Андрей Кураев - Уроки сектоведения. Часть 1.
«Допущение нетвердых элементов в эзотерическую группу представляет серьезную опасность»{176}. «Я всегда указывала устраивать культурно-просветительные вечера и, лишь присмотревшись к посетителям, бросать в их сознание несколько новых зерен»{177}. «В Америке – церковная газета «Свет» и «Новая Заря», Сан-Франциско, тоже всегда были доброжелательны. Я подчеркнула слово «церковная», чтобы Вы могли ориентироваться и знать, куда какой материал можно посылать»{178}.
«Нас обвиняют в нежелании делиться знаниями и упрекают в том, что мы держим высшую теософию в секрете. Мы признаем, что учение, называемое нами тайной наукой, предназначено лишь для очень немногих»{179}. «Для того, чтобы детально разъяснить природу «лунных» предков и их связь с «Луной», необходимо раскрыть оккультные секреты, не предназначенные для широкой публики»{180}. «Принадлежащий к Эзотерической Школе теософ держит в тайне от остальных членов Теософского Общества то, что он пообещал не придавать огласке»{181}. «Они не будут иметь право посещать наши интимные заседания, а лишь обыденные еженедельные, где будем разбирать лишь книги Учения»{182}.
Теперь сравним с этим уверение нынешнего вице-президента Международного Центра Рерихов Л. Шапошниковой: «Ни «Скрытых учений», ни тем более «скрытых обрядов» ни в учении Живой Этики, ни в обществах Рериха нет»{183}. Все книги Блаватской и письма Рерихов пестрят упоминаниями о том, что вот это недосказанно,.. на это можно только намекнуть,.. об этом еще рано говорить,.. о том не говорите посторонним,.. это не для широкой публики,.. об этом могут знать даже не все члены нашего кружка…[74], некоторые вещи старшие Рерихи прячут даже от своих сыновей[75]… Но Шапошникова полагает, что ее авторитет неоспорим: раз она сказала, что нет ничего сокровенного и тайного в теософии – так все это «скрытое» сразу же и исчезло.
И если и в самом деле ничего тайного нет в рерихианстве – то отчего же ее так возмутила возможность нецензурированного издания рериховских дневников? Возмутила до такой степени, что в феврале 2002 года она натравила Управление по Борьбе с Экономическими Преступлениями (УБЭП) ГУВД г. Москвы на теософское издательство «Сфера», подготовившее эти дневники к печати?[76]
Нет-нет, я не упрекаю Людмилу Васильевну. На то определенные учения и обряды и становятся скрытыми и «эзотерическими», чтобы публично их не разглашать! Так что поведение Шапошниковой понятно. Я просто говорю: верить ей не стоит. Работа у нее такая: черное за белое выдавать, профанам об «эзотерике» сказочки рассказывать. Но все же в ее возрасте пора бы и о душе подумать...
Итак, перед нами факт: Рерихи не всем рассказывали о своих подлинных взглядах. Книги из цикла Агни Йоги («книги Учения») не поступали в открытую продажу в тех городах и местах, где было православное присутствие. Даже в английских изданиях книги «Агни Йоги» отличались от русских – «указанные Вами в параграфе 8 строки о Христе и Будде выпущены, чтобы не вызвать излишних нападок от православных церковников. Англосаксы в этом отношении много терпимее»{184}.
Естественно, что не обладавшие необходимой полнотой информации о жизни и взглядах Рерихов некоторые православные священники благожелательно относились к деятельности Николая Константиновича (точнее - к той ее части, которую Николай Константинович позволил им увидеть). Церковного человека вообще легче обмануть, чем светского – потому что он по сути своей расположен к тому, чтобы видеть в людях доброе и относиться к ним доверчиво. Сколько священников было убито потому, что они не могли не открыть ночью дверь своего дома стучащему и не могли не поехать ночью в глушь, куда их позвали якобы к больному… Сколько священников попали в крайне неприятное положение потому, что доверились просящим о поддержке и, не зная всей ситуации и всего замысла, оказались на недолжных “приемах” и “презентациях” - к вящей радости прессы, потом пишущей о братском единении духовенства и мафии…
Неестественно другое. Странно сегодняшних православных упрекать примером тех, кого Рериху удалось ввести в заблуждение. Если помнить о рериховской тактике «гримировки» - то слишком уж цинично зазвучит последний из тех аргументов, что рериховцы приводят обычно в защиту своей веры: мол, это только дьякон Кураев выступает против Рериховского учения, в то время как официальная Церковь к Рерихам относится очень даже хорошо. И тут кстати приводятся ссылки на Патриарха Алексия{185} или на иркутского архиеп. Вадима[77]…
Цинично это – ссылаться на обманутых вами людей для того, чтобы обманывать других.
