Феофан Затворник - Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении"
63) С постом надобно соединять молитву. А что воистину так должно, слушай, что говорит Христос: «сей род ничимже изыдет, токмо молитвою и постом» (Мф.17, 20). И об Апостолах пишется, что, по утверждении в вере душ учеников в Дервии, Листре и Ликаонии, они помолившеся с постом, предаша их Господеви (Деян. 14, 2. 3). Опять и Апостол говорит: «не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве» (1 Кор. 7, 5). Видишь, как пост имеет нужду в содействии с этой стороны? — И молятся тогда более трезвенно, так как ум тогда бывает быстродвижнее, не будучи тяготим злою ношею страстей [4, 279].
64) Молитва есть великое оружие, великое ограждение, великое сокровище, великое, пристанище, безопасное убежище; только если трезвенно приступаешь к Владыке, и отвсюду собрав ум свой, в таком настроений вход пред Него совершаем, никак не допуская врагу нашего спасения прокрасться к нам. Ибо он, зная, что в это время мы, исповедав грехи свои и показав врачу раны свои, можем получить совершенное уврачевание, сильнее на нас нападает, и всякие употребляет хитрости, чтоб отбить нас от молитвы и ввергнуть в нерадение и рассеянность. Почему будем трезвиться, умоляю вас, и, зная козни врага, в это наипаче время стараться отражать его, как бы видя его присущим и пред очами нашими стоящим, и отревая всякий помысл, возмущающий ум наш, всецело простираться горе, делая моление наше настоящею молитвою, чтоб не только язык произносил слова молитвы, но и ум сшествовал глаголемому. Если же язык будет произносить слова, а ум вне будет влаяться, то домашние пересматривая вещи, то торжищные воображая дела, то никакой не будет нам пользы, а паче осуждение. Св. Павел внушает нам молиться на всяко время духом (Еф. 6, 18), — не языком только, но и в самой душе, — духом. Духовны да будут наши моления, да трезвенствует при сем помысл и ум да простирается вместе с словами [4, 280].
65) Великое благо — молитва. Если, разговаривая с добродетельным человеком, получаем не малую пользу; то с Богом беседовать сподобившийся, каких не получит благ? Ибо молитва есть беседа с Богом. Что это так, послушай, что говорит Пророк: «да усладится Ему беседа моя» (Пс. 103, 84), т.-е., глаголание мое с Богом да явится приятным Ему [Там же].
66) Разве не может Бог даровать нам потребное, прежде прошения нашего? — Но Он ожидает моления нашего, чтобы от него взять повод праведно сподобить нас своего особого промышления [Там же].
67) Хотя получим просимое, хотя не получим, пребудем в молитве. И благодарны будем не только тогда, когда получим, но и когда не получим. Ибо не получить, когда того хочет Бог, не меньшее есть благо; как и получить. Ибо мы не знаем, что нам полезно, так как сие знает Бог. Почему и получение и неполучение почитая равным благом, за то и другое должны мы благодарить Бога. — Не дивись, что мы не знаем, что нам полезно. И Павел, сей дивных таин созерцатель, не знал, что ему полезнее, — и в неведении молился о неполезном. Было нечто тяготящее его, и он молился избавить его от того. И не однажды молился, но говорит: «о сем трикраты Господа молих» (2Кор. 12, 8). Но не получил просимого. Что же? Тяжело это ему было? скорбно? неприятно? Никак нет. Господь сказал ему: д» овлеет ти благодать моя: сила бо моя в немощи совершается. И св. Павел вот чем ответил на это: сладце убо похвалюся паче в немощех моих» (ст. 9). Не только, говорит, не ищу избавиться от тяготящего меня, но мне сладко даже хвалиться тем. Видишь, сколь благодарна эта душа? Видишь, какова любовь ее к Богу? — Послушай, что еще в другом месте говорит тот же Апостол: «о чесом бо помолимся, якоже подобает, не веемы» (Рим. 8, 26). Невозможно, говорит, нам людям знать все до точности. Почему надобно предоставить Творцу нашего естества определение полезного для нас, и то с радостию и полным удовольствием принимать, что Он одобрит, не на видимость случающагося смотря, а на то, что оно благоугодно Господу [4, 280—1].
