Григорий Дьяченко - Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)
б) Упивавшийся вином, подумай, сколько трудовых грошей отнял ты у твоей доброй, честной семьи ради своей грешной привычки? А вот Спаситель просит за тебя Своего Отца Небесного: Господи, потерпи ему еще единое лето! Он покается, вразумится, принесет добрые плоды, как принесли их многие, бывшие прежде пьяницами!
в) Еще единое лето! Это о вас речь, родители, опекуны, хозяева; вы дали жизнь вашим детям, или вам поручили чужих детей, или же у вас есть прислуга, рабочие не только на вашем хлебе, но и на вашей совести! Скажите, родители: отчего так много злых людей на свете? Отчего была бесплодна смоковница? Оттого, конечно, что ее посадили, но о ней не заботились, не окапывали корней ее, не удобряли земли, оставили ее без всякого призрения. Вот то же самое бывает и с многими – многими детьми. Родители дадут им жизнь, но гораздо более присматривают за ягненком или теленком, чем за своим дитятей. С грехом пополам научат его молитвам, да и тут почти каждое слово перепутают. В школу не посылают, если не возьмут у них дитя насильно. А дома чему оно научится? Праздным и греховным забавам и бранным словам, божбе и сквернословию. С детства ребенок умеет уже браниться матерным словом и знает множество нечистых слов, а слов священных, а мыслей святых и прекрасных, а добрых дел он и не ведает! Дети растут еще хуже, чем та смоковница: на той плодов не было, но не было и терния, а наши дети иной раз так воспитываются, что похожи на ту дикую яблоню в лесу, к которой и не подступишься, кругом колючками заросла, а отведаешь яблочка – и не рад будешь; так кисло оно! И вот, за вас, родители, просит Отца Небесного Иисус сладчайший, Господь наш: еще одно лето, Господи! Они покаются, они сами оставят свои устарелые грехи и привычки и не будут соблазнять ими детей своих. Они позаботятся о просвещении их светом Церкви, доброй науки и добрых книг. А что говорится о детях, то надо разуметь и о сиротах, и о прислуге, о всех тех, кто у нас под опекою.
г) Вот и вам, дети, урок: не уподобляйтесь сами бесплодной смоковнице!. Не говорите: не пойду в церковь, в школу, к чему мне учиться? Любите науку, как сладость какую; бегите туда, где можно достать ее, и – только лихой науки избегайте, от худых обычаев отвращайте ваши очи и уши!
III. Чаще читайте, други, эту притчу Христову о бесплодной смоковнице. Читайте ее: она прекрасна, премудра, и принимайте себе к сердцу слова Спасителя нашего Иисуса Христа, Ему же честь и слава во веки, аминь. (Составлено по соч. прот. И. Наумовича, сн. «Троицкий листок» № 300).
Поучение 4-е. Канун праздника в честь св. Василия Великого на всенощном бдении
(Уроки из его жизни: а) скромность в одежде; б) единомыслие с св. Церковью и в) приготовление к исходу из здешней жизни)
I. Вся христианская Церковь издревле усвоила св. Василию, архиепископу Кесарии каппадокийской, прославляемому в нынешних церковных песнопениях и чтениях, название Великого. Чем он приобрел такое название? В чем состоит величие св. Василия? Это нам покажет жизнь его.
Св. Василий родился в Кесарии каппадокийской в 329 году, в конце благочестивого царствования св. Константина равноапостольного. Первоначальное понятие о науках св. Василий получил от отца, а первые наставления в вере и доброй нравственности – от своей благочестивой матери. Еще в юных летах св. Василий отличался необыкновенными успехами в науках и степенным нравом; он был красноречив, не учась еще правилам витийства, был мудрецом или философом, когда еще не слушал уроков философии. Однако ж юный мудрец не обольщался своими успехами, но желал достигнуть большого совершенства. С этою целью он отправился сначала в Константинополь, а потом в Афины, где жили тогда знаменитые риторы и философы. Здесь нашел он второго себя, – самого искреннего, верного, неизменного и достойного друга в лице св. Григория, впоследствии архиепископа Константинопольского и богослова вселенского.
Оставивши Афины, св. Василий отправился на восток искать высшей и лучшей мудрости, не умозрительной, но деятельной, не бесплодной, но ведущей в жизнь вечную, – мудрости христианской. Он посетил многие монастыри и уединенные келлии пустынников в Египте, в Палестине, Сирии и Месопотамии, везде вступал в беседы с богомудрыми пустынниками и великими подвижниками, изучал их образ жизни, дивился их смирению, терпению, неусыпному бодрствованию в трудах и молитве. Святая жизнь иноков и пустынников так привлекла его сердце, что он твердо решился посвятить себя жизни монашеской.
