София Ливен - Духовное пробуждение в России
Вышеприведенные явления происходили преимущественно в деревнях. В Петербурге община была просвещеннее и вела себя разумнее.
С благодарностью Господу вспоминаю, что в первые годы евангельского движения классовые различия не отражались на личных отношениях между верующими. Духовное пробуждение в Петербурге началось с высших кругов, и Слово Божие, главным образом, проповедовалось в аристократических домах. Руководители движения были людьми образованными и культурными, но новообращённые не чувствовали этой разницы, ибо к ним относились с искренностью и братской любовью.
Когда же правительство обрушилось на первых руководителей движения и отправило их в ссылку, на смену им пришли люди не слишком подготовленные к этому ответственному труду.
Состоятельные люди, в том числе и верующие, в то время обычно проводили лето в своих деревенских имениях. Дома на это время закрывались и собрания прекращались. Вот ещё один пример опасности богатства для верующего! Правда, отдыхавшие в деревне не переставали и там работать для Господа и призывать ко Христу, но работа эта была непостоянной, ограниченной во времени. Простые же братья, напротив, работали круглый год, и в конце концов руководство общинной жизнью - выбор братского совета, приём новых членов, отлучение отпавших - полностью перешло в их руки.
В первые годы, подлинным влиянием живших тогда в Петербурге В.А.Пашкова, гр. Корфа и гр. Бобринского, среди верующих царила большая свобода взглядов, в том числе и по вопросу о вступлении в церковь. Некоторые считали, что для принятия в церковь необходимо крещение по вере, как о том говорит Слово Божие: "Кто будет веровать и креститься, спасён будет" (Марк. 16:16); другие же были того мнения, что крещённому в детстве, нужна только вера и духовное возрождение, и это различие воззрений не служило помехой их взаимному общению. Главное внимание обращалось на то, чтобы принимаемый искренно веровал в Иисуса Христа как в своего личного Спасителя и имел в себе свидетельство, что он действительно родился свыше. Если эти два требования оправдывались, то испытуемый принимался в общину и допускался к Вечере Господней.
С течением времени однако начала появляться некоторая разница. Иван Вениаминович Каргель и все посещавшие собрания в нашем доме держались последнего свободного направления, братья же, участвовавшие в других собраниях, держались первого, более строгого направления. К ним присоединился и брат Иван Степанович Проханов.
1905-ый год
В апреле месяце 1905 года Государь Николай II подписал указ о свободе совести, и евангельская работа получила законное признание. В рядах верующих евангельского течения во всей России царила неописуемая радость.
Я помню, как в апреле 1905 года, в утро светлого Христового Воскресения в доме номер 43 на Большой Морской в нашем Красном зале пред многолюдным собранием моя мать с сияющим лицом сказала, что имеет передать всем братьям и сестрам великую радость. Громко и отчётливо брат Одинцов прочитал царский указ, излагавший подробности даруемой нам свободы веровать, как каждому позволяет его совесть. Собрание пало на колени, и со слезами радости, каждый, кто как умел, благодарил Господа за этот неоценимый подарок.
С этого времени проповедь Евангелия получила полную свободу. Разрешены были и браки между верующими, которые совершались пресвитером евангельской общины. Такой брак теперь считался правительством законным со всеми вытекающими отсюда последствиями. Общины должны были выработать устав и указать своё наименование, после чего им давалось право существовать и организовываться. Таким названием евангельского течения стало "Союз Евангельских Христиан".
Иван Степанович Проханов обладал необыкновенными организаторскими способностями. Он выработал и объединил устав, в котором изложил сущность евангельского вероисповедания. Все разбросанные по стране общины объединились в один Всероссийский Союз Евангельских Христиан. В каждой губернии существовал братский совет с пресвитером во главе или просто руководящим братом, который находился в губернском городе. Этот совет наблюдал за общинами, разбросанными по деревням данной губернии, и руководил их работой. И.С.Проханов издавал журнал "Христианин", который получил широкое распространение среди членов Союза и способствовал их объединению.
Наша мать по целому ряду обстоятельств всё меньше оставалась в Петербурге и всё больше проживала с нами в деревне. Руководство собраниями в нашем доме перешло целиком в руки Ивана Вениаминовича Каргеля.
Понемногу стало выясняться, что община, руководимая им, несколько отличалась от общины Ивана Степановича Проханова. Брат Каргель стремился главным образом углубить верующих в познании Господа и Его Слова, а брат Проханов призывал своих членов к деятельному участию в общинной жизни: он организовал союз молодёжи, хор и прочее.
