лицеи Моим" (Исх. 20: 2-3). И попытка насильственно навязать иудеям "чужого" бога, греческого Зевса, наткнулась в Иудее на упорное сопротивление. Осенью 168 г. в Иерусалимском храме Яхве к ужасу и отчаянию ревнителей "Бога отцов" была установлена статуя Зевса (для верующего иудея - "мерзость запустения") (Дан. 11:31, 12:11). Жертвоприношения Яхве были запрещены, равно как и обрезание, празднование субботы и т. д. На отказавшихся выполнять эти указы Антиоха власти обрушили репрессии. В истории Иудеи это был первый случай, когда приверженцы Яхве были подвергнуты столь жестоким гонениям за свою веру, и результатом был сильнейший взрыв фанатизма.
Многие иудеи, не желавшие изменить своему богу, бежали в пустыню, предпочитая гибель от голода и жажды отступничеству. Другие вступали в отряды повстанцев под командованием Иуды Маккавея - в 167 г. до н. э. вспыхнуло Маккавейское восстание в Иудее,- чтобы с оружием в руках вступить в борьбу против войск "нечестивого царя". А многие добровольно пошли на пытки и казни, на смерть за веру Яхве. Страх и отчаяние уже проникли в души тех, кто решился принять ту же участь, но не могли примириться с этим. Гонимые за веру отцов с отчаянием смотрели вокруг: где спасение? Кто укажет выход? Кто знает, что с ними будет? Чего ждет всемогущий Яхве, допуская такое посрамление своего храма и своих верных? Эти настроения очень ярко отразились в одном из псалмов (73/74), который, по мнению исследователей, относится именно к времени гонений за веру Яхве при Антиохе IV Епифане: "Для чего, Боже, отринул нас навсегда? возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей?., осквернили жилище имени Твоего; сказали в сердце своем: "разорим их совсем"... Знамений наших мы не видим, нет уже пророка, и нет с нами, кто знал бы... Доколе, Боже... будет хулить противник имя Твое?" Тысячи людей уже приняли смерть и муки за веру Яхве, а скольких еще ожидала эта участь. В подобных условиях перед всей массой верующих неизбежно должен был встать мучительный вопрос, справедливо ли, что эти жертвы останутся невознагражденными, и кровь праведников неотмщенной? А ведь для того, кто уже принял смерть, воздаяние было мыслимо только посмертно! Идея о посмертном воздаянии неминуемо должна была возникнуть в массовом религиозном сознании, и она возникла. Затем эта идея должна была получить теологическое оформление и развитие у богословов и проповедников.
И именно в годы гонений на веру Яхве при Антиохе IV Епифане в Иудее появилось на свет новое религиозное сочинение, позже включенное в канон Ветхого завета под названием Книга пророка Даниила, в котором впервые в истории ветхозаветной литературы со всей отчетливостью выражена идея о воскресении мертвых и загробном воздаянии. Гонимые за веру вопрошали с тоской: "Доколе?" "Нет у нас пророка и нет знающего!" И "знающие" нашлись. В то тяжкое время среди иудеев появились особого рода защитники "веры отцов", они называли себя "хасидеями" - "благочестивыми". В Маккавейском восстании хасидеи приняли лишь незначительное участие. Главным их лозунгом была не борьба, а терпение, беспредельная преданность Яхве и безграничная стойкость в вере. Хасидеи всячески старались внушить народу веру в то, что спасение не только возможно, но и близко, но придет оно не от оружия, не от отрядов Иуды Маккавея, а от руки самого Яхве. Яхве обязательно вступится за свой народ, и вступится в самое близкое время. А пока надо терпеть. Лучше перенести любые страдания и даже смерть, чем предать своего бога.
Важно укрепить дух верных, Яхве. Именно эту цель, несомненно, ставил перед собой человек, который в это время написал Книгу пророка Даниила.
Этот автор скрыл свое настоящее имя. Он решил выступить не только в роли "знающего", но и - пророка. А так как в его время уже стало признанной истиной, что времена пророков миновали - "нет уже пророка..." (Пс. 73/74), то автор самого себя не объявил ни пророком, ни провидцем, но применил довольно обычный в религиозной литературе (не только иудейской) того времени прием; чтобы придать своему сочинению больший авторитет, настоящий автор приписывал его какому-нибудь древнему патриарху, мудрецу, пророку (подобные произведения в науке и называются "псевдоэпиграфы", что в переводе с греческого значит "ложноподписанные").