По возвращении на свою родину в Кесарию, св. Василий, по неотступным просьбам своих соотечественников, принял сан священства. Но стремление к уединению, желание избежать суетной славы и следующей за нею зависти человеческой побудили его оставить Кесарию и удалиться в одно пустынное место в области Понте, где родители его имели собственный участок земли. Здесь он построил себе жилище и основал монастырь. По приглашению св. Василия прибыл к нему и друг его, св. Григорий. Оба друга проводили жизнь тихую, блаженную, святую, почти ангельскую. Молитва, духовная беседа, чтение священных книг, пение псалмов, – вот что было главным их занятием. Не забыты были и телесные упражнения. Святые друзья рубили дерева, носили каменья, сажали цветы и деревья.
Но обстоятельства, в которых находилась тогда Церковь Христова, требовали, чтобы этот светильник поставлен был на более возвышенных свечниках. Многочисленные еретики, особенно ариане, возмущали общество верующих своими ложными учениями. Евсевий, епископ Кесарийский, посланием своим просил св. Василия прибыть в Кесарию, чтобы разделить с ним бремя управления Церковью и защитить православие. Предпочитая общую пользу своему спокойствию, св. Василий оставил свое любимое уединение и прибыл в Кесарию. В то же время и св. Григорий был вызван престарелым отцом своим в Назианз.
Еще не бывши епископом, св. Василий принял самое деятельное участие в управлении Церковью, был другом и опорою Евсевия, поражал ереси сильным, вдохновенным словом своим и утверждал православное учение святой кафолической Церкви. После кончины Евсевия св. Василий был единодушно избран на его место и посвящен в сан архиепископа.
Трудно изобразить все добродетели, учение, подвиги и чудеса св. Василия. Св. Григорий говорит о нем: «в Василии красотою была добродетель, величием – Богословие, шествием – непрестанное стремление и восхождение в Богу, силою сеяние и раздаяние слова. Жизнь его была его молнией, а учение – громом».
От постоянного и строгого пощения, тяжких трудов и забот, слабое от природы тело св. Василия рано созрело для блаженной кончины. Он встретил ее с лицом спокойным и, сказав: Господи, в руце Твои предаю дух мой, – переселился в жизнь вечную и блаженную в 1 день января 379-го г. Вся паства его сопровождала гроб его с благословениями и рыданием. Св. Церковь до сих пор не перестает и никогда не перестанет с особенною торжественностью прославлять и призывать в молитвах этого великого святителя.
II. Свт. Василий соделался великим именно потому, что смирил себя пред Богом, что во всю свою жизнь все свои великие таланты посвящал славе Божией. Этот путь к истинному величию открыт и всем нам. Постараемся, возлюбленные братия, всякий на своем месте уподобиться св. Василию хотя в нескольких его добродетелях.
а) Поревнуем св. Василию Великому в его скромности и простоте в одежде, нередко доходившей до убожества, и не станем слишком прилепляться своим сердцем к заботам о красивых и дорогих одеждах.
Об одежде что заботитесь? – говорил Господь наш Иисус Христос. – Посмотрите на полевые лилии, как они растут? Не трудятся, не прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (Мф. 6, 28–29). Если же Господь так чудно одевает траву полевую, то зачем же мы, христиане, так много заботимся о своих одеждах? А между тем у нас сильно распространена, особенно среди женщин, страсть к нарядам, желание одеться получше, покрасивее. Прилична ли, свойственна ли христианам чрезмерная заботливость об украшении себя одеждами? Все мы знаем, что в раю одежды не было, да она и не нужна была непорочному человеку. Прародители наши в раю, вместо одежды, украшались чистотою и непорочностью; но преступили они Заповедь Божию, согрешили – и потребовалась им одежда… Таким образом, одежда произошла от греха; она есть знак нашего падения, знак нашего греха. После этого заботиться о щегольстве в одежде, сделать ее красивою, значит любоваться знамением греха, превозноситься падением. А сколько бывает несогласий, ссор и брани в домах, где женщина увлечена страстью к щегольству, где женщина требует от своего мужа только одного – чтоб он, где хотел, добыл ей денег на наряды: у таких людей дома, даже под великие праздники, превращаются в дома плача и непримиримой вражды, у таких людей праздник не в праздник; бывает также, что такая жена расточает имение мужа, приобретаемое великими трудами и заботами, даже доводит его до разорения, повергает в долги и ставит в необходимость совершать разные неправды, как-то: обман в торговле, мздоимство и притеснение людей бедных, завладевать даже имуществом вдов и сирот. На ком Господь Бог взыщет такие грехи, как не на женах, увлеченных страстью к нарядам!
