Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
Деятельность апостолов, конечно, происходила главным образом среди местных палестинских иудеев, из которых и составилось первое собрание верующих во Христа; но вместе с тем в Иерусалиме бывало по большим праздникам множество и иудеев непалестинских, прибывавших в святой город из всевозможных стран, где только жили иудеи рассеяния, и многие из них также уверовали и крестились. Таким образом в церкви образовалось два класса верующих – евреи в собственном смысле этого слова и так называемые эллинисты. Эллинистами назывались вообще все те иудеи, которые, живя вне Палестины, со времени Александра Великого всецело поддались греческому влиянию и даже забыли свой родной язык. Хотя многие из них были также ревностными хранителями Моисеева закона, но сама жизнь их среди язычников и подчинение греческой культуре и греческим обычаям внушало палестинским иудеям некоторое чувство недоверия по отношению к ним, так что между ними постоянно существовало некоторое разъединение, переходившее иногда во взаимную подозрительность и враждебность. Это чувство сказалось отчасти и в Церкви Христовой, и когда число верующих умножилось, то почти неизбежным стало столкновение между этими двумя различными классами. Так именно и случилось: «У эллинистов произошел ропот на евреев». Частной причиной этого ропота было действительное или воображаемое пренебрежение к вдовам эллинистов при ежедневной раздаче пищи и милостыни. Некоторое неудовольствие могло возникнуть из-за того, что все должности в церкви находились в руках у евреев, которые, естественно, могли более обращать внимания на нужды своих ближних соотечественниц. Вдовы же были таким классом, который более всего нуждался в помощи. Известно, какое внимание ап. Павел обращал на их положение даже в Коринфе, и некоторые из мудрейших постановлений, приписываемых Гамалиилу, направлялись к облегчению страданий, неразлучных с их положением. Благодаря заключенности, в которой по вековому обычаю жили женщины на Востоке, доля вдовы при отсутствии людей, которые могли бы заботиться о ней, могла быть действительно безотрадной. Неравенство в отношении к ним, естественно, могло возбудить ропот, тем более что до своего обращения в христианство эти вдовы имели право на пособие из корвана, т. е. сокровищницы храма.
Но апостолы отнеслись к этим жалобам с тем беспристрастием и великодушием, которое служит лучшим доказательством того, как мало они были повинны в пристрастии по отношению к вдовам евреев. Созвав учеников на собрание, они сказали им, что настало время, когда апостолам стало уже неудобно заниматься распределением милостыни – тем делом, которое могло отвлекать их от более высоких и важных обязанностей. Поэтому они предложили собранию избрать семь человек из лиц безукоризненного характера, высоких духовных дарований и деловой мудрости для того, чтобы из них составить особую степень служения в церкви, степень диаконов, с целью избавить апостолов от хозяйственного бремени и дать им возможность посвятить все свои силы на молитву и пастырские труды. Совет был принят, и апостолам было представлено семь наиболее подходящих к этому положению лиц. Они были допущены к обязанностям своего служения молитвой и возложением рук, что с этого времени и сделалось обычным посвящением на должность диакона.
Эти семь избранников были: Стефан, Филипп, Прохор, Никанор, Гимон, Пармен и Николай-антиохиец, обращенный из язычников. Греческие имена этих избранников показывают, что все они или большинство их были избраны из эллинистов, и таким образом не только дано было полное удовлетворение ропщущим, но и отнят сам повод к дальнейшим неудовольствиям. Эти-то избранники перед вступлением в должность были торжественно рукоположены апостолами, и таким образом в церкви уже в самом начале стали вырабатываться иерархические степени, долженствовавшие постепенно составить христианскую иерархию с ее тремя богоустановленными степенями священства. Доселе все три степени сосредоточивались в лице апостолов, бывших и епископами, и пресвитерами, и диаконами. Нужды церковно-общественной жизни, усложнившиеся с умножением верующих, потребовали выделения этих степеней, и прежде всего, сообразно с наличной потребностью, выделена была должность диаконская, которая и вверена была семи названным избранникам.