У церковных иерархов до начала 90-х годов еще не было полноты информации о мировоззрении Рериха. Даже ближайшие рериховские ученики многого еще не знали[78]. Не все книги Агни Йоги еще вышли доступными тиражами. И распространялись они в узких кругах “посвященных”. Да и само рериховское движение было довольно малозаметным. Кроме того, они выходили без указания авторства Рерихов. Наиболее антихристианские книги Е. Рерих (“Основы буддизма” и “Криптограммы Востока”) были изданы под псевдонимами. Не были еще изданы письма Елены Рерих. Издававшиеся же выходили с купюрами. А открытые статьи Николая Рериха были просто возвышенно-туманны, просто про “культуру и духовность”.
Нет, не от Церкви шел импульс «вражды». Но теософские и иные оккультные книги достаточно откровенно говорили о том, что в их глазах православие есть нечто «мертвое» и «отжившее». Слишком долго Церковь не замечала этих нападок. Теперь этим нашим долгим молчанием нас же и попрекают: «Мол, это в вашей же традиции – подставлять нам вашу щеку! Не смейте и впредь защищаться!».
Но время молчания кончилось. Маски пора снимать.
Некогда Рерихи реализовали свой же призыв – «Создадим вокруг себя непроницаемую броню дружелюбия»{186}. Вот кусочек «брони»: «Н.К. никогда и нигде не говорит и не будет говорить против религий»{187}. А вот то, что скрывается за ней: “Религии запугали человечество судом и лишили дерзаний” (Знаки Агни Йоги, 245). “Всякая обособленная, ограниченная и упадочная религия есть опиум, злейший яд разъединения и разложения. То же можно сказать о невежественной науке”{188}. “История Религий истинно самая мрачная и кровавая страница в истории человечества!”{189}. Поистине, тактика Рерихов – «Стальная рука в бархатной перчатке»{190}.
Даже по вопросам менее значимым, чем вопрос о вероисповедании, Рерих позволяли себе лжесвидетельства.
В одном случае Е. Рерих уверяет, что «Никогда Великие Учителя не вмешиваются ни в какие финансовые операции»{191}. Другим же людям говорится противоположное: «Заблаговременные предупреждения давали возможность друзьям спасти свои капиталы»{192}. А в дневнике фиксируется – «В 1911 году в начале августа Н.К. должен был по делам съездить в Петроград. Накануне отъезда он мне сказал: «Мне очень хотелось бы знать, чю нам делать с таким количеством купленных бумаг? Постарайся увидеть во сне». Наутро на вопрос — видела ли я что-либо? - я сказала: «Не видела, но слышала голос, сказавший мне - все бумаги Продать». Н.К. уехал с твердым намерением продать все бумаги. Но по приезде в столицу, когда он сказал о своем намерении знакомым банкирам и друзьям, все определенно восстали протип такого решения и сказали ему: «Не продавать нужно, но покупать, все бумаги стремительно идут вверх». В результате таких настояний и советов Н.К. купил еше бумаг, а через несколько недель произошел инцидент, вызвавший Балканскую войну, и все ценности стремительно полетели»{193}. Духи во сне даже советовали Е. Рерих, на какие номера ставить в казино{194}.
То Рерих предупреждает – “Опасайтесь миссионерства. Учение не будет выставлять себя на базаре” (Община 1,10.15) и пишет “Мы никого не зазываем”{195}. То призывает развернуть пропагандистскую кампанию: “Пусть не боится говорить о наших книгах. Пусть привлекает новых друзей. Истинно, друзья придут лишь через Учение”{196}. «Наше Учение нуждается в распространении» (Иерархия, 100).
… В октябре 2001 г. в Уральском Государственном Университете (Екатеринбург) я подошел к лотку с рериховской литературой. Та встреча запомнилась мне тем, что: а) продавщица уверяла меня, что она лично знает Кураева и даже вела с ним дискусию – не к его пользе, конечно; б) даже не зная, кто я, она долго отказывалась продавать мне – человеку в рясе - книги (я положил глаз на редкий экземпляр “Чаши Востока” – как раз той книги, которую Рерихи небезосновательно запрещали выдавать православным; в) работая в киоске, расположенном в Университете, она категорически настаивала, что рериховцы не занимаются проповедью своего учения... Последнее есть черта “сектантского” мышления: раз авторитет сказал, что “вот этого” нет, то и увидеть “это” сектант себе не разрешает. Раз “Сам” сказал, что мы не миссионерствуем, то, значит, неутомимые рассказы рериховских активисток о своих кумирах миссионерством назвать нельзя…[79]
