Жан-Мари Люстиже - Месса
Имея фиксированную, ритуализованную форму, Евхаристические молитвы варьируются. В нашем латинском литургическом обряде их можно распределить следующим образом:
с одной стороны, это I Евхаристическая молитва («Римский канон»). Очень древняя, она связана с сирийской литургией, заимствованной у ранних Церквей Иерусалима и Дамаска. Она была непосредственно перенесена в Римскую Церковь и стала там официальной Евхаристической молитвой, Отсюда и её название «Римский канон», сохраняемое по сей день; с другой стороны, это II, III и IV Евхаристические молитвы, введённые после Второго Ватиканского Собора. Эти молитвы вдохновлены прекрасными греческими образцами. II Евхаристическая молитва приводится в Апостольском Предании Ипполита Римского (начало III в.); молитвы III и IV — в Апостольской Конституции (конец V в.).
Это основные Евхаристические молитвы. Хорошо ли вы помните все четыре? Советую вам перечитать их ещё раз.
Святой Дух являет присутствие Христа
Как я уже говорил вам (см. предыдущую главу), IV Евхаристическая молитва последовательно представляет нам благодарение Иисуса, которое становится благодарением Церкви. Она вспоминает всю священную историю Ветхого Завета и всё дело спасения, вплоть до дара Сына, Который «Сам Себя предал на смерть и, воскреснув из мёртвых, сокрушил смерть и обновил жизнь». Завет (Союз), заключённый на Синае, исполняется в новом Завете благодаря дару Святого Духа в наших сердцах, — как пророчествовали о том Иезекииль (36. 27; 37. 2 6) и Иеремия (31. 31).
Молитва напоминает нам об этом такими словами: «Но чтобы мы уже не для себя жили, а для Него, умершего и воскресшего ради нас, Он нам послал от Тебя, Отче, Духа Святого, — первый дар верующим, дабы, осуществляя дело Его на земле, Он завершил освящение мироздания». Повторю последние слова о Духе Святом: «дабы, осуществляя дело Его [Христа] на земле, Он завершил освящение мироздания». Вот почему предстоятель — священник, который обрёл на то право при рукоположении, — будет дважды просить Отца о ниспослании Святого Духа, произноси «эпиклесис» (это греческое слово означает «призывание»), что составит два важных момента евхаристического богослужения:
в первый раз непосредственно перед повествованием об установлении Евхаристии, соответственно предваряя освящение даров, он взывает к Богу: «Итак, Господи, молим Тебя: да освятит Дух Твой Святой эти дары». Затем, простирая руки над хлебом и вином, он продолжает: «Чтобы они стали Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа для совершения великого этого Таинства, которое оставил Он нам в установление вечного союза»;
во второй раз после освящения даров, предваряя Причащение, священник призывает Духа Святого на церковное Тело Христово, то есть на «всех от единого этого Хлеба и Чаши причащающихся», чтобы им «быть собранными Духом Святым во единое Тело, — да станут они во Христе жертвой живой во славу величия Твоего». Короче говоря, чтобы тело, сообщество церковное стало, в свою очередь, Телом Христа. Это то, о чём говорил святой Августин, назидая неофитов в Гиппоне (Проповедь 272): «Примите то, чем вы являетесь. Станьте тем, что вы принимаете: Телом Христовым».
Мы — Церковь Пятидесятницы, в которой живёт воскресший Христос, осеняемый славою Отца. Именно Дух Святой делает возможным Его присутствие в Евхаристии под двумя видами и в реальности Его церковного Тела. Таким образом, призывая Духа Святого на Тело Христово — Таинство и затем на Тело Христово — Церковь, Божественная Литургия показывает, что Евхаристическое Тело, которое есть реальное присутствие Христа, оказывается залогом и гарантом Его присутствия в Теле Церковном, Его Мистическом Теле. Иначе тело могло бы быть принято за главу, Церковь — за Христа, Невеста — за Жениха. Иначе Евхаристия была бы не Таинством вечно живого Христа, а ностальгическим воспоминанием чего-то навсегда исчезнувшего.
Особым напоминанием о присутствии живого Христа в Церкви (и давайте постараемся об этом не забывать!) являются сохраняемые в дарохранительницах наших храмов и часовен Святые Дары, которым поклоняются верующие: так называемые «запасные Дары». Они сохраняются, по крайней мере, до ближайшей Божественной Литургии на случай, если потребуется подкрепить Телом Христовым тех верующих, которые лишены возможности присутствовать на Мессе. И это — не просто Святые Дары «про запас» но ещё и таинственное присутствие Христа в Его Церкви.