Однажды мы узнали, что община, руководимая Иваном Степановичем, стала называться 1-ой общиной, а руководимая Иваном Вениаминовичем Каргелем - 2-ой общиной, после чего они продолжали существовать уже независимо друг от друга. Около этого времени среди духовных работников выделился проповедник Василий Андреевич Фетлер. Его проповеди привлекали большое количество слушателей и зажигали сердца. Среди собраний с его участием нужно отметить проходившие в зале Петербургской Городской Думы. Брат Фетлер говорил и в нашем доме как помощник брата Каргеля. Больше же всего он выступал в зале Елизаветы Ивановны Чертковой в Гавани. В это же время он создал на Петербургской Стороне так называемый "Дом Спасения", приспособленный для больших собраний.
Теперь хочу вернуться к более раннему времени и рассказать о двух начинаниях, имевших свою духовную ценность. Оба они начались около 1895 года. Одно было - работа среди студентов, а другое - среди молодых девушек.
Среди молодых девушек
В нашем доме по воскресеньям собирались молодые девушки; а потому я и могу подробно рассказать, как это дело началось. Господь прежде всего начал работу с нас самих.
Мы, будучи детьми верующей матери, воспитывались в вере и Слове Божием и считали себя овечками доброго Пастыря, Иисуса Христа. Окружённые любовью, под постоянным христианским влиянием и вдали от искушений внешнего мира, мы не имели случая впадать в грубые грехи, хотя о малых нечего и говорить, конечно, их было более чем достаточно. Благодаря этому, у нас, или вернее у меня, не было сознания греховности.
Однажды моя мать после молитвы задала мне непонятный вопрос: "Имеешь ли ты Духа Святого?" Мне в то время было около 14 лет. Я не смогла ей ответить, и надеялась, что мать больше не будет об этом спрашивать меня.
Всё же этот вопрос не давал мне покоя, и каждый вечер, когда перед сном я молилась одна, я просила Господа, чтобы Он мне открыл что такое Дух Божий, и если нужно Его получить, то просила дать мне Его. Целый год я ежедневно добавляла эту просьбу к моей молитве. Ответ пришёл неожиданный, и я лишь после уразумела связь происшедшего с моей молитвой.
Снова наступило лето, и мы опять оказались в деревне. В 15 лет у девочки уже начинают проявляться новые черты характера, иногда и некоторая строптивость. Нечто подобное, очевидно, заметила во мне и наша милейшая воспитательница Наталья Владимировна Классовская, так как она вызвала меня на "серьёзный разговор". Искреннее чадо Божие, она была и прекрасным педагогом. Она не преувеличивала моих ошибок, а точно называя их своими именами; этим она меня обезоружила, и так как оправдаться было нечем, это меня рассердило. На мои возбуждённые и раздражённые слова она спокойно ответила: "Я вообще не вижу в тебе христианского духа, так чадо Божие не поступает". Самолюбие, гордость и строптивость взбунтовались во мне, и я старалась оправдаться, но не могла. В это время вошла моя мать и, увидев моё возбуждённое состояние, предложила нам помолиться. Молитва моей матери меня подкосила. В детстве молишься легко и просто, часто повторяя одни и те же слова, не придавая им значения. А в этот миг я осознала, что моя мать действительно говорит Богу обо мне. Нужно было принять решение! Я знала, от меня ожидают, чтобы я сама попросила прощения сначала у Бога, а потом и у Натальи Владимировны. Всё моё существо восставало против этого, но благодать Божия взяла верх, и я покорилась. Только решившись встать на колени, я почувствовала всю глубину моей греховности, не в тех согрешениях, из-за которых меня позвали к ответу, но во всём моём существе. Вместе с этим я впервые оценила величие и милость жертвы Христовой на Голгофском кресте. К Богу великому и святому я не посмела бы приблизиться, но тут я увидела крест Христов, куда всякий грешник имеет право подойти со всей ношей своих грехов. Как только я начала молиться, вся тяжесть спала с меня, и я получила внутреннюю уверенность в том, что я прощена и принята Господом. После этого мне нетрудно было просить прощения у матери и у воспитательницы, и всё неузнаваемо переменилось. Моя мать тут же спросила меня, уверена ли я, что Господь меня простил, и я с радостью смогла ответить: "Да, я знаю!" - "Тогда встань ещё раз на колени и поблагодари Господа", - сказала мать. Так я и сделала. Моя мать поступила очень мудро. Высказанною благодарностью я как бы подписала мой союз с Господом, и путь к сомнению или отступлению был отрезан.
