Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 3
«Положили руки свои в руки идолов своих» , т. е. совершенно отдали себя во власть своих идолов, предались идолопоклонству и поруганию Единого Истинного Бога.
«Царю плотскому» , т. е. человеческому, персидскому, в противоположность Царю Небесному, Богу.
«Наветника же против нас , т. е. Амана, предай позору» .
«Царь богов» - Бог Богов (ό θεός τών θεών, Пс LXXXV: 8) - богов, не в смысле живых существ, а в смысле των μ ώντων, как они обозначаются выше ( «не предай скипетра Твоего» τοίς μή ούσι).
«Пред этим львом» - т. е. царем персидским. Лев - символ силы и грозности, страшности.
«Ненавистью к преследующему нас» , т. е. Аману.
«Знака гордости моей… на голове моей , т. е. царской диадемы, во дни появления моего» , т. е. или перед царем или вообще в торжественных, требующих того, случаях.
Глава V
1–2. V добавление к книге: подробности посещения Есфирью царя Агасвера. 3–8. Первый пир для царя и Амана у Есфири. 9–14. Новое столкновение Амана с Мардохеем и приготовления к казни последнего первым.
1. На третий день Есфирь (перестав молиться, сняла одежды сетования и) оделась по-царски, (и сделавшись великолепною, призывая всевидца Бога и Спасителя, взяла двух служанок, и на одну опиралась, как бы предавшись неге, а другая следовала за нею, поддерживая одеяние ее. Она была прекрасна во цвете красоты своей, и лице ее радостно, как бы исполненное любви, но сердце ее было стеснено от страха). И стала она на внутреннем дворе царского дома, перед домом царя; царь же сидел тогда на царском престоле своем, в царском доме, прямо против входа в дом, (облеченный во все одеяние величия своего, весь в золоте и драгоценных камнях, и был весьма страшен). Когда царь увидел царицу Есфирь, стоящую на дворе, она нашла милость в глазах его. (Обратив лице свое, пламеневшее славою, он взглянул с сильным гневом; и царица упала духом и изменилась в лице своем от ослабления и склонилась на голову служанки, которая сопровождала ее. И изменил Бог дух царя на кротость, и поспешно встал он с престола своего и принял ее в объятия свои, пока она не пришла в себя. Потом он утешил ее ласковыми словами, сказав ей: что тебе, Есфирь? Я - брат твой; ободрись, не умрешь, ибо наше владычество общее; подойди.)
2. И простер царь к Есфири золотой скипетр, который был в руке его, и подошла Есфирь и коснулась конца скипетра, (и положил царь скипетр на шею ее и поцеловал ее и сказал: говори мне. И сказала она: я видела в тебе, господин, как бы Ангела Божия, и смутилось сердце мое от страха пред славою твоею, ибо дивен ты, господин, и лице твое исполнено благодати. - Но во время беседы она упала от ослабления; и царь смутился, и все слуги его утешали ее).
1–2. Слова, заключенные в скобках в 1 и 2 стихах настоящей главы, представляют V крупную вставку в книгу, старающуюся своими подробностями достойнее обрисовать величественный момент появления Есфири перед Агасвером, до того сухо переданный оригинальным (евр.) текстом, что, напр., из него совершенно не видно, чтобы Есфирь пережила какое-либо потрясение и страх от царя прежде своей беседы с ним. «Благоволение» царя здесь предупреждает все, совершенно совпадая с моментом, когда царь «увидел» Есфирь.
3. И сказал ей царь: что тебе, царица Есфирь, и какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе.
4. И сказала Есфирь: (ныне у меня день праздничный;) если царю благоугодно, пусть придет царь с Аманом сегодня на пир, который я приготовила ему.
5. И сказал царь: сходите скорее за Аманом, чтобы сделать по слову Есфири. И пришел царь с Аманом на пир, который приготовила Есфирь.
6. И сказал царь Есфири при питье вина: какое желание твое? оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? хотя бы до полуцарства, она будет исполнена.
7. И отвечала Есфирь, и сказала: вот мое желание и моя просьба:
8. если я нашла благоволение в очах царя, и если царю благоугодно удовлетворить желание мое и исполнить просьбу мою, то пусть царь с Аманом придет (еще завтра) на пир, который я приготовлю для них, и завтра я исполню слово царя.