Естественным следствием этого церковного учреждения было то, что апостолы, освободившись от забот о материальном обеспечении бедных собратьев, всецело отдались высшему служению слова, находя вместе с тем деятельных помощников в самих диаконах. И вот «слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме» – теперь стали принимать христианство не только простые иудеи, но и лица священного сана. Так уже раньше в число верующих вступил левит Иосия, прозванный от апостолов Варнавой, т. е. сыном утешения, – тот самый, который заявил себя примерной ревностью и самоотвержением в деле общения имений; а теперь «и из священников очень многие покорились вере» и, конечно, сделались пресвитерами в новой церкви, восполняя и завершая ее трехчинную иерархию.
XXXIII
Архидиакон Стефан, его проповедь и мученичество. Гонение на учеников и рассеяние их из Иерусалима. Распространение Евангелия. Проповедь Филиппа в Самарии. Симон-волхв. Обращение эфиопского евнуха. Состояние Церкви к концу царствования Тиверия
Избранные диаконы, приняв на себя заведывание делами благотворения, не только предоставляли апостолам больше свободы в деле проповеди, но вместе с тем явились и достойными им помощниками в этом великом деле. Особенно замечателен был в этом отношении Стефан, представляющий собой одну из замечательных личностей в первенствующей церкви. Будучи избран в число семи диаконов, св. Стефан, «исполненный веры и силы», сразу сделался наиболее видным из них. Он «совершал великие чудеса и знамения в народе», так что в этом отношении как бы стоял на одном уровне с апостолами. Обладая необычайными дарованиями и вместе высоким образованием, он, конечно, не мог ограничиться в своем служении раздачей милостыни. Его влекло на более обширное и плодотворное поприще проповеди, и он действительно выступил на нее. Раздавателю милостыни, конечно, часто приходилось встречаться со всевозможными личностями и часто заводить беседы о христианстве и его отношении к иудейству. Доселе христиане, состоявшие в большинстве из обращенных иудеев и эллинистов, мало отличались от иудеев и продолжали соблюдать внешние формы иудейского богослужения, собираясь в храмах и синагогах. Но эта связь, конечно, была временная, и она должна была, по мере образования самостоятельных форм в христианской церкви, совершенно порваться, что теперь уже начали сознавать все более просвещенные духовно люди. Впереди их стоял диакон Стефан, который и начал проповедь в этом именно духе. Местом его проповедничества были синагоги эллинистов. Сам будучи эллинистом, он и с проповедью по преимуществу обращался к своим собратьям по положению. Проповедь его обратила на себя внимание, но вместе с тем встретила и противодействие. Эллинисты из различных стран обыкновенно имели свои отдельные синагоги, которых в Иерусалиме числилось до четырехсот, и в одной из этих синагог, к которой принадлежали либертинцы (т. е. отпущенники из рабов), киринейцы и александрийцы, вступили в горячий спор с Стефаном. В прения эти вмешались и еще кое-кто, именно «некоторые из Киликии и Асии», так что спор принял крайне горячий характер. Следствием этого спора было полное торжество св. Стефана над своими противниками. Эллинисты не в силах были «противостоять мудрости и Духу, которым он говорил». Высокомерные книжники с изумлением должны были видеть, что проповедник не был обыкновенным поселянином, каких они привыкли видеть проповедниками христианства, а обладал не только языческим образованием, но иудейской ученостью. Спор, конечно, происходил касательно Мессии, и иудейские книжники, при своем извращенном представлении о Мессии, должны были приходить в ярость, слыша, что св. Стефан с непреоборимой силой доказывал им на основании Св. Писания и истории, что этот Мессия уже пришел и что народ иудейский и особенно велеученые законники, не только не узнали и не признали Его, но и распяли на кресте, как злодея. И этот Мессия был Иисус Назарянин, проповедником которого выступал Стефан.
Разъяренные такой проповедью и не чувствуя себя в состоянии долее противостоять ей, эллинисты прибегли к насилию. Они возбудили против него народ и старейшин, распространяя через подкупленных лжесвидетелей слух, что он «говорил хульные слова на Моисея и на Бога, на святое место сие (храм) и на закон». Пользуясь этой поддержкой, они неожиданно напали на св. Стефана и предали его суду синедриона. Начался обычный разбор со стороны судилища, которое уже запятнало себя вопиющим неправосудием и кровожадностью. Явились непременные члены этого судилища – лжесвидетели, которые уверяли, будто обвиняемый говорил, «что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей».