68) Нашим да будет всегдашним делом прилежать молитвам и не унывать при медленности услышания, но являть терпеливое благодушие. Будем приучать себя к тому, чтоб прилепиться к молитве, — и молиться и днем и ночью, особенно ночью, когда никто не докучает делами, когда улегаются помыслы, когда вокруг все безмолвствует, и ум полную имеет свободу возноситься ко Врачу душ. Если блаженный Давид, царь вместе и пророк, столькими озабочиваемый и утомляемый делами, полночь посвящал молитве, как сам говорит: «полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды твоея» (Пс, 118, 62): то мы частную и немногодельную проводя жизнь, что можем сказать в свое оправдание, не поступая так, как он? Будем же и мы подражать ему, люди простые — царю, проводящие жизнь немногоделовую и покойную тому, кто в диадеме и порфире превосходил жизнь монахов. Ибо слушай, что еще говорит он в другом месте: «быша слезы моя мне хлеб ден и нощь» (Пс. 41, 4). Видишь душу, в непрестанном сокрушении пребывающую? Пищею, говорит, моею, хлебом моим, моею трапезою было не другое что, как слезы мои, днем и ночью проливаемые. И еще: «утрудихся воздыханием моим измыю на всяку нощь ложе мое» (Пс. 6, 7). Что прекраснее этих очей, как маргаритами преукрашенных, таким обильным дождем слез? Видел ты царя днем и ночью предающегося слезам и молитве; посмотри теперь учителя вселенной, заключенного в темницу вместе с Силою, и всю ночь проводящего в молитве, несмотря ни на узы, ни на страдания от побоев, которые не только не помешали молитве, но сделали ее еще более горячею и пламенеющею любовию ко Господу. «В полунощи, говорят Деяния, Павел и Сила молящеся пояху Бога» (16, 25). Давид на царстве в диадеме в слезах и молитве всю проводил жизнь. Апостол, до третьего неба восхищенный, неизреченных таин откровения сподобившийся, находясь в узах, в полночь молитвы и песни возносил к Господу. И царь, в полночь вставая, исповедался Господеви; и Апостолы в полночь совершали песнопения и прилежные молитвы. Им будем подражать и мы, непрерывностию молитв ограждая жизнь свою от всего неприятного и бедственного. Всякое место и всякое время пригодно для такого деяния." Если ты имеешь ум очищенным от нечистых страстей, то будь ты на торжище, будь дома, будь в дороге, будь в судилище, будь на море, будь в мастерской, — и где ты ни будь, везде призвав Бога, можешь улучить просимое [4, 281—2].
69) Анна, мать Самуила, окрыленная любовию к Богу, возвела ум свой на небеса, и как бы самого Бога зря, молилась Ему со всею теплотою. Что же говорила она? Сначала ничего, но пред начатием молитвы положила глубокие воздыхания и раздирающие стенания, и испустила потоки горячих слез. Как сухая и жесткая земля, ниспадшим на нее дождем оросившись и умягчившись, делается способною к порождению плодов, так было и с сею женою. Умягченная плачем душа породила сильную молитву: «умиленна душею, помолися Господу: Адонаи Господи Елои Саваоф» (1 Цар. 1, 10. 11). Не одним призвала она Его словом, но многими, к Нему прикладными, являя свою к Нему любовь и горячее расположение. Самую же молитву внушила болезненная скорбь сердца. Она скоро была услышана, потому что прошение ее было написано крайне разумно. Таковы обычно бывают молитвы, исходящие из души раздираемой скорбию. Вместо хартий был у ней ум, вместо пера язык, вместо чернил слезы. Почему доныне читается ее прошение: ибо письмена, написанные такими чернилами, остаются неизгладимыми [4, 640].
70) Ничего нет равного молитве, ничего нет сильнее веры. То и другое показала нам Анна. Ибо приступив к Богу с сими дарами, она получила все, чего желала: и естество свое бесплодное исправила, и стыд безчадия отъяла, и поношения ревнивой (пары своей) пресекла и к великому востекла дерзновению, когда с камня неплодоносившего сжала клас обильный. Вы слышали и знаете, как она молилась и просила, как умолила и получила, как родила, воспитала и Богу посвятила своего Самуила: так что не погрешит, кто эту жену назовет материю и вместе отцем детища. Ее молитвы, слезы и вера были началом рождения, хотя не безсеменного. Ей будем подражать мужи, ей подражайте жены. Эта жена есть учитель того и другого рода. Какие из вас бесплодны, не отчаивайтесь; какие стали матерями, воспитывайте детей, как она. Все поревнуем любомудрию жены сей прежде рождения, вере в рождении, и попечительности по рождении [4, 643].
71) «Умножи молящися пред Господем» (1Цар. 1, 12). Две добродетели указывают в Анне слова сии: терпеливое пребывание в молитве и бодренность ума; первое словом: «умножи», а второе — словом: «пред Господем». Все мы молимся, но не все пред Господом. Ибо, если, когда тело простерто на земле и в устах журчит молитва, ум носится то по дому, то по торжищу; как может потом сказать таковый, что он молился пред Господом? Пред Господом молится тот, кто отовсюду собирает душу свою, и, разобщившись с землею, весь преселяется на небеса и всякий человеческий помысл извергает из души, как и эта жена сделала тогда; ибо она, всю себя собравши и ум простерши к Богу, так призывала Бога из наболевшей души. Но как же говорится: «умножи», когда молитва ее была не многословна? «Умножи» значит: часто произносила тоже, одни и те же повторяя слова долгое время, не утомлялась и не отступала. Так и Христос Господь повелел в Евангелии молиться. Ибо сказавши ученикам, чтоб не молились по-язычески, многословя в молитве, Он указал меру молитвословия (Мф. 6, 7), и тем показал, что то, чтобы быть услышану, не от множества молитвенных слов зависит, а от трезвенности и бодренности ума молящегося. Но как же, скажет кто, притчею Он учил, что должно всегда молиться и не унывать, если не должно молиться многословно? Как и св. Павел заповедует в молитве пребывать (Рим. 12, 12), и непрестанно молиться (1 Сол. 5, 17)? Ибо не многословить в молитве, а между тем непрестанно молиться, — одно другому противно. Нет, это нисколько одно другому не противно, а напротив одно с другим совершенно согласно. И Христос Господь и св. Павел велят частые, но краткие, творить молитвы, с малыми промежутками [4, 645—6].