3–8. Не объявляя сразу своей просьбы, Есфирь приглашает царя вместе со своим злейшим врагом к себе на трапезу: так как царская причуда решала судьбу лиц и народов при вине, при вине же обычно решались важнейшие государственные затруднения, то при вине же - после пирушки во дворце Есфири, и в данном случае царь осведомляется о желаниях царицы. Впрочем, Есфирь - как видно - чувствовала себя на первый день еще недостаточно твердой, чтобы выступить со столь рискованной попыткой к ниспровержению царского любимца, и назначает на следующий день новый пир, на котором и обещает высказать свое дело. Писатель не повествует нам, какое другое еще средство пришло здесь на помощь Есфири, чтобы потрясти прочное положение временщика; но это во всяком случае правдоподобно, что на монарха воздействовали еще с другой стороны, чтобы поколебать его расположение к Аману, и посему-то, как будто, бессонница Агасвера в ночь, следовавшую за пирушкой у Есфири, не могла быть, как кажется, простой случайностью.
9. И вышел Аман в тот день веселый и благодушный. Но когда увидел Аман Мардохея у ворот царских, и тот не встал и с места не тронулся пред ним, тогда исполнился Аман гневом на Мардохея.
9. Уже после того, как непоклонение Мардохея Аману дало повод и как бы косвенную причину смертельной опасности для иудеев, Мардохей остается последовательным и верным себе, подтверждая верность своих слов (см. молитва его), что не по гордости , а по убеждению религиозному поступает так.
10. Однако же скрепился Аман. А когда пришел в дом свой, то послал позвать друзей своих и Зерешь, жену свою.
11. И рассказывал им Аман о великом богатстве своем и о множестве сыновей своих и обо всем том, как возвеличил его царь и как вознес его над князьями и слугами царскими.
12. И сказал Аман: да и царица Есфирь никого не позвала с царем на пир, который она приготовила, кроме меня; так и на завтра я зван к ней с царем.
13. Но всего этого не довольно для меня, доколе я вижу Мардохея Иудеянина сидящим у ворот царских.
14. И сказала ему Зерешь, жена его, и все друзья его: пусть приготовят дерево вышиною в пятьдесят локтей, и утром скажи царю, чтобы повесили Мардохея на нем, и тогда весело иди на пир с царем. И понравилось это слово Аману, и он приготовил дерево.
10–14. Гордость и честолюбие Амана настолько снедали его, что он уже не мог долее терпеть непокорного ему Мардохея, - не мог ждать, когда его постигнет приготовленная ему участь вместе с другими иудеями, и старается для него ускорить эту участь и сделать ее возможно более позорной. На собрании друзей и близких своих, Аман дает всю волю своему горькому чувству уязвленного самолюбия, сопоставляет со своим возвеличенным положением при дворе столь резкий контраст - дерзкое отношение Мардохея и жалуется, что не может более быть спокойным, доколе он будет видеть Мардохея «сидящим у ворот царских» . Собрание друзей, во главе с женой Амана, отвечает на это угоднейшим для самого Амана советом: приготовить виселицу для Мардохея и выхлопотать от царя разрешение назавтра же повесить ослушника.
Глава VI
1–3. Царь вспоминает о заслуге Мардохея и изъявляет желание наградить его. 4–11. Аман, не подозревая, изобретает высшую награду, причем сам же оказывается исполнителем царской воли о возвеличении Мардохея. 12–14. Разочарование Амана.
1. В ту ночь Господь отнял сон от царя, и он велел (слуге) принести памятную книгу дневных записей; и читали их пред царем,
1. Более точный перевод (без упоминания имени Божия): «в ту ночь сон бежал от царя…»
2. и найдено записанным там, как донес Мардохей на Гавафу и Фарру, двух евнухов царских, оберегавших порог, которые замышляли наложить руку на царя Артаксеркса.
3. И сказал царь: какая дана почесть и отличие Мардохею за это? И сказали отроки царя, служившие при нем: ничего не сделано ему.
3. «Ничего не сделано ему» - говорят «отроки» царя на вопрос о награждении Мардохея. Греческая прибавка (перед I главой), напротив, в числе последствий услуги Мардохея - указывает то, что «приказал царь Мардохею служить при дворце и дал ему подарки за это» . Выше уже было сказано, что приближение Мардохея ко двору достаточно оправдывается и другими причинами (приближение Есфири), и потому, признавая во всяком случае большую естественность того, что дело обстояло так, как передается в данном месте, можно употребить лишь некоторое усилие примирить с этим противоречивую, по-видимому, подробность греческой прибавки. Можно допустить, что Мардохей в свое время действительно получил что-то и какие-то подарки за свою услугу, но это «что-то» и «подарки» были так ничтожны по сравнению с величием услуги, что легко могли быть забыты к этому времени и давали полное основание сказать, что «ничего не сделано eму» (Мардохею).