Церковь, Мистическое Тело Христово, поклоняется не самой себе, но Христу, реально присутствующему в Своем Теле и Своей Крови, принимаемому ею в Таинстве Евхаристии. Он есть жизнь Церкви. Церковь всецело связана ее своим Господом и Владыкой. Церковь — не Христос, не она — Невеста Христова: её красота и величие обновляются благодатью Святого Духа от Евхаристии к Евхаристии.
XIV
Причастие и Мир Христов
Месса — это жертва благодарения, которую Церковь совершает в воспоминание Христа силою Духа Святого. Мы попытались раскрыть это в трёх предыдущих главах, как бы прервав рассмотрение прямой последовательности Литургии. В X главе мы завершили разговор о Евхаристической молитве и теперь подходим к «моменту» Причащения.
«Отче наш»
Почему Обряд Причащения следует начинать молитвой «Отче наш»? Потому что, хотя Причащение является совершенно личным делом (каждый лично приглашается принять Христа, Который дарует Себя в Своём Теле и Своей Крови), оно в то же время представляет собой дело по существу своему церковное (причащаясь, мы действуем только вместе со Христом и только как одно Тело, которое мы составляем вместе с нашими братьями-христианами, детьми одного Отца Небесного).
Физическое действие вкушения позволяет понять не только эту духовную реальность, но и реализм веры: наш телесный состав всецело охвачен воскресшим Христом. «Мы становимся тем, что мы принимаем», по слову святого Августина. Когда мы принимаем и вкушаем Тело Христово, нас принимает Христос. Ибо эта пища «истинно есть пища», «Хлебжизни»; как объясняет Иисус Своим ученикам в капернаумской синагоге, «Ядущий Мою Плоть и пьющий Мою Кровь имеет жизнь вечную… [Он] пребывает во Мне, и Я в нём» (Ин 6. 54, 56). Причастие — это участие в жизни, «симбиоз» в двух смыслах: жизнь Христова становится нашей жизнью, а наша жизнь становится жизнью Христовой. В той степени, в какой апостол Павел дерзает поведать об этом своим братьям — галатским христианам: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Гал 2. 20).
Мы должны подготовиться непосредственно к этому единению со Христом, Которого мы предложили в дар в Евхаристической молитве и вместе с Которым мы приносим себя в дар Отцу. Вот почему мы все вместе произносим молитву, которую Он Сам нам оставил, — «Отче наш»: молитву Самого Иисуса, молитву Христа-Главы, ставшую молитвой Его Тела — Церкви, удивительную молитву Единородного Сына Божия, ставшую общей молитвой всех детей Божиих, братьев и сестёр Иисуса. Воскресший Христос сказал: «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему» (Ин 20. 17). Он научил нас (ср. МФ 6.9 и ел.) говорить: «Отче наш», говорить это всем вместе.
Таким образом, перед Причастием мы произносим от себя слова, которые в нашем человеческом естестве выражают смысл Его существования-самоотдачи, выражают надежду Его сыновней любви, Его свободы, принесённой в дар Отцу Небесному. Разве может быть какая-то лучшая подготовка к принятию Святых Тайн, нежели вхождение в молитву Возлюбленного Сына?
Молитва и возглашение
После молитвы «Отче наш», которая говорится или поётся всем собранием, священник один в полный голос продолжает молиться: «Избавь нас, Господи, от всякого зла, даруй милостиво мир во дни наши…»
Эта современная молитвенная формула восходит к V веку и называется греческим словом «эмболизм», т. е. «вставка». В древности христиане её часто использовали, развивая и расширяя последнее прошение молитвы, Отче наш («Избавь нас от лукавого»), от которого и ведут происхождение первые слова: «Избавь нас от всякого зла». Молитва была создана в Римской Церкви во времена, когда та находилась под угрозой нашествия варваров.[4] Это было усердное моление перед лицом надвигающегося бедствия: «Даруй милостиво мир во дни наши», мольба о том, чтобы быть «избавленными от греха и ограждёнными от всякого смятения».
Латинские слова «Ab omni perturbatione securi»[5] no сути означают объективную и субъективную безопасность, о которой мы просим Господа: укрепи нас перед лицом испытаний.
«Ожидая исполнения блаженного упования и пришествия Спасителя нашего Иисуса Христа».
Этот литургический текст перекликается с выражением святого апостола Павла «ожидая блаженного упования» из его Послания к Титу (2. 13), которое поясняется последующими словами: «и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа». Именно фрагмент о «блаженном уповании» читается на Божественной Литургии в ночь Рождества. Мы не ошибёмся, если скажем, что «блаженное упование» — это воскресение мёртвых по дару Христа, как о том сам Павел провозгласил перед синедрионом: «За чаяние воскресения мёртвых меня судят» (Деян 23. 6). Какое конкретное и жизненное упование!
